Я решил представиться телефонистом, проверяющим линии. Я уже и так носил рабочую форму. Я вырезал из телефонной книги логотип компании «Саутвестерн Белл» и приклеил его на каску, а также на удостоверение, которое сам изготовил. Я ездил на своей личной машине, а не на фургоне компании. Я припарковался и перешел улицу среди бела дня, ни на кого не глядя. На мне были солнечные очки, небольшой чемоданчик, а каску я надвинул пониже на глаза.
Сначала я постучался к соседям. Переговорил с супружеской парой, которая там жила, не снимая очков, и задал кое-какие технические вопросы. Все выглядело так, будто я обхожу район. (Меня удивило, что об этом впоследствии не упоминалось. Вероятно, полиция не хотела разглашать сведения, чтобы использовать их потом для проверки.)
Если бы в доме был кто-то помоложе, кто-нибудь любопытный, я не пошел бы на убийство в тот день, счел бы свой заход пробным, для сбора информации. С другой стороны, если бы дверь открыла женщина и она была бы дома одна, она могла стать жертвой № 9 вместо миссис Вегерле.
Я выбрал Вегерле отчасти из-за крытого крыльца. Их дверь плохо просматривалась с улицы. Когда я подошел, то услышал внутри звуки пианино. Так она стала проектом «Пианистка». Органная музыка подошла бы лучше. Кажется, я еще раньше, во время выслеживания и преследования, слышал, как она играет.
(Мне всегда нравилось фортепиано. Я надеялся сам выучиться играть на нем, оно имело надо мной какую-то магическую власть. У бабушки и дедушки Рейдеров было пианино в доме. Ребенком я играл на нем. Органная и фортепианная музыка в фильмах про Минотавров будоражила меня. Музыка из «Призрака Оперы» сексуально меня возбуждала. В церкви, занимаясь мелким ремонтом, я слушал органистку, которая играла то на органе, то на фортепиано. Она и понятия не имела, что едва не стала очередной жертвой. Я уже придумывал, как подобраться к ней, и разрабатывал хорошую историю для прикрытия. Она стала бы проектом «Орган» или проектом «Церковь», я даже решил, как именно ее убью.)
Я подошел к дверям Вегерле, постучал и спросил, можно ли проверить телефонные провода внутри дома. Она впустила меня. Войдя в дом Вегерле, я увидел ребенка в манеже в гостиной и услышал, как лают собаки. У них на заднем дворе бегало минимум два пса. Они оглушительно лаяли и царапали когтями заднюю дверь. Представляю, что было бы, ворвись они к нам.
Она показала мне, где стоит телефон. Я вытащил какой-то инструмент и притворился, что проверяю линию. Когда она отвернулась, я достал пистолет. Она испугалась. Она начала кричать. Сказала, что ее муж уже едет домой на обед. Она спрашивала про ребенка.
Я приказал ей идти со мной в спальню. Сказал, что ее свяжу. Она очень разволновалась. Сначала я использовал чулки из ее шкафа, но когда я связал ее чулками, она их разорвала и начала отбиваться. Она боролась изо всех сил. Царапалась, как дикая кошка. Она расцарапала мне нос и лицо. Там я оставил ДНК (неизвестно) и позднее тревожился об этом. Дома мне пришлось замазать царапины косметикой. Как № 5 [Кэтрин Брайт], многие женщины отбивались, но я все равно не стал бы стрелять в них или резать ножом.
Наконец я скрутил ее и повалил на пол. Я связал ее нейлоновыми колготками. Немного приспустил ее одежду и сделал несколько фото, всего три. У меня не было наручников, потому что я выбросил их после МХ и еще не купил новые. Я взял кое-какие вещи, чтобы использовать потом при бондаже.
Миссис Вегерле лежала на кровати головой на юг, как я ее оставил. Окна спальни находились на восточной стороне. Я боялся, что соседи могут заметить возню в спальне, и поспешил выбраться оттуда. Собаки на заднем дворе подняли страшный шум, еще и все окна в доме были распахнуты настежь. Она что-то говорила про мужа, который должен заехать на обед, поэтому я торопился.
Не хочу жаловаться, но при дневных нападениях закон подлости оборачивался против меня. Слишком много случайных элементов вторгалось в мой план. Только с Отеро у меня было достаточно времени. Даже на проекте «Мустанг» [после Вегерле], который был практически такой же, как Вегерле, когда я притворился телефонистом, она занервничала и стала говорить про людей, которые снимают у нее комнату, – что они скоро придут. После того хаоса у Вегерле, Брайт и Виан я не собирался испытывать удачу [с этим проектом] и быстро ушел.
Помню, как я ехал оттуда и слышал полицию и «Скорые», которые мчались на север, пока я двигался на юг, к госпиталю Риверсайд. Я уже был в этом госпитале – навещал родных, пациентов, пел гимны на Рождество, устанавливал пожарную сигнализацию от ADT.
Угнав машину, я ощутил свою власть и контроль. Она позволяла быстро уехать оттуда и оставляла меньше шансов, что кто-нибудь меня запомнит, в отличие от мужчины, который шел бы пешком с черным чемоданчиком в руке. Улица была оживленная. Многие вспомнили бы того мужчину, услышав о преступлении.
