Так вот, он внимательно посмотрел и сказал: «Да, мы будем делать это интервью, только если мы с тобой станцуем под конец». Я сказала: «Конечно мы станцуем». Он говорит: «Я всю жизнь мечтал и всю жизнь танцевал».
Он был йогом. Он был очень серьезным йогом. И было такое духовное интервью, хотя кому оно на фиг было нужно? А потом мы пошли в пляс. И во время танца он зависал в воздухе на несколько секунд, висел, а потом медленно возвращался. Я такого не видела никогда, я была в шоке, переставала танцевать и просто смотрела. Оператор чуть камеру не уронил, но продолжал снимать.
В каких архивах это хранится? Интервью никогда не вышло на экраны, но в газетах написали, что Андрейченко тусуется с какими-то непонятными сумасшедшими буддистами, которые долбятся неизвестно чем, потому что они конкретно висят в воздухе после этого. Ой, любимая моя пресса, от которой я в результате убежала в Мексику.
Еще мы встречались с Ринпоче в Дхарамсале, на самом севере Индии, высоко в горах, на высоте 2900 метров. Боже мой, какое же было чудо.
Мы прилетели в Дели, и рано-рано утром следующего дня нас встретили монахи, отправленные Ринпоче, чтобы нас сопроводили к нему. Для поездки пригнали джип. Мы должны были выезжать в 5 часов утра, иначе попали бы в бешеный трафик в Дели. Да, мы так и сделали. Голодные, в 5 часов утра мы сели в джип. Это была такая колондайка, колондафулька, я не знаю, как это назвать. Машинка очень известного индийского производства, сейчас они производят очень хорошие английские машины, даже рендж-роверы, и все производство, видимо, ушло на великолепные английские машины. А мы поехали в этой колондайке.
Мы оказались в безумном потоке машин, велосипедов, каких-то непонятных тачек, повозок с людьми, которые тащили велосипедисты. Это было абсолютно хаотичное движение по принципу «ты выживешь или сдохнешь». В следующие приезды было уже абсолютно нормально тусоваться в этой индийской истине, но в первый раз для меня, как и для другого европейского человека, оказаться в этом бардаке было
страшно. Я сидела, затаив дыхание. Сначала я визжала, потому что джип поворачивал, извивался, на нас летел вдруг с огромной скоростью мотоцикл прямо в лоб, нам нужно было от него увиливать, машина ехала налево, направо, а там впереди огромный автобус… И такое движение продолжалось долго. Выезд из Дели занимал много времени. Сейчас все люди, которые направляются в Дхарамсалу, летят прямо туда на самолете, там все организовано, собирается просто целая туса. Но мы, первопроходцы, катались вот на таких колондайках.
Но с точки зрения окружающей красоты и познания Индии эта поездка была бесценна. Когда ты едешь на машине, останавливаешься непонятно где, пытаешься поесть непонятно что… Тем не менее рис всегда был вкусный, но он такой острый! Слава Богу, у меня тогда не было гастрита, и я могла есть что угодно, хотя и была истинным вегетарианцем. Они добавляли какой-то удивительный кефир в этот рис, огромное количество специй. Нас предупредили, что по дороге лучше вообще ничего не есть, иначе можем никуда не доехать. Была такая возможность, конечно.
Мы выехали в 5 и примерно через 12 часов должны были оказаться на месте. Насколько я помню, это был февраль, потому что командовал парадом сам Ринпоче, а он знал, когда хорошая погода, когда изумительное время и когда там нет дождей. Поездка была сложной, бесконечно утомительной. Необходимо было останавливать машину, чтобы делать какие-то растяжки, потому что трясло так, что было непонятно, останется ли в порядке позвоночник.
Но это было занятно, это было интересно, это была Индия со всей истиной, со всеми ее грязными реками, где сидели счастливые люди. Эти беззубые люди улыбались тебе детскими улыбками, они тебя приветствовали и были настолько счастливы тебя видеть, по-настоящему, что ты думал: «Ты же чудовище такое непонятное, откуда ты взялся? Вот, посмотри, как истинно надо жить, в благодарности, в этом потоке, потоке любви и доброты, отдачи всего».
У этих людей даже мысли не было получить что-то обратно. Они просто тебя приветствовали, они просто счастливы были видеть каких-то других людей, которые имеют другой цвет кожи, которые путешествуют по их стране, и они готовы были тебе отдать все, что угодно, вот последнее, что у них есть: последний глоток воды, последний кусочек еды. Это был опыт так опыт, поверьте мне.
Потом, когда мы приблизились к горам, в одну секунду все поменялось. Господи, как же такое могло случиться? Вдруг мы въехали в совершенно иную жизнь. Там было очень мало домов. Их практически не было. Мы поднимались все выше и выше, дорога становилась все более и более ветвистой, она петляла, нас бросало в машине налево, направо, машина была совершенно нестабильна. Но красота, которая на тебя надвигалась, эти леса, вдруг появилась девственность, вдруг появилась зелень, которой не было на той песчаной, пустой, сухой, засохшей дороге, которой мы выезжали из Дели…
Постоянно появлялись храмы. Даже на той сухой и засохшей дороге были храмы, огромное количество людей сидело вокруг них. Почитание высшего Я очень развито в этой стране. Чем выше мы поднимались, тем больше захватывало дух.
