Все прошло великолепно, замечательно. Ринпоче, как всегда, смеялся. Туксэй чувствовал себя отлично, до сих пор живет с одной почкой, до сих пор руководит различными большими историями. И жизнь продолжалась. Продолжались мои приезды. И точно так же продолжались мои учения.
Однако когда случилась пересадка почки, Ринпоче в первый раз в своей жизни (ему было далеко-далеко за 70 лет) начал принимать таблетки и пил их регулярно, чтобы почка не отторгалась. И Ринпоче заболел раком. Он сразу спокойно сказал: «Я не хотел ничего этого делать, потому что знал – будут таблетки, я знал, что у меня будет это заболевание». Но он вообще никак к этому не отнесся и не пошел никуда лечиться.
Катенька мне рассказывала про его уход, это было просто невероятно. У него никогда не было никакой боли. Единственное, если раньше он практически всю ночь сидел в своем маленьком алтаре и медитировал, эта медитация и была его сном, то последние дни он уходил спать в постель. Больше не принял ни одной таблетки. В последнюю ночь он попросил Катеньку, чтобы она его просто за ручку поддержала и отвела в его монашескую спаленку. Катя очень просила у него разрешения остаться рядом. На что он ей ответил: «Не волнуйся ни о чем, мы с тобой еще увидимся». Она очень плакала и хотела остаться, но он попросил ее уйти.
Она пришла к нему рано-рано утром. Он лежал с открытыми глазами, исполняя свое обещание. Он ее ждал. Как только она к нему подошла, склонилась, он взял ее за руку, улыбнулся своей чистой детской улыбкой, не сказал ни одного слова, закрыл глаза и выдохнул. Она сидела и не верила, что это произошло.
Катенька, вся в слезах, позвонила в тот же день. Я ей пыталась напомнить слова Ринпоче о привязанностях, но у меня ничего не получалось, потому что она плакала и я плакала тоже. И вы знаете, у меня есть чувство вины перед Ринпоче очень большое из-за того, что не ответила на его приглашение (у меня были съемки в то время). А ведь он всегда говорил мне: «Мы не живем, чтобы работать, мы работаем, чтобы жить». И в своем приглашении он передал, что я как можно скорее должна вернуться домой. Вот это слово «домой» я так никогда и не расшифровала.
За несколько месяцев до смерти его в первый раз пригласили в Монголию – его пригласили как духовного лидера и как девятикратную реинкарнацию «императора» страны по их вероисповеданию, по их вере, и он полетел в Монголию, где после смерти Богдо-гэгэна VIII не было духовного правителя почти 100 лет.
А потом он очень быстро ушел. И со своей стеснительностью я так никогда и не задала ему вопрос о том, кем мы были в прошлых жизнях. Как, почему, откуда такая близость духа? Что нас связывало? Но это слово «домой» – «вернись, приезжай домой» – я не забуду никогда! Какой чистый дух! Я знаю, что он уже давно вместе с нами. Благослови его Господь во всех его проявлениях, начинаниях. Сколько света, сколько помощи он принес этой планете и всем людям, всем-всем-всем живым существам. Большое ему спасибо.
22. История про папу и певицу Шер
Ой, хочу рассказать смешную историю, когда в 1993-м мой папа был в очередной раз в гостях у нас в Беверли-Хиллз. Короче говоря, свадьба одного из самых уникальных людей Америки. Миллиардер, филантроп, очень красивый человек, председатель совета директоров компаний Paul Mitchell и The Patrón Spirits, владелец 17 других бизнесов Джон Пол Деджория. Человек с уникальный судьбой, который в 45 лет спал в своей машине, оказавшись после развода нищим и бездомным. А в 52 года он стал резко мультимиллионером, а потом и миллиардером. Он сказал мне однажды: «Знаешь, в чем разница между людьми успешными и неуспешными? Успешные люди делают все, что неуспешные люди делать не хотят». Это меня настолько потрясло. Я его просто стала дико уважать.
И вот у него была свадьба. Он женился на такой красавице Элоиз – очень милой женщине своего возраста. Их познакомили друзья. Свадьба проходила в одном из домов Джона Пола Деджория в Малибу, на холме, с выходом к океану. Очень красивое место площадью 20 га. Разумеется, на свадьбу были приглашены самые известные люди города: владельцы киностудий, поэты, писатели, музыканты и пр. Было здорово, что нам позволили взять с собой детей и моего папу. Настя была еще слишком маленькой для таких выходов, а восьмилетний Митя пришел в роскошном пиджаке с элегантной бабочкой.
Папа не готовился идти на свадьбу и не привез с собой соответствующей одежды. Тогда Максимилиан пошел рыться в своих гардеробах и нашел пиджак а-ля смокинг красивого сине-лилово-фиолетового цвета. Смокинг как влитой сел на моего спортивного, худощавого отца. Мы подобрали бабочку, какие-то брюки, которые тоже отлично сели, и мой папа в лакированных ботинках стал выглядеть на миллион миллионов. Он был действительно один из самых красивых мужчин, поверьте мне, один из самых красивых мужчин на этой церемонии.
Все было красиво, все было потрясающе. Потом начались танцы. Пока я общалась с людьми, перемещаясь из одной комнаты в другую, папа решил потанцевать. Он выбрал самую интересную женщину на этом приеме – певицу Шер. Он танцевал, танцевал вокруг нее петухом, он танцевал восхитительно, поверьте мне, и вдруг в какой-то момент он подходил и так бедром – пам! – ударялся о ее бедро, опять выделывал па вокруг и опять бедром в бедро. Шер была в ужасе, в смятении, в Америке за такие дела вообще судят, это называется харрасмент. А папа устроил нам этот танец. Люди смеялись. Шер уже не знала, куда бежать.
