Ступени были из чёрного мрамора. Шаги отдавались гулко, даже тучи почти не грохотали, Томас толкнул ворота, створки отворились медленно, с достоинством. Открылся зал с множеством лавок со спинками, вдоль стен чёрные свечи, а вдали под стеной возвышался амвон. На нём можно было разглядеть толстую книгу.
Олег шел, осматриваясь с явным удовольствием. Томас видел, как особенно внимание привлекли цветные витражи, в самом деле яркие и умело сделанные. Олег покрутил головой, неожиданно ударил по цветному стеклу. Послышался звон, яркие, как брызги радуги, осколки посыпались на каменный пол.
— Зачем? — спросил Томас враждебно.
— Там может быть что-то полезное. Да и вообще… приятно бить стёкла.
Томас смотрел подозрительно:
— Потому что храм истинно католической церкви?
Олег отмахнулся:
— Мне все равно, католическая или кафолическая, чаще зовомая православной. Ты лучше подумай, откуда здесь церковь?
Томас ответил зло:
— А здесь творят сатанинские действа! Козлу молятся, в зад его целуют. И в перед. Это не настоящий костел, а антикостел.
— Тогда почему тебе жаль этих стёкол?
Томас ощутил себя в затруднении. Нашелся:
— А потому, что ты представляешь, будто бьешь стёкла в настоящей церкви!
— Дурак ты, — ответил Олег беззлобно. — Как будто мне не всё равно: черти или ангелы. И то и другое из новой гадостной веры, я бы их всех, чертей и ангелов, связал спина к спине и бросил в самое глубокое место Марианской впадины… Есть такое местечко, недавно там такое выловил…
Он прошел вдоль стены, его пальцы быстро и умело щупали камни. Один заскрипел, Томас отступил на шаг. Целая стена отодвинулась, дальше было помещение, сплошь заставленное узкогорлыми кувшинами.
— Вино? — спросил Томас недоверчиво. — В храме?
Олег сказал подозрительно:
— Что-то знакомое…
Ближайший кувшин разлетелся от удара с такой лёгкостью, словно разбросали изнутри. Олег удовлетворённо кивнул, словно получил подтверждение некой глубокой мысли, к неудовольствию Томаса пошел бить кувшины дальше. Рассыпались с хрустящим треском, калика бил беззлобно, не пропуская ни одного. Томас уже раскрыл было рот, собираясь остановить глупое занятие, как вдруг среди обломков мелькнул синий пузырёк. Калика довольно хмыкнул, пошел колотить оставшиеся. В последнем отыскался пузырек ещё и оранжевого цвета.
— На, — сказал он, протягивая Томасу синий пузырёк. — Хлебни.
— Что там?
— Почувствуешь.
Сам он с видимым удовольствием приложил к губам оранжевый. Томас видел, как мигом лицо порозовело, желтизна ушла, калика на глазах ожил, наполнился силой. Томас всё же с некоторым колебанием открыл свой пузырек, понюхал, осторожно лизнул. Язык защипало, вкус был бодрящим. Он выпил лёгкую жидкость, всё ещё сомневаясь, всё же нечестивое колдовство, но доспехи показались легче, он чувствовал, что снова готов в любой бой, способен без отдыха пробежать хоть милю.
— Терпимо, — согласился он. — Если за это не придется расплачиваться душой… Но ты откуда знаешь?.. Это христианский мир… хоть и чертячий, ты здесь не бывал!
Калика отшвырнул пузырёк. Голос тоже был посвежевший, сильный:
— Я ж говорю, у меня ощущение, что уже проходил здесь. На самом деле что христианский, что халдейский или хохловский миры, все воруют.
Томас скрипнул зубами:
— Ты мою святую веру с поганскими не равняй! У кого наши святые отцы воруют? Друг у друга?
Олег воздел руки:
— Что воровать голому у голых? Воруют у предшественников.
Он на прощанье шарахнул посохом по последнему уцелевшему кувшину, грязному и заляпанному потёками глины, прошел мимо, не глядя, а Томас с удивлением остановился:
— Что за чудо?
Среди черепков прямо в воздухе над полом висела жёлтая летучая мышь с растопыренными крыльями. Ее неживые глаза смотрели в пространство.
— Пожалуй, — ответил Олег раздумчиво, — это летучая мышь.
— Догадываюсь, — сказал Томас, закипая. — Она правда из золота?
— Правда… Если не ошибаюсь, это амулет. Дает возможность полетать. Но совсем немного. Только разлетаешься, а тут заклятие кончится, задницей в горящую лаву…
Томас отдернул руку:
— Так брать или не брать?
— Бери, — решил Олег. — Твой друзяка говорил, что впереди как раз и будет озеро кипящей лавы.
Томас поежился, но схватил мышь — тяжела, чистое золото, — сунул за пояс и поспешил за Олегом к выходу. На пороге Томас с проклятием отшатнулся, рука метнулась к мечу. Навстречу бежали трое широченных в плечах воинов варварского облика — обнажённых до поясов, с чудовищными мышцами, у каждого в руке по топору на длинной рукояти. Томас оторопел не сколько от развитых фигур, у него тоже развитая, а от того, что на плечах у каждого по две головы, тесно прижатых одна к другой.
Олег быстро заслонил Томаса, посох завертелся как крылья мельницы, послышался треск, что слился в сплошное щёлканье, тем временем Томас пришел в себя, с боевым кличем рванул меч из ножен, перед ним шатался оглушённый двухголовый, и меч рыцаря красиво и страшно разрубил его до середины груди.
