Значит, из с-е-к-с-а у нас есть «с», как садизм или садомазохизм, а еще мне нравится контроль с небольшой болью и беспомощностью [партнерши] при самом акте. Думаю, как большинство мужчин, я мысленно насиловал или занимался сексом тысячи раз, увидев какую-нибудь женщину, которая меня возбуждала. Жесткое порно мне никогда не нравилось, и я не держал его в своей коллекции. И порно с детьми тоже. Я искал изображения голых или полураздетых женщин или рисовал их так. Для мужчины частично одетая женщина куда привлекательнее, чем полностью голая. Обратите внимание, что на моих рисунках женщины, [даже] если они голые, всегда обмотаны веревками, шнурами, скотчем, цепями или ремнями.
«Е» [в слове с-е-к-с] это событие [англ. event]. Таким событием может являться встреча, эпизод, инцидент и его результаты. Откуда это все взялось? Ну, «секс» – это нормально, это движущая сила всех живых существ, стремление к воспроизводству. Если немного выйти за рамки, можно сказать, что вся вселенная производит потомство и занимается космическим «сексом», порождая новые солнечные системы, звезды, планеты, луны и т. д. Они умирают и возрождаются, как живые существа.
Моя теория ненормального [секса]: если со мной что-то и произошло, в психическом или ментальном плане, то в результате не одного события, а некоего их стечения. Мои родители были любящими людьми. Они заботились обо мне, никогда не били и не унижали. Поначалу мы жили бедно, но в конце 1950-х поднялись по социальной лестнице и стали средним классом. Потом мои родители спокойно вышли на пенсию, могли покупать себе красивые вещи и путешествовать. Отношения у нас были лучше с отцом, но маму я тоже искренне любил.
Когда я проходил псих [ологическое] тестирование для армии, там был один вопрос: «Назовите главную любовь своей жизни». Я ответил «мама». Вероятно, они хотели увидеть «Родина», но я все равно получил одобрение. Отец никогда нас не шлепал. Мама – иногда. Она использовала электрический провод. От него было по-настоящему больно, и мы убегали и прятались. Начиналась погоня, и мама злилась еще сильнее.
Мы много времени проводили на ферме у бабушки с дедушкой. Бабушка Кук перекладывала [дисциплинарные] вопросы на дедушку. У него был ремень для заточки бритв, но меня он им никогда не бил. Достаточно было его голоса и взгляда. Как с учителями и всеми прочими, я проявлял уважение и не нарушал законов, в том числе и их «законов» на ферме. Мама рассказала мне про ремень, и брат Ларри тоже его упоминал.
У старших Рейдеров бабушка Рейдер тоже использовала провод, но никогда со мной, иногда с моими кузенами и братьями. Отец говорил, что и ему тоже доставалось от нее в детстве. Дедушка Рейдер командовал нами одним только голосом и взглядом – как мой отец.
Я не попадал в плохие компании, но временами водил дружбу с хулиганами, и несколько моих приятелей «ходили по краю». В основном это было в старшей школе. Меня растили в христианском духе. Я никогда не поминал имя Христово всуе, не принимал наркотиков, не курил травку, а выпивал только ради общения (во время армейской службы довольно много). Я женился на христианке, детей воспитывал христианами, мои родители придерживались христианской веры. Я уважал закон и порядок. Почему же я стал «Темным»?!
Думаю, лучше предоставить экспертам решать загадку с Фактором Х – пусть попытаются пролить свет на этот вопрос. Одно могу сказать наверняка: у нас с Полой был нормальный секс. Никаких игрушек и приспособлений, ничего такого. Я никогда не просил ее заниматься бондажом. Мы любили друг друга. Но я использовал фантазии, которые помогали мне достигать оргазма.
Еще тема для размышления: я возбуждался не только с людьми. Это могли быть животные, куклы или манекены, картинки, мои неприличные рекламки или рисунки со связыванием, разные наручники и кандалы. (Я мог развлекаться таким образом с манекенами на складе, когда мы устанавливали там сигнализацию – было несколько таких вызовов.)
Если вы помните фильм «Хладнокровное убийство», они покупают там веревки, скотч – все для связывания – в хозяйственном магазине. Я от этой сцены с ума сходил. Я тоже устраивал походы по магазинам и покупал веревки, скотч, болты и шурупы, металлические трубки, цепи, деревянные заглушки и тому подобное для самодельных кандалов, которые использовал на себе. А, да, еще ремни, синтетические и кожаные, и женские чулки – их я тоже обожал. Я даже сделал собственный кляп из шарика для пинг-понга, когда прочитал о Минотавре, который пользовался такими (и носил с собой один или два в «шпионском чемоданчике»). Бывало, [я делал] маски или использовал маски на моих «вечеринках в мотеле» [одиночные ритуалы самоудовлетворения в мотелях, где Рейдер останавливался в командировках в соседние города по работе]. Возбуждение от покупки и конструирования, а потом примерки давало великолепные оргазмы.
Легко сказать, что нечто в моем подсознании привело меня на темную сторону. Потеря работы, скука – все это усилило Фактор Х. Иногда достаточно было просто поездки, чтобы вызвать желание. Это как дремлющий вулкан. Я много раз молился, просил о помощи и пытался ответить на один-единственный вопрос: почему я? Я изучал серийных убийц и понимал, что, к сожалению, являюсь одним из них. Христианин я или нет, я все равно убийца».
