Воровал он, сколько мог!
Выл из-за гроша!
Добавлял в муку – муку!
В масло – масло клал!
Был «помешанным». «ку-ку!».
В общем, воровал!
За буханку, за пирог,
Драл цене цену!
А ведь мог,
Конечно, мог.
Драть ещё одну!
Толпы в лавке, теснота…
Он не дует в ус…
Правда в чём?
А в том она –
Здесь лишь хлеба вкус!
«»»»»
«Весна-давалка»
Зима ушла – её не жалко!
Пришла гулящая весна,
Весна-красна! Весна-красна!
Весна – весёлая давалка!
Вес-На! Вес-На!
На! Да ещё раз: На!
Кому-то даст любовь и силу.
Кого-то подло подведёт.
Иди сведёт.
Или столкнёт
В сырую, мрачную могилу…
Любовь, любовь…
Вскипает кровь!
И чувства возродятся вновь!
Зима ушла – её не жалко!
Пришла обычная весна,
Весна без сна…
Весна – весёлая давалка!
«»»»
«Бизнес»
Злые дяди,
Злые тёти,
Дружно злятся на работе.
Угрожают, унижают.
И друг друга обижают.
Думаете, им охота?
Нет!
Работа всё!
Работа!
«»»»»
«Одиночество»
В пустыне,
Среди мрачных льдин,
Я жил средь всех, а был один.
И напивался до блевоты,
И рано уходил с работы…
Безволье будней – мой причал.
Меня никто не замечал.
Но как-то раз, словно на грех,
Свалился на меня успех!
И все заметили меня:
Друзья, соседи и родня.
Я, словно солнце, центром стал,
Собой венчая пьедестал.
Успеха, счастья господин.
Всегда средь всех, всегда один…
«»»»»»
Страсти на тему известной сказки:
«Волк и Красная тюбетейка».
Туркменистан, и город Кушка,
Пески, плюс волк, и плюс старушка.
А я – редактор Иванков,
И я в напряге от волков!
Мой стол, над ним поэт Рахим –
Он в логике непобедим:
«Пески. Пустыня. Город Кушка.
Тут волк. Тут – древняя старушка.
И внучка (маленький дружок)
Несёт старушке пирожок!».
–Но эту сказку знаю я!
Она французская…
–Моя!
–Поспорить я с тобой готов!
У Кушки – не сыскать волков!
В пустыне зной, а твой «дружок»
Несёт горячий пирожок.
Ты лучше выдумать не мог?
В песках ребёнок, дикий волк…
«Шёл взрослый девка (не дружок!),
Нёс воду он (не пирожок!).
Пастух Ашим – «пустынный волк»
У девки воду уволок!».
–Он не джигит?
–С чего решил?
–Взял воду, девку – отпустил.
Рахим подумал.
–Правды нет!
Но он могучий был поэт:
«Пастух Ашим – пустынный волк,
С водою девку уволок!».
Я не забуду того дня –
С работы выгнали меня.
Ну, а Рахим, поэт Рахим
Успешен он, неодолим!
Где справедливость?
Я! Ведь я!
Идея то была моя!
Журнал купил,
Раскрыл страницу.
Я вижу или это снится?
«Пески. Пустыня. Город Кушка.
Тут волк. Тут – древняя старушка.
И внучка (маленький дружок)
Несёт старушке пирожок!»….
«»»»»
«Мы в аду?»
Говорят, то, что мы уже жили…
Говорят, на Земле – мы в аду…
Что-то где-то, увы, совершили
На своё погубленье, беду!
В чём же мука тогда, наказанье?
Неужели, в изменах друзей,
В катастрофах любви и терзаньях
От конфликтов отцов и детей?!…
«»»»»»
Душа – потёмки, темень, муть,
Не разгадать, не заглянуть.
Признаемся душе в укор –
Она закрыта на запор.
Уверены в себе всегда,
Но в глубине – мутна вода.
Бывает, омут вскроет пасть
И выплеснет такую мразь,
Что волос дыбом. А душа
Сожмётся, теменью дыша.
Приводит в ужас, что смогла
Родить такое её мгла…
«»»»»»
Три суровых людоеда
Собрались ради обеда.
Есть людишек – их зарок.
Разложили костерок.
И на вертел привязали
Мужичонку, что поймали.
Но один из них был «псих»:
–Братцы, выпьем на троих!
В общем, сильно напились,
Сном нетрезвым забылись.
Мужичонки сгинул след –
Всё, накрылся их обед.
После снова напились,
Сном голодным забылись…
Позабыли про уют,
Не едят, а только пьют!
Мы на них: «Пошли, бомжи!».
А у них с собой ножи!
Ох, кого-нибудь пой мают,
Да на вертел примотают.
Выпьют уж после обеда
Три суровых людоеда.
«»»»»»
Престарелый павиан,
Мот, картёжник, бовиван,
Добротою в мир светя,
Опекал одно «дитя» –
Деву яркой красоты,
Что звала его на «ты».
Сластолюбец и самец,
Клялся – ей он, как отец!
Благ дождём её облил,
А потом, увы, растлил,
И, за деньги, сплавил другу
Свою юную подругу.
Ухмыляется, шутя –
Ищёт новое «дитя»!
«»»»»»
«Настойчивые мужчины»
Зачем ругаться без причины?