Интересно, не мог ли мой мозг еще с дней выслеживания и преследования автоматически вспомнить «Монте-Карло», стоявший перед домом МХ, и связать это место с ней? Что привлекло меня к дому миссис Вегерле в первую очередь? В моей жизни все связано между собой. Я называю это «Теорией черных дыр». Если ваш путь некогда пересекся с моим, вам могут грозить мрачные события в будущем.
Я взял сумочку Вегерле, где она держала ключи и водительские права, а может, просто сунул ее к себе в чемоданчик. Прежде чем оставить машину на Эдвардс-стрит, я забрал права и еще кое-что, а остальное затолкал под сиденье.
Я поехал на запад по 13-й улице. Наверное, именно тогда мистер Вегерле проехал мимо меня. Потом я свернул на север, на 21-ю, и на восток, к кафе-мороженому «Браунс», чтобы выбросить чемоданчик в мусорный бак. Потом я подъехал к небольшому торговому центру на углу 21-й и Меридиан. Я бросил каску в мусорный бак возле магазина трикотажа. Я вычистил все из машины, прежде чем убраться оттуда. Это был тот же район, где я встретился с проектом «Твин-Лейкс», кассиршей, в конце 1973-го или начале 1974-го.
Я поехал на запад от Уичито, потом по проселкам и по дороге выбрасывал вещи с места преступления и те, что использовал там. В одном месте я остановился и избавился от своей одежды. Потом надел форму ADT, прошел до моей машины у «Индиан Хиллз» и вернулся на работу. Такой вот обеденный перерыв».
Рейдер сохранил эмблему телефонной компании как напоминание об удачно сработавшей уловке. Она могла сработать и еще раз. Он слышал, как машины «Скорой» и полиции мчатся к дому Вегерле, и понимал, что едва не попался. Если бы полицейские поймали его на месте преступления, он готов был применить оружие.
Он забрал водительские права Вегерле и три поляроидных снимка с места преступления, чтобы спрятать позднее в одном из своих тайников.
Рейдер не отправлял сообщений об этом убийстве. ВТК не связывали с ним – главным подозреваемым являлся муж убитой. Обвинение ему так и не предъявили, но многие детективы продолжали считать, что это он убил жену. Официально дело об убийстве Вики Вегерле осталось нераскрытым.
«Сегодня я чувствую угрызения совести и скорбь из-за кончины миссис Вегерле. Мое сердце разрывается при мысли о мистере Вегерле и их семье. Я реагировал бы так же, если бы пришел домой и обнаружил, что мою жену убили. И почему, хотя я чувствовал вину и тогда, в 1986-м и 1989-м, я снова взялся за старое?»
10. Есть одна проблема
Я хороший человек, который делал плохие вещи.
Работа Рейдера давала ему возможность выслеживать жертв как в городе, так и в его окрестностях. По его оценкам, более тридцати «проектов» – и примерно столько же проникновений в дома – могли закончиться убийством. Он предоставил их список: проект «Булочка», проект «Кэп», проект «Уайт» и проект «Гав» среди прочих. На проекте «Сол» он как раз вскрывал заднюю дверь, когда пара вернулась домой. «Я спешно убежал, но, будь я уже внутри, мог бы напасть на них. На проекте MTV я наблюдал за двумя женщинами, которые пытались завести машину. Подошел полицейский и спросил, почему я смотрю, но не помогаю. Я придумал хорошее оправдание.
Один проект, который я хорошо помню, назывался «Мать», в южной Уичито. Она что-то покупала в магазине. Я проследил за ней до дома, а потом много раз проезжал мимо, думая об этой женщине. Я перекусывал в ближайших кафе и наблюдал за домом; один раз проследил за ее мужем, чтобы узнать распорядок их дня. В своих фантазиях я устанавливал в доме жучок и прослушивал разговоры, чтобы знать их привычки и график. Дома были центральным элементом моих проектов – и способы пробраться туда.
Проект «Мать» не сработал. У меня был сложный день, и надо было придумывать множество ходов и приемов. Ее тоже не оказалось дома, а может, она просто не открыла дверь [когда я постучал]. Я был уверен, что она в доме одна. Машина стояла рядом, дети были в школе, а муж на работе. Я наблюдал за ней. Но она не открыла.
Я переключился на проект «Белл» в Бельвиле, Канзас, пока работал в Манкоте на старом мясоперерабатывающем заводе. Завод был закрыт, и хозяева хотели установить там сигнализацию из-за требований страховки. Кажется, это было зимой 1987-го. Мы были очень заняты, но моя должность старшего супервизора позволяла некоторую свободу. Я заново загрузил фургон, выложил оборудование для установки сигнализации и поехал на север. Перед той поездкой я сделал неудачную попытку на проекте «Пони».
После работы я искал, где перекусить, или шел в магазин купить еды, которую брал с собой в мотель. Пока я так катался, заодно изучал город и отмечал разные интересные варианты, которые мог потом использовать. Именно так произошло в Бельвиле.
Я проезжал мимо и начинал процесс выслеживания. Я никогда не ездил рядом слишком часто и старался не бросаться в глаза. Я припарковался в центре города и пошел к торговому центру с боулингом, кинотеатром и барами. В своих фантазиях я увозил жертву из дома, чтобы связывать ее и затыкать ей рот уже в