Это невероятно. Я никогда не забуду, когда другой продюсер через много месяцев, а может, через год пришел ко мне в квартиру с огромным мешком денег. Там было не так много, но они собирали это по доллару, поэтому мешок был огромный. Они выполнили свои обязательства, это было потрясающе. Я сидела с этим мешком и с моим менеджером Сергеем Гагариным, пересчитывала все это и плакала от восторга и благодарности этим людям. Какие же сложные были времена.
Работали в фильме мы с Колей Еременко. Настолько удивительный человек. Он стал таким моим большим дружочком, мы просто оказались родственные души. Я так боялась с ним сниматься, потому что помнила его в фильме «Красное и черное», в «Пиратах ХХ века», я помнила его в других ролях, и он мне казался таким снобом, таким суперменом, суперзвездой, а я боялась таких людей всегда, не понимала, что будет на площадке, и я была так счастлива встретить достойного, красивого, скромного, удивительного мужчину, понимающего, даже чуть-чуть стеснительного, потрясающего актера и партнера. И мы с ним стали друзьями. Мы оба были чокнутые, помешанные на спорте. Мы жили в отеле недалеко от центра, и конечно, там не было ни спортивного зала, ничего. Так вот, мы с ним с утра выходили в парк. Он бегал. Я никогда не бегала. Я очень быстро ходила. Это у нас были наши спортивные утра, которые мы проводили вместе. Он отжимался иногда от деревьев, я делала растяжку.
Съемки проходили сложно. Я еще раз хочу сказать большое спасибо продюсерам фильма, которые оказались такими удивительными, такими порядочными людьми. Это Игорь Толстунов и Михаил Зильберман. Дай Бог с ними еще встретиться в рабочем режиме.
С режиссером Астраханом в один момент у нас был серьезный спор. Дима очень востребованный режиссер, и одновременно, по-моему, он делал три фильма, если не четыре. Он писал два сценария, у него было озвучание и еще чуть ли не съемки, и я никогда не забуду, как, когда он приезжал на площадку, все готовы, все готово, сцена разведена, оператор готов, все ждут только, чтобы он лишь пришел и начал, просто сказал бы: «Начали». Андрейченко, маленький муравей, все подготовила для него.
И вот он врывается на площадку, клянусь вам, Димка, я его обожаю, наклоняется к своему автору сценария (а мой «шпион», менеджер Сергей Гагарин, все слышит) и спрашивает: «Какой фильм?» А сценарист ему отвечает: «Лунный свет». Димка не знал, какой фильм он снимает.
А я в это время уже поставила камеру, мы с Колей все отрепетировали, Олесенька Судзиловская там… Я помню, как пыталась объяснить ей, что нельзя соглашаться на костюмы, которые ей категорически не нравятся. Они ей и не нравились, они уродовали ее красивое молодое тело, и я сказала: «Олеська, это твоя роль, это твой шанс и выход в большой кинематограф». Она помнит, она до сих пор мне благодарна за совет: «Держись до конца, это ты в ответе за то, как тебя люди увидят. Это ты за это в ответе».
Но вопрос не в этом. Билась я с Димой за мой образ, который, в частности, создается и костюмами. Давайте вспомним Чехова: «От того, как легла складка на платье, зависит характер героини». За все сценические образы была драка, все костюмы были мои, я их сама составляла для каждой сцены, они принадлежали лично мне, как и почти во всех фильмах.
Это было для меня очень важно, потому что в этом фильме мне 42 года и я становлюсь бабушкой, так как дочка рожает ребеночка. Я вышла на сцену, у нас там гости, мы празднуем рождение внучки. Выхожу в алом платье до колен, в очень красивом, в галстучке, как молодая девочка, а на голове косыночка, как у бабушки. Астрахан говорит: «Что это такое? Она бизнес-леди, надо бизнес-костюм». – «Дим, ты обалдел? Бизнеследи? Где эта бизнес-леди работает? Она домохозяйка. Уж позволь ей быть в свободных одеждах и быть тем, кто она есть вообще, и красивой женщиной. Я хочу, чтобы все женщины страны в возрасте 42 лет понимали одно – что жизнь не закончилась, и даже если они становятся бабушками, жизнь продолжается… они молодые, и пусть они бегают в алых платьях». Вот для чего я отстояла свое алое платье.
И вы знаете, как интересно… Во всех городах нашей страны, где мы были с премьерой, столько людей, столько женщин с такой благодарностью подходили ко мне, плакали, чуть ли на колени не вставали. Вы знаете, я такая стеснительная и в такие моменты просто не знала, куда спрятаться. Но самая интересная история случилась со мной в Киеве. Подходит ко мне женщина с фотографией и говорит: «Пожалуйста, подпишите эту фотографию для моего мужа Михаила. Вот вы знаете, всю нашу совместную жизнь он спит со мной (она сказала по-другому: „Он трахает меня“), а думает о вас, потому что он в вас влюблен. А я это понимаю и прощаю». Я стою на сцене, вокруг меня толпа людей, у меня льются слезы из глаз. Вы представляете, такое признание? Вот поэтому я часто борюсь за то, чтобы в финале все было правильно, и отдаю все, что есть. В последнее время я живу по принципу и не устаю повторять: «Твоим является лишь то, что ты отдал». Поэтому отдаю до последнего, а уж возьмут, не возьмут – это их проблема.
