– Русский благотворительный фонд исследования СПИДа. Мы договариваемся «строить мост» и помогать друг другу. Я хотела все время проводить мосты между нашими странами и делать какие-то большие полезные дела. Даже свой музыкальный альбом я назвала «Мост». До моста с фондом Элизабет Тейлор дело не дошло, но сил и денег я отдала туда неимоверное количество.
Никто не хотел помогать, потому что в то время эта тема была закрыта. Оба Троицких – и сын, и отец – сделали в прессе все возможное, они наехали на меня, но я организовала совещание в Думе, где подняла эти темы. Мне никто не помогал. Финансово я справлялась со всем сама. Это было так трудно, я вам не могу передать: я ходила к моему другу-банкиру, ходила к другому другу – владельцу «Спорт-экспресса», просила у них денег. Они сказали: «Немодная тема, как только президент одобрит, мы тебе в мешках сами лично принесем». Я говорю: «Ребят, ну вы понимаете, хотя бы чуть-чуть! Я же одна это все волоку».
Единственный человек меня поддержал. Потом эта женщина красоты неимоверной стала одной из самых лучших моих подруг – Марина Коротаева, владелица ювелирного дома «Петр Привалов». Она помогла мне издать первые буклеты с нашей ленточкой цветов российского флага. Во всем мире знали только одну ленточку СПИДа – красную, а мы сделали свою.
И я устроила огромнейшее событие и произнесла речь, которая, как и наш буклет, начиналась словами: «У нас в России беда большая – эпидемия СПИДа». Троицкие кричали: «Какое вы имеете право? Вы кто? Доктор?» При чем здесь доктор или кто? Я человек с улицы, я просто человек, я просто русская, мне просто это небезразлично. Я просто люблю свою Родину. Тогда ведь никто толком не знал, каким образом этот СПИД чертов передается! Что он передается через иглу, от матери к ребенку, при половом акте и пр. И я сказала: «Знаете, ребята, я, конечно, обидела депутатов сильненько, – некому будет вас обслуживать через несколько лет, потому что…» Самую главную статистику мы поняли: заболевание коснулось населения России возрастом от 14 до 27 лет. Вот что самое главное. Я знала, о чем я говорю: это дети, это дети, наше наследие. И тогда я сказала: «Обслуживать ваши нажранные задницы будет некому, потому что все перемрут». Жесткое такое было выступление, писали об этом в газетах. Задачей фонда было только одно: поднять сознание масс, и я об этом повсеместно говорила, выступала в передачах, за свои деньги отправляла презервативы в страну и т. д. и т. п. Но в результате никто как-то не хотел к этому грамотно отнестись.
А потом меня очень обидели и сказали, что Андрейченко «своими гондонами хочет остановить кару божью». Это отдельные батюшки выступили! Короче говоря, мне было та-а-ак трудно!
Но я все равно продолжала работать. И я благодарила Макса за подаренную камеру, потому что все время снимала эти интервью с людьми, с детьми. Мы проводили очень большие мероприятия, разъясняли, что если маленький ребенок получил инфекцию от матери или из-за переливания крови (а кровь не проверялась в то время в России), то нет опасности бытового заражения других детей. Мы делали спектакли, все это объясняли. Мы приглашали здоровых людей, и перед ними на сцене выступали эти больные дети. Это было так тяжело, но так действенно. И столько слез там было. И столько сил, времени, терпения и денег с моей стороны было вложено, проблем с семьей…
Я никогда не забуду: делаем интервью с девушкой, ей 27 лет.
– Как вы справляетесь? Как вы себя чувствуете?
– Я так благодарна, что у меня есть это заболевание.
– Что? Я не ослышалась? Вы говорите, что вы благодарны, что вы заболели этой страшной болезнью?
– Да. Вот вы знаете, я никогда не видела солнца, я не обращала на него внимания, я думала, что так и должно быть. Я не видела этих красивых облаков. Я жила совершенно другой жизнью. Такое ощущение, что я просто проспала свою жизнь до 27 лет. И только после того, как я получила приговор и у меня не осталось времени жить, приговор, подписанный доктором, на бумаге, я стала находить время на все. Я нахожу время вставать очень рано и встречать солнце, видеть эти потрясающие рассветы, я вижу природу, я смотрю на людей с совершенно другой точки, я добра ко всем. Я обязательно нахожу время пойти и посмотреть закаты. Я ценю каждую секунду, я ценю каждую минуту, каждый прожитый день. И я вдруг поняла, что жизнь не в прошлом и не в будущем, что жизнь происходит здесь и сейчас.
Боже мой, как многому я научилась у этих людей, которым помогала…
ММКФ. Презентация моего проекта «Страна Пушкина», 1998 год
Наше поместье в Альпах, подарок от австрийского императора Франца Джозефа
Вот эти железные постели, которые я описываю в книге. Именно на них спали поколения Шеллов, пока там не отстроились новые дома
Нью-Йорк, отель Ритц-Карлтон, единственный номер с балконом, с видом на Центральный парк. День, когда мы зачали Настю. 3 мая 1988
Москва. Красная площадь. После посещения исторического музея, где нам показали засекреченные фотографии
Первый приезд в Лос-Анджелес, мой папа в гостях – Этот дом мы брали в аренду.
Золотой глобус
Марлон Брандо с моей шестимесячной дочерью на съемках фильма «Новичок» с Максимилианом
5. А где Наташа?