8. Факторы Х
Было много попыток убийства.
Я заходил к ним в дом, и ничего не получалось.
Пресса освещала преступления ВТК примерно так: в Уичито действует местный серийный убийца, на счету которого уже семь жертв, он открыто заявляет о себе и угрожает убить еще. Он вторгается к людям в дома. Полицейские советовали жителям города устанавливать запоры на окна и двери и следить за незнакомцами в своих районах. Этот парень – сталкер; он осторожен и ловок, но с виду ничем не выделяется. Никто не знает, когда он нанесет следующий удар, полиции пока не удается его остановить. На «горячую линию» поступали сотни звонков насчет подозрительных соседей или супругов. Но ни один не привел к преступнику.
Начиная с 1974 года полицейские получили от него три письма, в 1978-м новых писем не поступало.
Рейдер тем временем занимался проработкой проектов. «Одна женщина сказала мне, что как-то мужчина проник к ней в дом, разложил у нее на постели веревки, скотч, ножи и провода, но по какой-то причине сбежал еще до ее прихода. Она нашла эти вещи у себя дома и позвонила в полицию. Думаю, если бы она стала проектом, я был бы вторым «маньяком», покушавшимся на нее. Идея мне понравилась. Я увидел, что под домом проложена сигнализация, или «тревожная проволока», и пробраться туда будет трудно, но не невозможно. Я мог бы обезвредить сигнализацию и проникнуть внутрь, а там уже дождаться ее. Но я не стал этого делать».
Он с легкостью мог проникать в дома и покидать их, прихватив с собой вещи, отсутствия которых хозяева не заметят, в том числе женское белье, которое затем использовал при самосвязывании.
«Думаю, мои первые «Диснейленды» [сеансы самоудовлетворения] переросли в неискоренимую привычку. Моя охота и названия проектов помогали мне чувствовать себя шпионом. У меня были разные коды и истории для прикрытия. Я привык вести двойную жизнь, быть одновременно Белой Шляпой и Черной Шляпой. Я рисовал сцены бондажа, а рисунки сохранял, пересматривал и коллекционировал. Позднее к ним добавились неприличные рекламки и карточки 3х5 дюймов, из них выросла [коллекция] «Фантазия о девушках с рекламок». У меня развилась зависимость от женских журналов. [В своих фантазиях] я воображал себя героем».
У него было несколько проектов, которые закончились ничем.
«Был проект «Вако» в 1978-м или 1979-м, попытка с женщиной в угловом доме. Она уже входила в двери. Я ее схватил, но она оттолкнула меня и закричала, и я убежал. Я бежал быстро, а свои вещи спрятал, чтобы меня по ним никто не узнал. Позднее я вернулся за ними. Я несколько раз пробовал вскрыть дверь у проекта «Делано», но она не придерживалась четкого графика. Еще один проект, похожий, назывался «Западный Линкольн», но туда было далеко ездить и неудобно наблюдать за районом. Проект «Крест», близ театра «Крест», отличался удобной парковкой. Я наблюдал за домом, но там сложно было отследить график. У меня было несколько проектов в других городах: Ньютоне, Топеке, Манхэттене, Додж-Сити, Питтсбурге, Грейт-Бенд. Везде, где я бывал в командировках, у меня имелись потенциальные проекты».
В действительности многие его преступления были вполне приземленными. «Временами я выступал как обычный вор. Раз или два крал деньги из церкви. Иногда, если видел в магазине книгу про серийного убийцу или интересный триллер, то крал его; когда мне требовалось что-то для шпионского чемоданчика, я крал тоже. Однажды, когда мы устанавливали камеру безопасности в «Ликерс» [подработка], я взял оттуда несколько видеокассет с эротическими фильмами и переписал себе. Потом я вернул кассеты в магазин, тщательно протерев. Я не хотел, чтобы люди знали, фильмы какого рода меня интересуют. Порнография мне на самом деле не нравилась. Я предпочитал непристойные рекламки».
Рейдер наблюдал за соседками и переодевался в женскую одежду, часто прибегая к эротической аутоасфиксии веревкой. Когда Полы не было дома, он предавался своим извращенным удовольствиям. Мог одеться в женские трусики и представлять себя жертвой. Однажды, когда он стоял перед зеркалом в самодельных кандалах, Пола внезапно вернулась домой, чтобы забрать какие-то вещи.
«Между нами [произошла] очень интимная сцена. Она поймала меня за бондажом дома. Она очень разозлилась.
У меня было свободное время. Я обычно располагался в холле или в ванной. Мне нравилось зеркало в полный рост в душе, чтобы видеть себя с ног до головы. У меня был специально подготовленный стул, и веревки, и даже пульт дистанционного управления от камеры, чтобы делать фото.
Когда она пришла домой, все это находилось на виду, и я не мог быстро прибраться. Я находился в юго-западной спальне, следил за соседкой через улицу. На ней была обтягивающая футболка, она была стройной и загорелой. Я часто фантазировал о ней. Я связал себя. Пола расстроилась, когда увидела меня, и сказала, что ей надо подумать.