Она была моя первая большая любовь. Дружили мы с ней 3 года и в мае 1941 я сделал ей предложение. Она сказала мне "да", таким образом став моей невестой…
А 22 июня "ровно в четыре часа, Киев бомбили, нам объявили, что началась война". Всю войну Леночка жила с моей матерью и бабушкой, как моя официальная невеста, но эта проклятая война нас всё же разлучила.
Прошли годы – Берлин, Штутгарт, Мюнхен, Нью-Йорк. В Америке, в 1956 году, уже во времена Хрущёвской оттепели, я решился написать ей письмо и отправил его по старому Леночкину адресу – СССР, Армавир, Халтурина 32. К моему удивлению ответ я получил не из Армавира, а из Ростова, от ее старшей сестры Ирины Константиновой, урожденной Берко. Ирина мне писала, что Леночка моя вышла замуж, родила двоих детей, но вскоре после этого – 4 декабря 1948 года – умерла…
Боже мой! Моя Леночка – умерла! А ведь ей было тогда только 28 лет! Красавица, умница – ведь она закончила химфак того же Индустриального института, который закончил и я в 1941 году. Я очень расстроился тогда. Мне было до боли жаль мою бедную Леночку.
Однако время лечит… Через пару лет, в 1958 году я женился на Аллочке Майковской, которая была очаровательным существом: милым, добреньким и послушным. Дома я всегда ласково называл ее Кисой. Прожили мы с ней 24 года и все считали нас идеальной парой. Но в возрасте 40 лет моя Киса начинает медленно сходить с ума и в конце концов стала даже угрожать мне огромным кухонным ножом…
Врачи называют это климактерическим помешательством. Главный симптом – ненависть к мужу. Муж становится врагом №1. Как обычно, в таких случаях, кончилось всё разводом. И стал я тогда выяснять – как и почему моя Киса превратилась в шипящую полусумасшедшую пантеру.
Начал я расспрашивать её друзей, знакомых и вскоре узнал, что отец Кисы – тоже был полусумасшедшим, причём, как выяснилось, был он также и полуевреем. От него то, похоже, она и получила в наследство свою психическую болезнь.
А годы идут себе да идут. Уже и коммунизм в России развалился, и вместо него пришла демократия, точнее – ворократия. И вот, в 1990 году, решил я выяснить ещё кое-какие подробности и снова написал письмо – СССР, Армавир, улица Халтурина, но уже не 32, а 38 – там жил с женой младший брат Леночки – Геннадий.
Ответила мне жена Геннадия и вот что выяснилось – оказывается Леночка не умерла, а после родов второго ребенка у неё началась послеродовая депрессия в результате которой она покончила жизнь самоубийством. Повесилась! После этого муж Леночки, Сёма Саратиков, оказался в очень тяжелом положении – одинокий мужик с двумя маленькими детьми, причём один – новорожденный, а второму – всего полтора года. Таким детям спешно нужна была мать – вот Сёма быстренько подженился и вскоре порвал все отношения с семьей Берко.
Для меня это еще одна загадка. Почему старшая сестра Леночки – Ирина скрывала, что Леночка покончила самоубийством? Почему моя теща тоже скрывала, что ее муж был полусумасшедшим полуевреем. Похоже, психические болезни, как и еврейские корни – штука постыдная и все это стараются скрыть…
Меня поражает другое. Ведь я знал Леночку 3 года, и она была абсолютно нормальным человеком. Всю войну она прожила бок о бок с моей матерью и бабкой, и они тоже были о ней самого наилучшего мнения и, если бы не скандал с мотоциклом в Карлсхорсте, я бы женился на Леночке и вполне мог бы оказаться в таком трудном положении как и её бедный муж Сёма. К тому же, теперь я знаю, что самоубийство матери частенько отражается на ее детях. Всё это вылезет – рано или поздно и не известно ещё, чем все это закончится.
В общем, можно сказать, что здесь мне просто повезло. Бог, как говорится, отвёл. Хотя все это очень и очень печально. Ведь 10% рожающих женщин имеют послеродовые депрессии, которые могут закончиться самоубийством, или убийством мужа, или убийством детей.
* * *
Читаю я как-то в мае 1994 года в местной газете "Новое русское слово", что в клубе сионистов "Бнай Сион" выступает какой-то автор-исполнитель – Виктор Борковский, далее в той же газете мелькают еврейские фамилии Берков и Беркович и, одновременно по американскому ТВ выступают Давид Берк и Мишель Берк – оба еврейчики.
Тут меня и озарило – взял я с полки "Литературную энциклопедию", Москва 1962, открыл на фамилию "Берко" и вижу там следующих литераторов:
1) Берков Павел Наумович
2) Беркович Ицхак-Дов, еврейский писатель (Израиль)
3) Берковский Наум Яковлевич
Все трое, как в народе говорят, с прожидью.
Вспомнилось мне также, что отец Леночки – Семён Берко, был главным бухгалтером Армавирторга, то есть всей торговой сети города Армавира. Работенка типично еврейская – учёт, торговля. И заговорила тут во мне кровь дяди Васи, следователя по особо важным делам при атамане Всевеликого Войска Донского.
