Наконец спереди послышалось нетерпеливое:
— Ты там не спишь?
— Сэр калика!
— А что там, не могу понять?
— Я ж не вижу в темноте!
— Эх чёрт, — сказал калика сокрушенно, — как я мог забыть? Прости, сэр Томас.
На этот раз он пошёл всего в двух шагах, заботливо оглядывался, и Томас начал верить, что калика не знал или забыл, что люди не видят в темноте, они не совы и не летучие мыши. И не ведьмаки проклятые!
Он прислушался, почудились далёкие удары. Калика двигался с осторожностью, пригибался, поворачивался боком, с трудом протискивался в узких местах.
Далекий стук превратился в тяжелые бухающие удары. Земля под ногами начала вздрагивать. Калика чуть ускорил шаг, исчез, Томас увидел, как впереди открывается огромная мрачная пещера. Спотыкаясь, он почти бегом выскочил, ахнул.
На той стороне слабо освещённой пещеры чернел другой такой же ход, калика шел к нему вдоль стены. А в середине пещеры огромный потный гигант пытался вытащить из земли кол. Под мокрой от пота кожей вздувались толстые мышцы, передвигались как бобры под шкурой, воздух был пропитан потом, тяжелым смрадом.
У ног гиганта лежал тощий облезлый пёс. Увидев чужаков, он угрожающе раскрыл пасть. Плечи Томаса передернулись от жалости и отвращения. Беззубые дёсны сочились кровью, от зубов не осталось даже пеньков. Передними лапами держал цепь, устало и исступленно лизал ее, и Томас потрясенно увидел, что толстое железо звеньев истончилось как сосулька на солнце, будто пёс лижет их уже не одно столетие. Гигант не оборачивался, весь багровый от чудовищных усилий, и кол хоть и медленно, со скрипом, но выдвигался из земли, твёрдой, как сама скала.
Калика обернулся:
— Сэр Томас, пойдём. Не могу смотреть…
— Что с ним?
— Не помню, то ли кол сам войдёт в землю, то ли этот бугай его сам ненароком вобьёт, вон какой неуклюжий, то ли еще чего… Иначе бы давно освободился, а Сизиф вкатил бы свой камень!
Томас сказал дрожащим голосом:
— Похоже, он поссорился с мужиком покрепче себя.
Олег вдвинулся в щель, исчез, только доносились осторожные шаги в темноте. Томас крикнул ему в спину:
— Неужели это тот, кого она ждёт?
— Да, — был затихающий ответ.
Томас, повинуясь вдруг вспыхнувшему чувству, обернулся:
— Амирани! Она ждёт.
Плечи гиганта застыли. Он все так же держал кол, не давая погрузиться обратно. Томас сказал громче. настойчивее:
— Ее зовут Камари. Она научилась стрелять из лука. Она живет здесь в горах. Теперь я понимаю, почему все скалы окрест с округлыми краями! Она все время ждет, что ты вытащишь этот проклятый кол, и потому хочет быть рядом, когда выйдешь!
Гигант взревел, мышцы спины вздулись ещё страшнее. Пещера наполнилась скрипом и скрежетом. Кол пополз все выше и выше, медленно истончаясь, и Томас уже мог вычислить, какой он длины. Со свода посыпались мелкие камешки. Томас попятился, кол пошел вверх быстрее, пёс с изумленно радостным визгом попятился, и тут выступ закрыл пещеру с прикованным героем. Томас повернулся и бросился догонять калику.
Олег заворчал, когда рыцарь ткнулся ему в спину, спросил недовольно:
— Что там за рёв?
— Амирани…
— Я знаю, как его зовут. Чего ревёт?
Томас прислушался, губы его раздвинулись в усмешке. Потом сообразил, что калика не видит, пояснил с радостным изумлением:
— Он тоже её не забыл.
— Ну?
— Иначе бы не стал так… Откуда и силы взялись.
Сзади грохот и треск не ослабевали, а будто бы даже стали громче. В спины толкнула волна спертого воздуха. Снова был треск, будто трещала раздираемая надвое скала.
Калика наконец пробормотал с недоумением:
— Чего это он разбушевался?
— Скалу ломает, — определил Томас.
— До скалы не дотянуться, — хмыкнул калика.
Томас сказал победно:
— Дотянулся! Он вытащил этот чёртов кол!.. А сейчас проламывается к выходу. Только бы собаку не забыл взять, здоровяк…
Калика даже остановился, прислушиваясь. Лица его Томас не видел, но голос в темноте прозвучал явно озадаченно:
— Не понимаю… Столько веков не мог, а сейчас вдруг… Что его так зацепило?
Томас смолчал с чувством жалости.
Слабый свет от головки посоха осветил стену. Сплошную, без единой трещины. Подземный ход кончился, Томас чувствовал, как варится в собственном поту. Дышать стало тяжко, он понял, что дышит собственным воздухом, который перегнал через себя несколько раз.
Калика постучал посохом в стену. Томас слышал, как в голосе калики послышались несвойственные мудрости нотки:
— А, была не была!
Томас зажмурился, отступил подальше. Калика мощно ударил острым концом в стену. Свет вспыхнул ярче, затем из-под ног послышался далекий рокот. Стены шевельнулись, затрещали. Посыпалась каменная крошка. Томас слышал, как вся гора содрогается, постанывает.
Внезапно впереди затрещало, блеснула полоска света. Калика вскрикнул:
— Быстрее!
