Рейдер находил места, чтобы в одиночестве связывать себя. Он даже выкапывал могилы и ложился в них, завернувшись, как мумия, в полиэтиленовую пленку. Он устанавливал камеру на штативе, чтобы делать снимки с помощью пульта дистанционного управления. Он начал вести дневник со списками своих «проектов», а также излагать там свои сексуальные желания. Иногда он высматривал потенциальных жертв, но был слишком занят «нормальной» жизнью.
Летом 1988 года Рейдер потерял работу в ADT, как и опасался. Ему было сорок три года, и найти новое место оказалось тяжело. Пола снова стала кормилицей семьи, что сильно уязвляло его эго. Фантазии развернулись в полную мощь. Женщины у власти, сильные и независимые, будили в нем гнев. В своем воображении он связывал их и лишал контроля.
«Я прокручивал в голове фантазии о моих проектах, с бондажом и самоудовлетворением. Я рассматривал сувениры, оставшиеся от жертв, и добавлял вещицы в свои коллекции в Тайниках. Я вырезал картинки и статьи про бондаж из «Настоящего детектива», делал непристойные рекламки. К середине года вечеринки в мотелях стали реже. Я фотографировал себя связанным, снимал видео, переодевался в вещи проектов. Использовал кукол как фантазийных жертв при бондаже.
Я часто охотился и рыбачил в тех местах, где шоссе пересекает реку Биг-Арканзас. Я собирал там ветки для скаутских шалашей. Часто я занимался этим в одиночку. Я мог подвесить себя в шалаше вверх ногами для самоудовлетворения. Без работы у меня оказалось много свободного времени, я чувствовал печаль и тревогу.
Я пытался устроиться в полицию. Подавал документы в полицейский департамент Уичито, в департамент шерифа и в дорожный патруль, но меня не взяли. Причин они не объясняли, но, вероятно, дело было в моем возрасте. Наверное, потому и появилась следующая жертва. В прошедшие годы я начал сходить с ума: все время выслеживал кого-нибудь, проникал в дома и планировал изо всех сил, чтобы выпустить пар.
С 1988-го по май 1991-го у моей семьи было трудное время. Я нашел работу в бюро переписи населения, но знал, что должность временная. Потом Пола заболела, и ей пришлось лечь в больницу. Я же остался за «мамочку» и занимался детьми».
Серийные убийцы завоевывают славу
В 1980-х серийные убийства активно освещались в прессе, породив целую индустрию – у преступников появлялись свои поклонники и те, кто мечтал им подражать, типографии печатали коллекционные карточки, а в магазинах продавались посвященные им сувениры. О них писали книги, в документальных фильмах снимались персонажи, выдававшие себя за родственников серийных убийц, зачастую без всяких подтверждений. Люди запросто говорили о насилии, пережитом в детстве, реальном или воображаемом, в дневных телешоу. Серийные убийцы обретали славу – и как преступники, и как страдальцы, перенесшие тяжелую травму.
Среди самых известных был Генри Ли Лукас, который сознался более чем в 350 убийствах. Лукаса посадили в тюрьму в Техасе в 1983 году за незаконное владение оружием. Там он сказал охраннику, что совершил множество «плохих вещей», и начал делать признание за признанием. В конце 1983-го техасские рейнджеры сформировали следственную группу по делу Генри Ли Лукаса. К тому времени он сознался в 125 убийствах. Репортеры слетелись в Техас. Слава убийцы росла.
На три дня в январе 1984 года 107 офицеров из восемнадцати штатов и округа Колумбия собрались в Холидоуме в Луизиане, чтобы допросить Лукаса насчет нераскрытых дел об убийствах в своих юрисдикциях. Лукас отлично проводил время, пока один репортер не выявил противоречий в его показаниях. Тогда Лукас отказался от своих слов. Потом снова признал их. Потом опять отказался. Большинство дел против него развалились.
В этот период все, кто раскрывал такие дела, освещал их в прессе, писал о них книги, подвергался нападению и оставался в живых или просто придумывал похожие, автоматически становились звездами. Аудитория жаждала новых историй; серийные убийцы наводнили телесериалы и детективные романы, а репортеры мечтали о появлении нового серийного преступника.
Все это не прошло незамеченным для Рейдера. Он посмотрел фильм про Эда Гина, умственно отсталого убийцу из Висконсина, который похищал и душил женщин у себя в сарае, словно оленей. Его причудливая история легла в основу фильма «Психо». «Я прочитал книгу о нем и посмотрел в кинотеатре фильм примерно в конце 1980-х. Я так возбудился тогда, что пошел в кинотеатре в туалет, прорезал дыру в кармане брюк и потом, вернувшись в зал, занимался самоудовлетворением, пока он держал одну жертву в сарае. Я находил и вырезал статьи о нем».
Рейдера возмущало, что другие серийные убийцы получают славу, а ВТК – нет. Вряд ли хоть кто-нибудь за пределами Уичито знал о нем; даже в Уичито пресса перестала уделять ему внимание. Никто больше не писал о серии нераскрытых преступлений. Зато убийца с Грин-Ривер в Сиэтле имел огромную прессу – особенно когда в дело вмешался Тед Банди. Убийства в Сиэтле расследовала группа из сорока детективов, и Банди заявил, что может помочь им «проникнуть» в разум «Ривермена».
