Приближалась середина декабря. Все до единого были отпущены – естественно, католическое Рождество отмечается в ночь с 24-го на 25-е, потом Новый год и каникулы. Поэтому никого из съемочной группы с 15 декабря не было в Москве. У всех в контрактах была прописана возможность сесть в самолет и улететь к себе домой в Америку, чтобы провести этот месяц со своей семьей. Это касалось всех творческих участников съемочной группы и даже моих любимых «маленьких» ассистентов. Только на больших голливудских продакшенах есть такое поклонение и уважение к актеру, что главный персонаж никогда не надевает и не снимает свои костюмы сам, не зашнуровывает ботинки. Боже мой, сколько слез и стыда для меня стоило протянуть мою красивую стопу маленькой женщине, которая занималась моими костюмами и каждое утро натягивала и зашнуровывала на моей ноге маленький царский шелковый сапожок. Я думаю, что это совершенно замечательно. Макс тоже улетел в Мюнхен, к себе домой. Я не знала, как смогу пережить этот месяц одна, потому что влюбленность моя в него была очень сильной.
В это время мне необходимо было заняться своим женским здоровьем. Мой замечательный врач, Степан Грачикович Карапетян, который помог мне с первой беременностью, обнаружил у меня какую-то небольшую эрозию, которую необходимо было убрать заморозкой. Этот процесс происходил, насколько я помню, 14 января. Итак, 14 января, заморозив все, что можно и нельзя, Степан Грачикович сказал мне, что никаких близких отношений с Максимом Исааковичем я иметь не могу аж прямо-таки в течение двух или трех недель. Ну что же, я сказала: «Да, конечно», и пошла к себе домой.
Но 15 января в страну влетел Макс. И естественно, он немедленно позвонил мне и умолял, чтобы я к нему приехала, он меня ждал.
Дело в том, что в отеле «Космос» все было подготовлено, и все, кто относился к съемочной группе, имели специальные пропуска для входа в отель.
Я вхожу в этот красивый отель. И как интересно, кого же я встречаю? Я встречаю господина Р. – известного музыканта, композитора, который был мужем очень мною любимой великой артистки, известной всему миру под именем М. Я обожала и боготворила ее семью и маму и работала с ее братом в фильме «Мэри Поппинс, до свидания».
Отдельная история, как господин Р. уничтожил, обанкротил нашу семью. Но рассказ об этом будет чуть позже. А тогда он, конечно, хотел мне добра: «Девочка, если вы хотите, чтобы в вашей жизни в этой стране все было хорошо, никогда не ходите по таким гостиницам и особенно не давайте свой паспорт, чтобы его кто-то куда-то записывал». Я его услышала. Только потом я узнала, что он тоже приходил к Максимилиану. Видимо, он выходил в то время, когда я входила.
В гостинице меня провели на третий этаж, и как только открылась дверь (я даже не успела рассмотреть этот огромный номер) – о чудо! или не чудо? – но дальше я очень мало что помню… Максимилиан схватил меня за руку и потащил через все комнаты с такой скоростью, что я даже не успела очухаться, – и бросил на постель. Я не знала, как реагировать на эту ситуацию, потому что это было в моем характере с мужчинами – это я брала за руку и всех тащила. А в этой ситуации все случилось наоборот. Я даже не успела ему объяснить, что у меня была небольшая операция, что мне нельзя… а все уже происходило со страшной силой и страстью! И, конечно, Макс ничего не понял. Он сказал, что такой божественно-сексуальной женщины у него в жизни никогда не было – моя разморозка оттаяла и выходила вода со льдом. И Макс подумал, что я настолько искусна и что я такая великосексуальная любовница, что вся наша постель оказалась абсолютно мокрой.
А я подумала: «Ну и ладно, не первый и не последний раз я в жизни так рискую…»
Боже мой, как мне было страшно выйти с Максимилианом из отеля «Националь» и идти по Красной площади! Он шел смело: в тапочках на босу ногу и бархатном халате до пола, изображая из себя Петра Первого. Когда было совсем холодно, он надевал на голову норковую шапку. Я вам клянусь, люди смотрели на нас так. Особенно милиционеры. Ведь тогда меня знала каждая бездомная собака! И вот он в образе то ли Петра Великого, то ли Максимилиана ебн*того гулял по Красной площади в халате.
Итак, 15 января 1984 года у нас начались близкие отношения.
Что здесь важно отметить. Не имеет значения, в каком политическом режиме ты находишься, если ты идешь искренним честным путем, путем сердца, никого при этом не доставая и не унижая, если ты делаешь большое дело, если ты честно отдаешь энергию, силу и любовь стране и людям, все сложится. Никаких проблем с властями не будет – это я о своей ситуации.
Ну конечно, за мной следили. Как это мне вдруг выдали визы в три страны на пять лет? Это же просто невероятно! Поэтому следить следили… Ну и правильно, что следили. У каждого своя работа. У меня – в кино сниматься. Правильно? Любовь людям дарить. У них – следить. Но смысл в том, что со всеми этими следопытами у меня сложились потрясающие отношения. Как они за нами гонялись, вы себе представить не можете. В мотоциклетках, на машинах, куда бы мы с Максом ни шли – мы все время обменивались с ними добрыми понимающими взглядами.