Похоже, Сёма Берко, отец Леночки, тоже был либо евреем, либо полуевреем, а по золотой формуле профессора Ломброзо, знаменитого еврейского психиатра, потомка длинной линии раввинов и талмудистов, у евреев психических болезней в 6 раз больше, чем у других народов.
Вот это, очевидно, и стало причиной психической болезни Леночки Берко, которая и привела её к трагической смерти, хотя она скрывала еврейские корни своего отца, выдавая его за украинца.
Вспомнил я также и о том, как в марте 1944 года приезжал в Армавир и впервые встретил родителей Леночки. Мать её, по виду, оказалось вовсе не гречанкой, а типичной пожилой армянкой. В Армавире ведь в то время жило до 60% армян. И снова загадка. Почему Леночка выдавала свою мать за гречанку?
А с армянами почти та же самая история, что и с евреями. Из всех национальностей, проживающих на Кавказе, армяне самые умные, но у них и самая дурная репутация – в смысле всяких половых ненормальностей, которые в народе так и называют – армянские штучки. Жертвой этого и стала бедная Леночка.
Ведь она, похоже, была армяно-еврейка, а это – самая взрывчатая смесь. Хорошим примером является чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров, у которого отец еврей – Вейнштейн, а мать армянка – Каспарова. Его победы в шахматных чемпионатах говорят за то, что голова у него хорошая, но то что его бросила уже 6-я жена говорит о том, что в штанах у него – не всё в порядке. Это – как бы цена шахматной короны. По золотой формуле профессора Ломброзо.
Проверил я тогда и боковые ветви семейного древа Леночки. Ее старшая сестра Ирина была инженером-строителем, с мужем она развелась и у нее осталась дочь Елена, которая тоже стала инженером-строителем, у которой было двое детей – сын Роман и дочка Наташа. Сейчас все они уже взрослые люди, все с высшим образованием. Ирина с внуком Романом живет в Ростове-на-Дону и с удовольствием читает мои книги. Похоже, что здесь все в порядке.
Младший брат Леночки – Геннадий. У него – жена и дочь, тоже Леночка. Видимо, у них там был прямо культ моей Леночки. Позже у Геннадия родился сын Виктор. Три поколения потомков, у всех по двое детей. Казалось бы, все в порядке. Все потомки с высшим образованием, все хорошие интеллигентные люди.
Почему же беда пришла только к моей Леночке? Похоже у каждой семьи свой генетический набор, так сказать генетическая лоторея. При рождении каждого ребенка генетический котел перемешивается и каждый ребенок получает свой набор генов и в этой лотерее моей Леночке выпал черный билет. Как говорится, судьба…
* * *
Вспоминаю я, как когда-то в молодости, были мы с Леночкой так счастливы и у меня на глаза наворачиваются слезы. Но старый солдат не должен плакать…
Царство тебе небесное, моя первая большая любовь, Леночка Берко!
26 апреля 2002г.
КАЗАЧЬЯ КРОВЬ
Родился я в доме моего деда, казачьего полковника Никифора Попова и таким образом и по крови и по месту рождения я настоящий казак, точнее – потомок казаков Всевеликого Войска Донского. Поэтому давайте поговорим сегодня о судьбе казаков.
После крушения коммунизма в России казачество вошло в моду. Появились люди, частенько не имеющие ничего общего с казаками, которые стали надевать казачьи штаны с красными лампасами, казачьи фуражки с красными околышами и поэтому, очевидно, стали называть себя казаками. Сегодня я буду говорить не о них, а о настоящих казаках и о том, что стало с их потомством.
* * *
У деда Никифора был сын Вениамин, дядя Веня, который был на 12 лет старше меня. Злопамятная советская власть не дала ему даже закончить среднюю школу. Как сына казачьего полковника, его выгнали из школы и пошёл Веня работать простым рабочим.
Женился он на Тамаре, тоже простой казачке, и вскоре у них родился сын Гурий, для меня просто Гурка. В 1941 году, когда началась война, я покинул родительский дом и с тех пор мы с Гуркой расстались навсегда. Так он и остался у меня в памяти белобрысым мальчуганом.
Судьба бросала меня по всему свету: инженер на судоремонтном заводе в Горьком, солдат под Ленинградом, курсант ВИИЯКА в Москве, советский оккупационный офицер в Берлине, беженец в Штутгарте, председатель ЦОПЭ в Мюнхене, снова инженер в Нью-Йорке…
И вдруг, в 1961 году, получаю я письмо из России. Пишет мне… мой двоюродный брат Гурий Вениаминович Попов, бывший Гурка! Прошло 20 лет и теперь Гурка уже взрослый мужчина. Написал он мне, что закончил тот же Новочеркасский индустриальный институт (НИИ), который когда-то закончил и я, и что устроился в этом НИИ научным сотрудником. Там же он с гордостью сообщил мне, что женат и что у него двое сыновей – Алексей и Игорь. Приложены семейные фотографии: он со своими сыновьями, мальчики лет 7 и 10, тут же красивая немецкая овчарка. В общем – хорошая и приятная семья.
Я ответил ему и таким образом у нас завязалась переписка, которая продолжалась двенадцать лет… В 1973 году получаю я пакет из Бостона. Какая-то пожилая дама, судя по фамилии – еврейка, недавно летала к своему племяннику в Ростов-на-Дону и там они фотографировались с Гурием и его женой. Вот она и выслала мне эти фотографии..