Томас бросился за ним, к ногам будто привязали крылья. Они выбежали на свежий воздух, следом заворчало, грохнуло, и устрашённый Томас увидел, как их проход завалила огромная глыба. Сверху рухнула целая скала, а камни продолжали валиться, образовывая широкую каменную насыпь.
Пришлось подобно горным козлам скакать через валуны, у Томаса начали подгибаться колени. Сзади затихал грохот, но тяжелое пыльное облако по-прежнему стояло недвижимо, как красноватая стена гранита.
Томас спросил хрипло:
— Что значит «была — не была»?
— Заклятие, — ответил калика странным голосом. — Я не знал, помню ли ещё… Мы либо выскочили бы, либо нас бы задавило.
Томас зябко передернул плечами. Железо звякнуло. Дрогнувшим голосом спросил:
— Надо ли было так…
— Ты ж сам сказал, что без Яры тебе не жить.
— А тебе зачем рисковать?
Калика уже брел между камнями, ответил не оборачиваясь, голос прозвучал с прежней странной беспечностью:
— Не знаю. Просто иной раз: а, пропади оно всё!
Томас огляделся по сторонам. Горы вздымались как заостренные мечи, калика кивнул на едва заметную тропку, что вела вниз:
— Уже близко.
Томас спросил удивлённо:
— А чего мы ломились сквозь гору, как два кабана через хлебное поле? А перелететь эти горы?
— Пока это никому не удавалось, — ответил калика.
— А ты пробовал?
— Нет, — ответил калика, не заметив оскорбительного для мужчины подозрения в трусости. — Да и зачем? Умный гору обойдёт.
— Гм…
Он шагнул за каликой, далеко-далеко послышался грохот обвала. Оглянулся, вроде бы ничего необычного: только и того, что стена дальнего ущелья пошла паутиной трещин, вспучилась, словно гигантский нарыв. Беззвучно огромные куски камня, целые скалы, обрушились вниз, а в тёмном проходе возникла сгорбленная фигура. Человек отшатнулся, закрыл лицо ладонями, ослеплённый, попятился в темноту. Запоздало донесся тяжёлый грохот, глыбы рушились на дно, раскалывались в щебень.
Калика уже спускался, Томас успел ещё раз увидеть в темном проходе гиганта. Теперь тот бережно прижимал к груди собаку, лицо прятал в её шерсти, двигался вслепую.
Донесся слабый крик. В долине мелькнула легкая фигурка. Женщина неслась в сторону расколотой горы как стрела, коса расплелась, чёрные волосы трепало ветром, а руки женщины едва не отрывались, пытаясь обогнать хозяйку.
Выступ закрыл их, но улыбка ещё долго не сходила с сумрачного лица рыцаря.
— Хоть они, — прошептал он.
Калика услышал, буркнул:
— Ты что там шепчешь?
— Пусть хоть они, говорю.
— Нашел сопереживальцев, — проговорил калика с издёвкой, но Томас слышал, как голос друга потеплел. — Странно, что ничто и никто ему не мог помочь, а ты вон… одним словом.
Томас сказал счастливо:
— Зато каким! Твоими заклинаниями только сапоги вытирать такому слову! Да оно и не ходит в сапогах.
— Уже близко, — подбодрил Олег. — Вон по той тропке опустимся вниз. Там, в благодатной долине, нас ждет ответ.
Томас, изнемогая под тяжестью доспехов, назло поддал ходу, даже обогнал, благо дорога вот-вот пойдёт наконец вниз. Калика слышал лишь тяжёлые шаги, пыхтение, громыхание железа. Затем грохот затих, слышалось только надсадное сопение, а когда калика свернул за угол, услышал голос рыцаря:
— Этого парня зовут Ответ?
Дорога круто пошла вниз, среди зелени виднелись кусты и ручей, но дорогу загородил тяжёлый воин в полтора человеческих роста. Справа поднималась отвесная скала, слева в двух шагах от края каменной плиты открывался обрыв. Воин в отличие от горных великанов был в тяжёлом доспехе странной ковки, как отметил Томас, издали чувствуется их невероятная прочность, рогатый шлем надвинут на глаза, глаза круглые, как у орла. В одной руке держит меч, длинный и с голубоватыми знаками по лезвию, а в другой руке щит — огромный, в половину роста воина, целиком из металла.
Что-то насторожило Томаса именно в щите, хотя сам воин выглядел настоящим зверем.
— Я думаю, он нас не пропустит.
— Похоже, — согласился калика сухо.
Томас подобрал камень с куриной яйцо, быстро и без размаха швырнул в сторону воина. Тот не повел глазом, оставался недвижим, но в последний момент щит с непостижимой скоростью дернулся вверх, звонко стукнуло. Томас успел увидеть брызнувшие в стороны осколки.
— Ну и что? — поинтересовался калика.
— Чересчур быстро, — сказал Томас. — Давай попробуем вместе.
Они подобрали по камню, калика взвесил на ладони настоящий валун, Томас видел, как он примеривается, оценивает взглядом расстояние.
— Бросим разом, — предложил Томас. — Ты в ноги, я в голову… Бросили!
Два камня вылетели из их рук с шуршанием, будто неслись по верхушкам пшеничного поля. Томас зря опасался, что калика не добросит: его камень даже чуть опередил, но воин по-прежнему стоял недвижимо, в круглых глазах была насмешка. И опять лишь в самый последний миг щит рванулся вниз, затем в неуловимое мгновение поднялся вверх, треск камня Томаса слился с гулом, который прокатился от удара булыжника. Осколки сухо ударили в каменную стену, а воин опустил щит краем к ноге, стоял надменно и вызывающе, загораживая дорогу.