Гостей на свадьбе много, не все друг с другом знакомы. «Кто этот мужчина?» Выяснили, что этот гость пришел с нами, нашли меня, я бегу туда разрешать ситуацию. Подбегаю к Шер: «Мне так неловко, приношу свои извинения. Это мой папа, сейчас мы уйдем». Она стала смеяться, как девчонка. А он слегка пьян и спокойно так говорит:
– Ну а с кем я должен танцевать? Она самая симпатичная женщина во всей этой компании!
– Папочка, конечно, она самая симпатичная. Не только ты, весь мир стоит перед ней на коленях.
– Да? Как интересно. А я-то и не знал. Я все перевожу Шер. Ей это так понравилось! Конечно, все же люди.
В конце свадьбы за молодоженами прилетел вертолет и очень красиво унес их в свадебное путешествие. Мы махали вертолету, пока нас было видно.
23. Ростропович, Джуди Гарленд, Лайза Миннелли и Максимилиан
История про Джуди Гарленд и Максимилиана. История невероятная, невероятная.
Максимилиан снимался с этой великой женщиной. Кто не знает, посмотрите «Волшебника Изумрудного города». Она была певицей, танцовщицей, она снималась с двух лет и была звездой уже в восемь. Ее представляла киностудия MGM. И снималась она без перерыва.
Женщина трагической судьбы, выглядела очень плохо, ушла в 42 года, истощенная. Ее снимали постоянно, давали им, детям, наркотики, чтобы они танцевали и днем и ночью, потом им кололи другие препараты, чтобы они могли заснуть, потом их поднимали и опять заставляли работать… Джуди Гарленд! Они просто таким образом свели ее в могилу.
А Микки Руни, с которым она постоянно снималась в мюзиклах, вот он как-то вышел из этого абьюза, этого изнасилования. Он великолепно себя чувствовал, только стал кругленьким, лысеньким, дожил до 93 лет. А в его 86 лет мы встретились на одном из Венских балов. Сидели в императорской ложе: Джейн Рассел, Микки Руни, мы с Максимилианом Шеллом. И Руни смешил нас до колик.
До начала Венского бала специально приглашенные гости встречались в божественном зале, где им предлагали шампанское.
Это было очень смешно. Я вижу издалека (зал был метров 200), что в дверь заходит сам Ростропович, а я стою рядом с Максом. И я, прости меня, Господи, кричу от восторга: «Ё… твою мать!». Все оборачиваются на меня. И, клянусь Богом, Ростропович отвечает: «Ох! Ё… твою мать». И мы бежим навстречу друг другу и обнимаемся, и нас никто не может разнять. Подбегает Максимилиан, он был в восторге, он обожал классическую музыку и хотел познакомиться с этим великим человеком. Он так обрадовался: «Вы так хорошо знакомы?» Мы оба уставились на Макса и сказали: «Нет, мы в первый раз видим друг друга». Макс был в шоке. Сказал: «Вот это русские, ни фига себе!» Я научила Макса мату, он хорошо знал, что такое «Е… твою мать!».
Это было отступление, а начала я про Джуди Гарленд. 1961 год. Фильм Стэнли Крамера «Нюрнбергский процесс». В нем снимались звезды: Спенсер Трейси, Берт Ланкастер, Уилл Шеттнер, Марлен Дитрих и др. Максимилиан и Джуди Гарленд на нем очень подружились. Я думаю, Марлен Дитрих безумно ревновала Максимилиана, который не уделял ей внимания, а она была тогда такая красавица! Максимилиан все время ухаживал за Джуди Гарленд, которая уже была такая, знаете, совсем состарившаяся, хотя ей было всего 39 лет, а Максу 31. Это не имеет никакого значения. Я думаю, что он был в нее влюблен, она была его богиней, женщиной его детства и т. д. и т. п.
И как-то между съемками он пригласил ее на бранч в великолепный ресторан на открытом воздухе в Малибу. Они ехали в его кабриолете, и Макс включил симфонию Моцарта № 40 соль минор, вот эту известную симфонию Моцарта. Она внимательно слушала. Когда они подъехали к ее домику, Макс повернул голову, и он увидел, что она плачет. Они сидели в машине, пока симфония не закончилась, Джуди повернулась к Максу, вся зареванная, и спросила: «А кто это написал?» Макс, потрясенный, ответил: «Моцарт». Она сказала: «А-а-а».
История этой девочки-трудоголика совершенно невероятна. Эта птичка райская никогда в жизни не взяла ни одного урока музыки. Как птичка она пела от рождения. Да, у нее были какие-то уроки по танцам, но танцевала она тоже от рождения. Ей был такой дар дан от Бога. Она никогда не знала ни одной ноты, но радовала всю планету своим божественно-райским голосом. Это была Джуди Гарленд, мама Лайзы Миннелли, которая унаследовала от матери свой уникальный талант.
Вспомнила вдруг про Лайзу. Думаю, что она в Макса была влюблена девочкой, так как он очень дружил с Джуди и всегда приезжал к ним в дом. Мне Макс рассказывал, никогда не забуду, что, когда Лайзе было лет 10–11, он пригласил ее в тот же ресторан в Малибу, что и маму. Пригласил днем на ланч. Он очень галантно за ней ухаживал, как будто она молодая леди, а не совершенно ребенок, и она этого никогда не смогла забыть. Этим отношением к ней как ко взрослой он и влюбил ее в себя. Лайза очень любила Максимилиана Шелла.