1998 год, Лос-Анджелес. Это был год очень плодотворной работы. Я организовала первое в России ток-шоу «Поехали» и была в нем ведущей, был создан первый Русский благотворительный фонд исследований СПИДа РУФИС. Снялась в четырех фильмах: в России – «Подари мне лунный свет», в Германии – в самом популярном криминальном сериале для всех немецкоговорящих стран TATORT, в серии Das russisches Roulette («Русская рулетка») – главная роль на немецком языке, я этим очень горжусь, я готовилась к этой роли два месяца, хотя языком владела хорошо. Две очень красивые роли в Голливуде: одна в сериале телеканала СBS Dr. Quinn, medicine women («Доктор Куин: Женщина-врач»), где я сыграла ясновидящую, русскую принцессу Низамову. Удивительное предложение пришло ко мне: моя героиня под зонтиком в первом кадре выходит из старинного поезда, ее встречает весь маленький городок Колорадо-Спрингс. 1893 год. Эта удивительная принцесса начинает помогать всем людям в этом городе и напоминает мне образ Мэри Поппинс. Во время сеанса на сцене огромного зала она впадает в транс, предсказывает всем людям этого городка их будущее, разбирает их прошлое и ошибки, говорит разными голосами. Когда она спасает доктора Куин, она говорит голосом профессора Нэгеля. Доктор Куин узнает и текст, и голос, которым он говорил, это изменяет ее судьбу. Ее отец просит у нее прощения, признавая, что неуверенность в себе он вселил в нее. Низамова говорит голосом мужа одной из сидящих в зале женщин и просит прощения за то, что он пил и избивал ее и детей. И так происходит со всеми, кто сидит в зале. Она обращается к мэру города и задает ему вопрос: «Ну ты же влюблен в эту мексиканскую женщину, что ты себе голову морочишь? Любишь – женись, какая разница, какого цвета у нее кожа?» Каждый раз после таких предсказаний она падает в обморок от перенапряжения, и ее подхватывают люди…
А сейчас мне хотелось бы поделиться маленькой тайной о том, что происходило по-настоящему на съемочной площадке. К этой сцене я готовилась две недели. Сеанс предсказаний, конечно же, должен был сниматься в полную луну. Никто из героев и сам режиссер не могли представить, что я выйду с предложением дать мне возможность сыграть весь сеанс и переход от одного образа к другому в одном кадре и одним дублем. Изначально предполагалось, что мы будем работать по схеме «один персонаж – один кадр». А я попросила режиссера поставить три камеры: общий план, средний план и крупный план, вышла, по сценарию, на сцену и сыграла весь сеанс за один дубль. Семь минут подряд! Как будто я реально была на сцене театра. Режиссер сказал: «Снято!» – все американские артисты встали и хлопали ровно пять минут вместе с режиссером. Раздалась команда: «Съемка закончена», и все разъехались по домам. То есть ровно через час работы у всех освободился целый день для отдыха и сна, потому что следующий съемочный день тоже должен был проходить ночью.
Платье для этой сцены делала я лично. Как всегда, были препирательства с художником по костюмам, потому что я отказалась надевать нижний кринолин: «Если я буду в кринолине, то не смогу падать, не будет нужного эффекта!» Рукава на моем платье были как у лебедя, шли трапецией. И когда я играла на сцене, поднимая руки, это было настоящее чудо.
Это платье я надела на церемонию вручения «Оскара», и именно про него спросила меня певица Шер, когда мы встретились с ней в туалете. Она сказала, что это самое красивое платье на всем шоу: «Откуда оно?» Я объяснила, что это мой дизайн, что платье поместили в музей сериала «Доктор Куин: Женщина-врач» и выдали мне его из музея только на церемонию вручения «Оскара». Так что не всегда «драки» с художниками по костюмам были плохими, в основном они приносили очень большие успехи.
Сделав огромное количество добрых дел, точно так же, как появилась, принцесса с зонтиком садится в антикварный поезд и исчезает… Я предлагаю вам посмотреть кусочек из этого сериала и других моих американских работ.
Еще одна сыгранная в этот год роль – в непонятном, но популярном кино Modern vampires («Нежить») со всеми голливудскими звездами, которых только можно перечислить.
А ситуация в доме становилась все тяжелее и тяжелее. Отношения с Максимилианом, казалось, были неразрешимы уже ни при каких обстоятельствах.
У меня нет сожалений в жизни. Я абсолютно благословенный человек. Я точно знаю, что когда наша душа, великая путешественница, выбирает свое новое воплощение, выбирает своих родителей и из другой точки внимательно оценивает жизнь, тот опыт, боль и ту радость, которую ей необходимо будет испытать, она соглашается с этим, чтобы дальше расти, чтобы исправить ошибки, чтобы встретиться с тем или иным человеком. Ведь все встречи в нашей жизни неслучайны, каждый человек является нашим учителем. Если мы этого не понимаем, то грош нам цена. Исправить какие-то кармические ляпы и недочеты, испытать ту физическую боль, которую мы не можем испытать, находясь в тонком теле, как не можем почувствовать запах и вкус. Мы заранее соглашаемся с этим опытом. Я учусь каждую секунду, каждую минуту, каждый час, каждый день, каждую неделю, каждый месяц, каждый год. Всю свою жизнь буду учиться. Как только пропадет это желание – все, ты ушел, тебя больше нет. И, возможно, остановится даже твоя физическая жизнь, ибо миссия души заканчивается.