Сергею и говорю:
– Сережа, у меня трагедия в жизни происходит.
– Что такое?
– Я не могу притронуться к еде готовой, я не могу есть отварной рис, я не могу есть отварную картошку, мне плохо от этого, я чувствую, что это мертвая еда, я могу есть только живую еду, что мне делать? У меня трагедия.
Он так смеялся:
– Ой, какие же вы у меня удивительные ребята, мои пациенты. Вот сейчас позвонил еще один человек (очень известный) и задал мне точно такой же вопрос: «Мне очень плохо, я не могу, что делать? Это проблема». Ребята, я поздравляю вас, вы стали сыроедами, натуральнейшим образом очистив организм.
Я была сыроедом огромное количество времени. Мне было так хорошо и замечательно. Потом кое-что изменилось у меня в желудке, и пришлось перейти на чуть-чуть другую еду, и тот же Сергей в связи с изменениями в организме рекомендовал обязательно два раза в неделю есть рыбу.
«Дорогая Наташа! Ты не только очистилась физически от всех токсических факторов, снотворных таблеток, травки, курения сигарет, но Ты переосмыслила всю свою жизнь и выбрала Путь Света и Служения людям и чистой жизни. Шлём Тебе наши наилучшие пожелания, обнимаем!!!»
Так будем же внимательнее: спасение ожидает нас за каждым углом и часто стоит перед нами. Пожалуйста, не проходите мимо. С любовью, Наташа.
21. Мои учителя
Старец Власий – мой наилюбимейший учитель, как и Дон Мигель. Вы знаете, когда соприкасаешься с чем-то настолько чистым, святым, с почти прозрачным наимудрейшим Святым Духом, то даже немного боязно начинать свое повествование.
Я всегда удивлялась, какие интересные связи возникали у нас с моими учителями. Учителя появлялись всегда магическим образом, именно в тот момент, когда были нужны настолько сильно, что аж зубы скрипели.
Я благодарна генералу Чайке. Так случилось, что в первый раз к старцу Власию в Боровский монастырь привез меня он. Батюшка Власий был духовником этого божественной красоты монастыря – мощного, сильного, красивого, могучего. Он был монах, который не выходит из состояния молитвы, затворник. Он часто уходил к себе в келью на много-много дней, находился там в затворе и только молился. Я думаю, что в это время он находился исключительно на воде.
Так случилось, что начались мои к нему путешествия, приезды, очень-очень частые визиты. Дорога из Москвы была довольно долгой, если без пробок – часа два с половиной, а если с пробками, то можно было ехать целый день. Дорога красивая, по Калужскому шоссе. Я вообще так это любила, когда мы уже выбирались из Подмосковья и начинались вот эти
настоящие русские просторы великолепные, вот этот настоящий загород, который так далеко от московского шума, суеты, и в этот момент, даже если ты находился в машине, твое излечение духа как будто бы начиналось.
Я все любила в этом Боровском монастыре. Я вам не могу передать.
С батюшкой Власием было довольно трудно встретиться. Спасибо, что генерал Чайка это организовывал. К старцу всегда была огромная очередь, я не знаю, как долго этим людям приходилось ждать, может быть, даже по несколько суток. Меня каким-то образом проводили, по секрету втискивали.
Батюшка меня всегда ждал. Это были такие удивительные мгновения. Я как будто оказывалась под колпаком у Бога. Его чистота, ясность видения, простота и удивительно чистая детскость – меня в святых людях всегда это покоряло. Вот эта чистая детскость, эти детские глаза и этот чистый детский смех – это было просто великолепно! То же самое я могу сказать про моего другого учителя, тибетского ламу Ринпоче Богдо-гэгэна IX, он точно так же смеялся. И Его Святейшество Далай-лама! Когда он смеялся, казалось, что звенят какие-то колокольчики. Люди, которые достигают такой мудрости, понимают, что настоящими являются только чистота и детскость, и они просто возвращаются в детство, поистине и по-настоящему.
Господи Боже мой, если я сейчас об этом расскажу, меня просто все на расстрел отправят. Но вы знаете, что больше всего по-настоящему любил батюшка Власий? Когда мы оставались вдвоем, притом что затрагивали очень важные темы, он очень любил вдруг запеть хулиганские частушки. Я даже стесняюсь сейчас об этом писать, но я напишу.
Мимо Клавкиного дома
Я без шуток не хожу,
То ей хрен… в окно засуну,
То ей попу покажу.
Мы смеялись как дети и выкрикивали куплеты этой частушки. Боже мой, я не знаю. То ли он отдыхал в такие моменты, то ли что-то с него спадало, и он менялся. И это было просто невероятно.
Батюшка, как и Далай-лама, плохо относился к некоторым вещам, которые, как он считал, мешали священникам быть чистыми, типа мобильных телефонов.
Я посещала многие встречи с Далай-ламой, на которые люди съезжаются со всех стран мира. Это не просто встречи, на них Далай-лама излагает свое учение. Для этих встреч в резиденции Его Святейшества мы установили генераторы электричества. Когда со всего мира слетаются люди, 5000 человек собираются в монастыре в Дхарамсале, сидят и слушают Его Святейшество, и вдруг отрубается электричество, в наушниках перестает идти перевод – это была огромная потеря. (Еще мы установили генераторы в двух больницах и резиденции Ринпоче.)