А на высоте выше 2000 метров появились какие-то пастбища, красивые дома, чего я никак не ожидала. Все было облагорожено. Мы въехали туда, где жили буддисты. И боже, откуда ни возьмись после последнего или предпоследнего поворота появилась арка. Это была арка из трех радуг. Я клянусь вам: одна, вторая и третья. Было чувство, что мне прокладывают дорогу в рай, я смиренно сидела, замолчала, перестала восхищаться, вообще перестала о чем-либо говорить.
Мы въехали через эту арку в какое-то поселение с маленькими домами. Появился монастырь – резиденция Его Святейшества Далай-ламы. Нас привезли в гостиницу в самом центре поселения. В дальнейшем я, конечно, никогда не останавливалась в этой гостинице. Когда меня Ринпоче уже лично приглашал, я даже останавливалась в его доме. Насколько я помню, мы тогда уже встретились с потрясающим моим другом Сашей, поэтому я была не одна.
Рано утром так хотелось отдохнуть. Мы пошли в лучший ресторан в самом дорогом отеле. Его построил Ричард Гир, он в то время уже приезжал к Его Святейшеству как ученик, медитировал глубоко в горах, в полупещерах. Он дошел до такого состояния, что ему приносили туда теплый рис и т. д. и т. п. Но когда он только начал приезжать, он построил этот отель для себя и для людей. Это потрясающе! Рядом с резиденцией Его Святейшества безумной красоты буддистский огромный дом, с огромными номерами, с потрясающим садом. Я знакома с Ричардом Гиром, но почему-то никогда не останавливалась в его отеле.
Все было вдруг западное. Там была такая вкусная разная еда, вы себе представить не можете. Вся еда была в огромных закрывающихся мельхиоровых, я не знаю, как это называть, чанах, которые держали тепло. Я ела тибетскую еду, как я ее любила, и тайскую еду, там было разнообразие чего угодно.
Положила себе еды и пошла мыть руки. Возвращаюсь, на моей тарелке ничего нет. Я это сделала второй раз, опять на моей тарелке ничего нет. Потом мне пришлось все-таки, блин, проснуться. Я имею в виду тенденцию спать на ходу, когда в реальности мы находимся на автомате, когда мы еще не проснувшиеся и не видим, что нас окружает. Конечно, после такой дороги естественное состояние, когда ты в полусне, в кип-дриминг, продолжаешь спать.
Тут я просыпаюсь, поднимаю голову, а на ветках огромное количество обезьян, и они такие хорошие, добрые, но хулиганистые абсолютно. Невероятно, но это они у меня все воруют. Я такая: «Ах вы чупупурики! Я вам сейчас устрою!» В итоге, конечно, я поела.
На следующий день меня разбудили очень рано, в 04:45. Это надо, конечно, лично слышать, когда монастырь запел свои молитвы, огромное количество монахов своими голосами, низкими голосами.
Но вы представьте себе, как в унисон и в многоголосие поют 150–200 человек. Это раздавалось как колокольный звон. Это было действительно колокольным звоном. У нас в России колокольный звон, а у них эти голоса. Причем они поют и утром, и днем, и вечером. Это же молитвы. Я вскочила с постели, подбежала к окну и смотрела туда, это было совсем недалеко, монастырь находился внутри резиденции Его Святейшества Далай-ламы. В резиденции я потом оказывалась не один раз, Господь мне подарил несколько встреч с Его Святейшеством.
Послушав замечательное пение, мы двинулись в дом Ринпоче. Идти было совсем недолго. На удивительной улице с потрясающим видом располагался трех– или четырехэтажный дом с балконами. В дальнейшем мы с Сашей там много работали. И Саша сделал на одном балконе сад с цветами, подарок Ринпоче. Тот хлопал в ладошки, он улыбался и был счастлив.
Балконы были очень знаковые. На один балкон был выход из его приемной комнаты, сразу же после приемной комнаты была комната, где он молится: малипусенькая монашеская спаленка с одной железной постелью, в которой он практически не находился, потому что в основном он медитировал. И вот Богдо-гэгэн IX сказал мне по секрету о том, что с балкона видна резиденция Его Святейшества, но самое главное – видна его спальня. Только из этой точки, только с этого балкона, который мы, как говорится, освятили цветами. И вот на этом балконе ночью я сидела как завороженная и смотрела на эту светящуюся оранжевым светом комнату, потому что Ринпоче мне сказал: «Его Святейшество не спит никогда, он просто медитирует, поэтому ты видишь там свет».
А на Тибете есть одна удивительнейшая практика. И он постоянно ею занимался, и многие люди приближенные, такие, не бизнесмены-Ринпоче, а серьезные Ринпоче занимаются этой очень сильной медитационной практикой. Самое главное – в момент, когда приближается выход из тела, момент физической смерти, не испугаться. То есть надо быть настолько, настолько счастливым, чтобы принять этот выход как большой божественный праздник. Когда дух выходит, он должен быть счастлив, он не может быть в испуге, иначе у него не будет хорошей новой инкарнации. А у Его Святейшества огромная задача: он должен опять вернуться Далай-ламой, точно так же и Ринпоче, и несколько великих тибетских святых, которые относятся к этой определенной касте. Для этого нужна эта практика.