Я помню, как один раз мы вышли гулять, пошли к памятнику напротив гостиницы «Космос», и я уже знала этих замечательных ребят. Одному было 37 лет, другому 38, Виталик и Иван. Вот они всегда тусовались рядом с нами. Это, конечно, раздражало. Например, сидим мы с Максом на скамеечке, эти двое проходят мимо. Я им говорю: «Привет, Виталий, привет, Иван». Они улыбаются. Мы встаем – и они встают, идут за нами. Вот такие были отношения.
Другое дело-ихначальники. Они должны были выполнять совсем другие обязательства и, естественно, пугали очень страшно. Меня вызывали в очень большие кабинеты, часто сразу же при выходе из гостиницы «Космос», где мы встречались с Максом. Однажды меня вызвали ночью, когда я уходила от Максимилиана. Время действительно было позднее, и эти «определенные» люди сказали мне: «Наталья Эдуардовна, что вы себе позволяете? – обратите внимание, дальше гениальная фраза: – В стране, где вас знает каждая бездомная собака, вы позволяете себе в три ночи выходить из гостиницы, где живут иностранцы, будучи замужем за великим человеком!» Это как в фильме «Мэри Поппинс»: «Какой вы пример подаете племянникам?»
В другой раз я оказалась в серьезном офисе, где со мной разговаривали весьма уважительно, но до жути пугающе. Мне все объяснили предельно просто: «Вы, пожалуйста, прекратите этот бардак немедленно. Немедленно остановите ваши отношения. Мы знаем про вас все, и, если понадобится, мы найдем в вашей сумочке такое, чего у вас там никогда в жизни не лежало». – Это значит наркотики и валюту. «Мы гарантируем вам Сибирь лет на 15. Поразмышляйте об этом, Наталья Эдуардовна. У вас замечательная карьера, вас любит страна, подумайте. Идите». Вот это, конечно, было тревожное предупреждение.
Словом, трудностей было много, но в конечном счете все они удивительным образом оказались преодолены – и в этом я вижу великий промысел Божий.
15. Запах родной
Первое безумие Макса я помню отстраненным образом. Это был конец 1985 года. На съемках «Петра Великого» у него начались огромные психологические сложности. А потому что нефиг было выпендриваться и режиссировать Берлинскую оперу, пока тебя ждет «NBC продакшен»! Все актеры ждали, я ждала, а он так и не появился – сказал, что у него был инфаркт. Я про себя подумала: какой еще инфаркт, если мы так по-сумасшедшему занимались любовью…
Вдруг Макс тайно приезжает из Берлина навестить меня на мой день рождения, 3 мая, только на одну ночь. Он убежал и от постановки оперы на 36 часов с учетом перелетов. Компания NBC об этом ничего не знала.
Макс знакомится с моим сыном. Митеньке тогда был ровно 1 год и 8 месяцев. Макс приглашает моих родителей к себе, в огромный номер в гостинице «Космос», встает перед ними на колени, вы можете себе такое представить, и начинает просить руки их дочери, Он по-настоящему просил их разрешения, чтобы мы поженились. Я была совершенно потрясена и являлась, ко всему прочему, переводчиком происходящего.
А потом – его никто об этом не просил – он пообещал моим родителям, что их дочь никогда и ни в чем не будет нуждаться. Говорил, у меня столько-то десятков миллионов долларов на счету, какие-то сумасшедшие деньги… Кто его тянул за язык? Кто его просил это говорить? Мой папа заплакал, мама, как всегда жесткая, понимала, что Максимилиан – безумно красивый мужчина ее возраста. Она с ним все время чуть-чуть флиртовала. В общем, ситуация завершилась благоразумно, все нашли общий язык и за пару часов в мой день рождения договорились, что «дочка будет под защитой».
Выполнил ли Макс свое обещание? Нет, нет и близко нет. Что он натворил. об этом позже. Это такая трагедия, такая боль, такая жестокость, это так несправедливо, что я вам передать не могу. Но начиналось все так – очень-очень красиво, ярко и романтично.
Так вот, умные американцы из NBC наняли дублера, и весь 10-серийный фильм был снят практически без участия Максимилиана – дублер стоял в три четверти, его нечасто показывали на экране. А потом, когда Макс наконец вернулся к съемкам, его поставили раком, унизили и заставили озвучивать дублера – все сцены, которые Максимилиан пропустил. Как же он кричал. Как же ему было тяжело. Я его, конечно, понимаю. Но, извини, пожалуйста, подписал контракт – так иди и работай. Это как раз происходило из-за развития его заболевания, его безумия, которое он уже практически не мог контролировать. Максимилиан творил все что хотел.
Когда он уехал в Мюнхен, случилось то, о чем он меня предупреждал, – у него началась депрессия. Страшнейшая. Она продолжалась шесть месяцев. Что это значит? Во всем доме были закрыты жалюзи (огромные, металлические, на все окно). Дом погрузился во мрак. Внутрь войти никто не мог – только домработница фрау Хорн (которая была его верной служительницей 35 лет подряд) должна была тихо, как привидение, просачиваться через сад рано утром и оставлять еду: теплые булочки, несколько кусочков сыра, колбаски. Дело в том, что в таком состоянии он к тому же ничего не ел. Телефон он не снимал. На двери особняка висела страшная надпись АЛОГО ЦВЕТА, сворованная из отеля «Ритц Карлтон»: Don't disturb («Не беспокоить»). Все ее боялись. И это безумие продолжалось полгода.