Найдётся повод – подожду.
Один настойчивый мужчина
Справлял под окнами нужду.
Он делал это многократно,
Супругу тем довёл до слёз.
Мне стало очень неприятно,
Он рассердил меня всерьёз!
Мы бились с ним, как леопарды!
Тот был сильнее леопард…
По вечерам, играя в нарды,
Я жизни был уже не рад.
Продам квартиру – он скотина!
Продам, лишь зиму пережду!
А он – настойчивый мужчина,
Опять справлял свою нужду!
Я тосковал, рай вспоминая,
Которому пришёл конец,
Когда отстроилась пивная…
Но тут вмешался мой отец.
Привёл другого он мужчину,
Того, что детям всем пример –
Огромный, жилистый детина,
С дубинкой – милиционер.
И больше я уж не страдаю.
А просто так зачем страдать?
Спокойно в нарды я играю,
Ложусь спокойным отдыхать.
Я всё равно его поймаю,
Я знаю, где его найти,
И надругаюсь, изломаю –
Навек сошлись наши пути!
Зачем ругаться без причины?
Найдётся повод – подожду.
Ведь я – настойчивый мужчина,
К пивной пойду справлять нужду!
«»»»»»
«Мой сосед»
У соседа по коттеджу
Разукрасили забор –
Написали – он невежда,
Также взяточник, и вор!
А ещё – рогатый плакса.
И по мату: «Тра-та-та!».
И вонючей жирной ваксой
Полосами ворота!
Опорочили в газете
На родную сторону,
Что его боятся дети,
И он верит в Сатану.
Он отбился от наскоков,
Он отбился, мой сосед,
И тихонько –
Боком! Боком!
Вновь возглавил
Сельсовет!
Выпивали.
Он смеётся:
«Боже! Боже!
Снова врать!
А я думал, грешным делом,
Всё – закончил воровать…».
«»»»»»
«Вкус клубники»
Время убирает все улики…
Память сохранила с той поры:
Простыни на сене,
Вкус клубники…
Да ещё, кусали комары…
Шёпот. Слёзы.
И рассвета блики…
И воспоминаний рвётся нить…
Простыни на сене…
Вкус клубники…
Счастья не вернуть!
Не повторить!
«»»»»
Я ночевал в чужих домах,
Подолгу жил в чужих квартирах…
Теперь живу в чужих умах,
Играя на душевных лирах.
Так длится много, много лет…
Когда светло,
Когда ненастье…
Но я писатель и поэт,
И это счастье…
Это – счастье!
«»»»»
Пушкин был весёлый барин –
Заберёт ц девки честь,
И дурёхе благодарен –
Сразу стих спешит прочесть.
Забавляясь осторожно,
Сочинит, что просто: «Ах!».
Только гению возможно
Прославлять дурёх в веках!
«»»»»
Ухожу! Прости…
И одной грести
Среди пустоты,
Среди высоты,
Среди этих строк…
Иначе не мог…
«»»»»
Поэта бросила жена –
Сказала: «До свиданья, дядя!»,
Растаяла, назад не глядя –
Была в исканиях она.
А он запил от потрясенья,
Запил, что полетел с катушек,
И видеть стал одних лягушек,
Ведь в алкоголе нет спасенья!
… пришла с улыбкою она –
Он год страдал и ждал её.
Бог есть – заклинило ружьё…
Поэта бросила жена…
«»»»
«Тарасы Бульбы».
Лето 2012 года. Иду по улице Ленинградской (есть такая в городе Новосибирске!) вдоль бетонного забора, ограждающего территорию института. Приятная такая асфальтовая дорожка для пешеходов – я по ней часто ходил на рынок и обратно. Навстречу идёт молодой парень таджик– гастарбайтер, громко говорит по телефону, поднося его к самым губам. Говорит, пусть и с акцентом, но по-русски:
–Да, Джамуш, не смог. Не успел. Ну, сделаю я. Сделаю. Да почему: обещал и не выполняю? Сделаю…
Прослушав ответное бубнение из трубки, вдруг взорвался яростью, прокричал прямо в динамик:
–Сами вы Тарасы Бульбы!
И отключил телефон, убрал в карман.
Я немного обалдел от этой сценки – оказывается, у азиатов– гастарбайтеров Тарас Бульба – это страшное ругательство!
Вот куда завела кривая истории персонажа Николая Васильевича Гоголя! Пути Господни неисповедимы!…
«»»»»»»»»»
«Фидель Кастро и снег».
На Фейсбуке один африканец (мой интернетный друг) выложил фото: лачуга его глинобитная, двор вытоптанный, пальмы пожухшие от жары. Думаю: что за фигня? Посмотрел, а он в Гамбии живёт! Написал ему: «Гамбия, привет из Сибири! У нас мороз
(-2), а у вас жара. Это ужасно!».
Наверное, он подумал: «Снежный человек написал. Разве может быть жара ужасной?!».
Это с Фиделем Кастро было похожее. Хрущёв пригласил его в Москву. Зима. Снег. Фиделя потащили на лыжах кататься. А он не умеет. Поехал, упал лицом в снег. Его бросились поднимать, а он смеётся:
–Как хорошо!
Отдышался, и закончил:
–Как хорошо, что на Кубе нет снега!