И на одном из своих семинаров Далай-лама выходит и вдруг начинает встречу с дикого крика. «Ну что? – обращается он к сидящим в оранжевых шапках главным Ринпоче[25] – его свите и представителям. – Сидите здесь? Да среди вас нет никаких настоящих Ринпоче, у каждого в руке мобильный телефон. Какие вы Ринпоче? Какие вы представители Святого Духа и Будды? Бизнесмены вы! Разогнать вас отсюда всех надо! Из вас из всех настоящих всего два человека!»
Вот так начался один из семинаров. Я была под сильным впечатлением не один год. А ведь Его Святейшество Далай-лама и духовный лидер тибетского народа, и монах почти с рождения, и ведет серьезные политические дела, и лауреат Нобелевской премии.
Так вот и батюшка Власий, человек великого духа, грустил из-за всего этого, и в такие моменты он уходил в затвор, абсолютный затвор на много дней. С ним не было никакой связи, и ничего нельзя было сделать.
Вот занятное дело, когда святые люди, действительно святые люди, поднимают голос на этих «чиподронов», которые тоже вроде как монахи.
У Ринпоче Богдо-гэгэна IX в его большом Тактен-хаусе – доме чистой земли – на самом верхнем этаже жили монахи, которые проходили серьезнейшее обучение. И часто перед тем, как начать серьезную практику чод, он тоже вставлял им таких «пиндопуров» серьезных. Никогда этого не забуду. Я ничего не понимала, «пиндопуры» все были на тибетском. Но я понимала, что он им что-то серьезное говорит. Они все затихали и вдруг начинали по-настоящему слышать.
Да, я спрашивала у Ринпоче Богдо-гэгэна IX, и я спросила однажды у батюшки Власия:
– Как же так, святой человек, как он может повышать голос?
– Да палками их бить надо, чтобы достучаться! Они же ничего не понимают. Пока не закричишь, никто же не услышит. Ты что же, про Иисуса забыла? Почему все про Иисуса забыли, когда он палками, палками выгонял из храма торговцев, людей, которые поклонялись золотому тельцу? А теперь что происходит? Весь мир заполонен торговцами.
Мой дорогой, любимый батюшка Власий, столько уроков, столько радостей! Но начало каждой встречи было с хулиганской частушкой, где мы по-настоящему смеялись, смеялись, смеялись, а потом уже к чему-то приходили. Я никогда не исповедовалась перед батюшкой Власием в своей жизни. И это очень интересно, почему я решила свою книгу назвать «Откровение».
Мои учения и встречи со старцем продолжались постоянно. Я любила его до бесконечности. Никогда не забуду большой урок. Перед нашей любимой Пасхой – уже был конец серьезного-серьезного поста (я лично практически на воде находилась) – спрашиваю: «Батюшка, а что-нибудь привезти?» Он говорит: «Доченька, стерлядочки что-то очень хочется». Я напряглась, но повиновенно сказала только одно: «Конечно, батюшка, будет у вас стерлядочка». Появилась я со стерлядочкой и с круглыми глазами. Прихожу к батюшке в комнату, где он людей принимал:
– Батюшка, я не понимаю. Как же так может быть, вроде как пост, надо быть хорошими, а тут стерлядочка? (Он же и меня стал сразу угощать.)
– Да Господи, пост-то в помыслах и мыслях наших!
И голос немножечко сердитый. Душа моя пела: надо же, как интересно, надо же, как интересно!
Я каждый раз удивлялась, как такое может происходить, что мои учителя дарили очень ценные подарки. За какие такие заслуги? Наверное, они знали про меня что-то гораздо более серьезное, чем я сама знала (или догадывалась).
Появление Саши
Мой учитель, батюшка Власий. Старец, монах-схимник, настоятель Боровского монастыря
Мой учитель Дон Мигель Руис
Мой учитель, Ринпоче, Богдо-гэгэн IX, император монгольского народа
Мой учитель Ринпоче. У него дома мы всегда шутили и любили одеваться в императорские одежды
Мой учитель, его святейшество Далай Лама
Звезда
Так, батюшка Власий в один из моих приездов вдруг подарил мне икону, настоящую икону старца, там изображен он с обеих сторон. Это изображение выгравировано на уникальном камне. Икона большая, сантиметров 13–15 высотой и где-то 7 сантиметров шириной. Она вся обрамлена жемчугом, внутри драгоценные камни, очень много бриллиантов, рубинов, очень много золота. Видимо, он помогал кому-то, и человек все, что у него было, вложил в эту икону, в оклад. Ее можно было носить на золотой цепи, как батюшки в церкви носят. Если надеть ее, то она будет на груди, на том главном месте, которое нужно защищать. И она была в удивительной коробочке. Я не расстаюсь с этой иконой никогда. Я с ней путешествую.
И вот как удивительно, батюшка все знал. Я думаю, это было в нашу последнюю встречу. Он знал, что ему надо уезжать. И он мне дарит икону и дает молитву от Иоанна Шаховского: «Запомни, вот это твоя молитва, только эта, она личная молитва для тебя». Я была потрясена этими подарками.