Остальные два уже громоздились двумя безобразными наростами на ступенях. Олег переступил, глазами указал вверх и влево. Там метались и отвратительно каркали огромные летучие мыши, красные, с горящими глазами.
— Огнем плюются, — сообщил Олег. — Давай пройдём с другой стороны.
— А там есть ход?
— Сделаем.
Он попятился, Томас отступил следом, и калика захлопнул врата. Слышно было, как хлопало в створки, словно бросали комья мокрой глины, на металле расплылись темно багровые пятна, повеяло жаром. Томаса тоже бросило в жар, словно доспехи уже плавились от таких плевков.
Калика по дороге разбил ещё витраж, не заметил раньше, прихватил серебряный ключ в потайном алькове, простучал все каменные плиты, а когда подошли к противоположной стене, недолго шарил по глыбам, наконец затрещало, посыпалась щебенка, открылся невысокий проход.
Томас наконец понял:
— Ага, тебе все известно, потому что это нечестивая магия!
— Держи меч наготове, — предупредил Олег.
— Что-то чуешь?
— Сейчас и ты почуешь.
Страшный удар по голове отбросил Томаса обратно. Сквозь шум в ушах услышал яростный вскрик Олега. Шипело, словно на раскаленную сковороду лили масло, слышался треск, удары, хрип, а когда в глазах чуть очистилось, увидел, как Олег сражается с тремя странными монахами в зеленых рясах. Монахи висели в воздухе на высоте человеческого роста. Из вытянутых рук срывались зелёные молнии, но калика каким-то чудом успевал уворачиваться, рывками приближался то к одному, то к другому, наконец исхитрился достать концом посоха.
Томас услыхал хлопок, вспыхнул мертвенный свет. Олег отскочил от медленно падающего на пол зелёного плаща. Томас с боевым кличем бросился вперёд, монахи разом повернулись в его сторону, Олег пронзил ещё одного острым, как стилет, концом посоха, а третий, отпрыгнув в воздухе, попал под богатырский удар двуручного меча.
Томас едва не упал, когда меч, прорезав пустоту, врезался в каменную плиту под ногами. По обе стороны опустились рассечённые половинки зелёного плаща. В глазах ещёе плавали цветные мухи, когда ненавистно правильный голос калики сказал за спиной:
— Ну, что разотдыхался? Как говорит один знакомый крестоносец, надо идти.
— Это не крестоносец сказал, — прохрипел Томас. Он дико смотрел на плащи, что как зелёная тина лежали грязными комьями на ровном чистом полу. — Всё?
— Всех, — уточнил Олег. — Здесь всех. А что дальше, не знаю. Это твой ад, тебе знать.
Томас вытер лоб, огляделся, все еще сжимая меч, но враги больше не появлялись, и он признался, чувствуя, как всё ещё вздрагивает голос:
— И в аду, если присмотреться, ничего… такие же подземелья, тайные ходы, замки, костелы…
Олег удивился:
— А кто сказал, что на земле не ад? На ней есть всё. Говорят, даже кусочки рая.
Томас осторожно поднял зелёный плащ, материя загадочно мерцала в его руке, блёстки ползают по рукавам, как растревоженные светлячки. Олег видел, как рыцарь нерешительно набросил плащ на плечи, огляделся по сторонам, словно искал зеркало.
— От пыли, — сказал он, будто оправдывался.
— А если чародейский? — спросил Олег ехидно.
— Это христианская магия, — отрезал Томас. — Белая! С убитого монаха как-никак сняли!
Глава 9
В чёрном небе часто сверкали падающие звёзды. Одна пронеслась настолько близко, что Томас рассмотрел в светящемся столбе согнутого человека: колени прижаты к груди, руками обхватил ноги и опустил голову, преодолевая чудовищное сопротивление встречного ветра. Светящийся шар, оставляя разреженный светящийся хвост, исчез в сотне шагов за грядой камней. Донесся удар, земля качнулась, затем с опозданием прогремел мощный грохот. За камнями возникло трепетное нездоровое сияние.
Калика выругался. Светлые блики играли на его лице, делая похожим то ли на демона, то ли на высеченного из старого камня древнего бога. Томасу стало жутковато. Он спросил шёпотом:
— Это кто?
— Разные, — огрызнулся Олег. — Шагай быстрее! Можем не успеть.
Томас ощутил, как затрясло, даже тяжёлые доспехи зазвенели гаденько и пискляво.
— Опаздываем?
— Еще не знаю. Вдруг эти помешают?
Томас проследил взглядом хвостатые звёзды, что сыпались уже как спелые груши в августе. Земля вздрагивала, часто вздымались светящиеся облачка, грохот не умолкал.
— Не прибьют? — спросил Томас, стараясь чтобы голос звучал беспечно.
— Не знаю, — огрызнулся Олег. — Может кто сослепу и влупит со всей дури. Тогда всё, отыскались… Но как бы вообще не было поздно.
Томас вспомнил бледное лицо с высоко вздёрнутыми бровями, печальные глаза, длинные волосы. Теперь облик падавшего в огненном шаре показался смутно знакомым. Даже его хилая бородка, синяя хламида, скорченные босые ступни…
— Кто они?
— Разные, — повторил Олег. — Пророки, риши, бодисатвы… Словом, спасатели. Кто раз в год, кто чаще, отправляются в ад, бродят, выспрашивают, кого-то освобождают, берут либо в собой, либо переводят в места, где терзают меньше. Кого-то вовсе в чистилище.