В 1980 году Энн Рул опубликовала книгу «Убийца рядом со мной»[15] о своей дружбе с Банди во времена работы в кризисной клинике в Сиэтле. Он был отличным консультантом телефона доверия, писала она, и обманывал окружающих годами. Рейдер прочел книгу с большим интересом, поскольку Рул подробно описывала преступления Банди в разных штатах.
Рейдер также интересовался самоанализом Банди, опубликованным в книге Стивена Мишо, который вел с преступником долгие беседы. Банди заявлял, что серийные убийцы проходят через процесс эволюции. На начальном этапе они экспериментируют и совершают ошибки, но по мере совершенствования техник начинают действовать безупречно. Тяга к убийствам сродни алкоголизму, утверждал Банди. Она требует своего. Сам Банди тоже попался в ее власть, ему требовались все новые и новые «подвиги». Банди считал, что в момент совершения преступлений наружу выходила его злая сторона, он называл ее «личность», требующая удовлетворения.
Во Флориде суд присяжных приговорил Банди к смертной казни за три убийства. В январе 1989 года, когда стало ясно, что отсрочек казни больше не будет, он попытался стать полезным полиции. Банди согласился рассказать детективам о других своих жертвах и в попытке убедить научное сообщество, что его лучше оставить в живых и изучать, сообщил, что никогда не становился жертвой насилия, физического или эмоционального, и рос в любящей христианской семье (как Рейдер). Банди говорил, что пристрастился к жестокой порнографии из-за увлечения детективными журналами. Он считал, что общество должно осознать, какой вред приносит свободное распространение подобных изданий.
Теда Банди казнили 24 января 1989 года, и пресса всего мира освещала это событие. Рейдер с завистью читал о Банди в газетах.
Затем его жизнь снова переменилась. Он получил работу в бюро переписи населения. «Я стал региональным наблюдателем в Уичито. Мне надо было заниматься подбором сотрудников. Я был кем-то вроде «белой мыши» и докладывался «Голове сыра». По сути, я шпионил за теми, кто работал в моем регионе. Я посещал окружные отделения, проверял тамошних сотрудников и составлял доклады об их работе. Также я работал техническим консультантом. Я был экспертом во всех действиях по переписи населения. Я приходил в офис первым и уходил последним. Обычно я сам запирал двери».
Должность была временной, но она позволяла оплачивать счета. Он устраивался и на подработки; выезды в соседние города позволяли ему продолжать свою фантазийную жизнь.
«Моя первая большая вечеринка в мотеле прошла в Элк-Сити, в Оклахоме. Я работал там в свободные дни, между тренингами. До того, как меня стали отправлять в командировки, я не мог давать себе волю. Обычно я прятался в заброшенных сараях и подобных местах, но времени у меня было мало. По мере того как командировки учащались и на них выделяли больше денег, мотельные вечеринки стали для меня словно наркотик. Я мечтал о них, продумывал заранее, считал наградой за долгий рабочий день – жаркое свидание с сексуальной жертвой.
У меня были любимые мотели, где постояльцам обеспечивалось уединение. Я предпочитал «Бест Вестерн», «Регал», «Хэмптон-Инн» – вроде того. Я мог пронести в номер что угодно, не проходя через лобби. Парковка находилась прямо у двери в номер. Я хранил все необходимое в номере в чемодане, который запирал на ключ, прежде чем уйти, либо в автоматической камере хранения, либо под кроватью. Так мне было удобнее. Еще я намечал себе разные тайные уголки на природе, чтобы прятать вещи. Я был крайне осторожен с вещами ВТК. Очень редко я носил их с собой. Я использовал одежду жертв на вечеринках в мотелях, привозил ее домой, стирал, сушил и откладывал до следующего раза. Иногда я клал в пакет вместе с вещами женские духи, чтобы усилить ощущения.
Я стал завсегдатаем в таких мотелях и не вызывал подозрений.
Обычно все начиналось одинаково: я шел закупаться. Мог поспать несколько часов – чтобы восстановить силы. Поздним вечером я либо перевоплощался в жертву, либо занимался садомазохистским ритуалом со связыванием. Обычно фантазии порождались последней непристойной рекламкой или новым экспонатом в моей коллекции карточек. Я мог посмотреть телевизор, где часто показывали эротические шоу. Ближе к полуночи начинались откровенные передачи, но за кабельные каналы с рейтингом «Х» я никогда не платил. Иногда я привозил с собой DVD-плеер и собственные диски.
Для бондажа я использовал самые разные приспособления. У меня были мои любимые женские вещи: красный бюстгальтер с проекта «Белл», комбинация с проекта «Лисий хвост», украшения с проекта «Цветок», шелковый халат с проекта «Лужайка», разноцветные колготки с разных проектов, трусики, панталоны, парики, маски разных видов – как у Баффало Билла из «Молчания ягнят». Кстати, отличная книга и отличный фильм для мотельной вечеринки.