И мы выпустили фильм, и это, конечно, было замечательно. Но вы знаете, между реальностью и игрой актерской находится тонюсенькая стеночка, поэтому я всегда придерживалась известной фразы Сент-Экзюпери: «Мы в ответе за тех, кого приручили».
Если бы я только знала, когда в 1988 году играла эту взбалмошную, помешанную на сексе, избалованную тварь в великом произведении Лескова «Леди Макбет Мценского уезда»… Как же можно было себе позволить согласиться, имея в животике мою будущую любимую девочку Настеньку, сыграть три убийства: сначала мужа, затем маленького ребенка, которого мы душили подушками вместе с героем Александра Абдулова. Если бы я понимала, какая ответственность передо мной встанет. Как же можно было быть настолько преданной искусству, и даже не себе и не Господу Богу, чтобы на восьмом месяце беременности прыгнуть «в ледяную воду и убить, задушить еще одного человека – мою соперницу, погибнув вместе с ней».
Сразу же после этой сцены я с восьмимесячным + 1 неделя ребенком в животе наконец-то приземлилась в Мюнхене. Три недели до родов я немножко поотдыхала и начала готовиться к одному из главных событий в моей жизни. Настя родилась 4 февраля 1989 года.
Господи, если бы я могла понимать, проводить параллели, как быстро события из фильма могут перейти в твою жизнь.
Первый звоночек прозвенел в доме в Беверли-Хиллз буквально через год и несколько месяцев. В арендованном доме, когда приехала моя очень близкая подруга Юля и увидела, как ночью на кухне происходило что-то непонятное между Максом и няней Крис, о чем я писала в первой книге (глава 18.6). Не забываем, что няне было тогда 14 лет. Макс, как всегда, меня успокоил, обругал, сказал, что он утешал девочку, я не очень поверила, но пришлось заткнуться.
Как мы обсуждаем на протяжении всей этой книги, эти ситуации необходимо расчищать и доставать корень проблемы… Так делал Иисус, извлекая корень проблемы и этим достигая излечения.
Протянула я недолго. Второй выплеск произошел на съемках «Тихого Дона» Бондарчука в Вешенской. На съемках мы с моим папой и обоими детьми жили в огромном доме. Нам было очень хорошо и спокойно. Мы были счастливы. Не помню, что было поводом, но меня накрыло! Душа моя была неспокойна, ее разрывало на части. Макс оставался в Лос-Анджелесе, и я постоянно возвращалась мыслями к истории, рассказанной мне Юлей. Я позвонила Максу и сказала, что к нему не вернусь. «Я на Родине, работаю, мне хорошо. Дети очень счастливы в Вешенской». У Макса звериное чутье на серьезные проблемы. Ровно через 48 часов он стоял перед дверью дома в Вешенской. Лос-Анджелес – Франкфурт – Киев! Последний отрезок пути от Киева до станицы он мчался на такси. Что его гнало? Страх? Чувство вины? Не знаю…
Очень хотелось поверить Максу, но проблема опять была сглажена и опять не разрешена. И так же, как после истории с нападением бандитов, мой внутренний ребенок, вдруг проснувшийся от обиды, захотел мстить!.. На х… й!
Третий эпизод – Беверли-Хиллз в 1995 году, когда Макс меня чуть не убил. Ему помешала дверь в гостевой туалет. Я вошла на кухню поинтересоваться, что готовит Крис. Она встретила меня «хозяйкой дома», руки в боки, и наглым тоном спросила: «А что? Это имеет какое-то значение?»
Вы видели, как бык реагирует на красный цвет? Моя ярость Тельца была еще сильнее. Леди Макбет!!! Эмоционально-моторная память из фильма «Леди Макбет Мценского уезда» вернулась ко мне, и мои пальцы железным обручем сомкнулись на ее шее… Я почти задушила няню своего ребенка, тоже мою соперницу. Это увидел Макс и бросился нас разнимать. Я едва успела спрятаться за ближайшей дверью. Он был в бешенстве.
До какого же безумного состояния меня довели заболевания Максимилиана.
Через полгода Крис пришлось вернуть, потому что няней она была прекрасной и Настя по ней скучала. Осталась она с нами еще на 17 лет, выполняя самые разные функции, от секретаря до.
И последнее: когда Крис уходила, она стояла передо мной на коленях и просила прощения за то, что вынуждена была говорить про меня неправду.
«…Чтобы принизить мое значение в твоих глазах, ты требовал от окружающих в семье говорить обо мне плохо, что давало бы тебе моральное право относиться ко мне НЕБЛАГОРОДНО. Когда Крис уходила от нас, она просила у меня прощения, стоя на коленях, за то, что говорила обо мне ПЛОХО тебе, зная, что ты хочешь это слышать…»
Я так откровенна с вами, потому что мы, женщины, почти все делаем ошибки или проходим через похожие испытания. Мне бы так хотелось уберечь всех нас от трагических развязок подобного рода.
Почему в Америке я отказывалась от таких ролей? Не стала играть в сериале «Вавилон-5» с ушами, страшными линзами. Осознанно отказалась, меня выгнали из агентства и т. д. и т. п. Но я тогда уже боялась создавать всяких монстров, потому что не знала, что притягиваю на себя в этот момент. Как на это отреагирует Вселенная? Она же тебе обратно возвращает это. Произошел запрос – получите обратно… Произошел запрос – получите обратно…