Рейдеру оставалось узнать, проглотит ли полиция Уичито его наживку. Когда это произошло, он пришел в восторг. Однако со временем детективы сделали вывод, что ВТК их обманывает. На компьютере Аллена не нашлось никаких подтверждений того, что он с кем-то обсуждал ВТК или садомазохистские игры. Каким бы маловероятным это ни казалось, Аллен совершил самоубийство.
Для Рейдера это не имело значения – он стремился только вызвать реакцию. «Я отправил письмо про Джеки, придумав предлог, что мне надо в субботу утром за покупками. У каждого листа, с которого я снимал копии, собираясь отправить, я обрезал края, уже в перчатках, и так же в перчатках клал листы в конверт, такой, какие продаются повсюду. Адрес я либо печатал на машинке, либо использовал наклейки с буквами. Все [я проделывал] в перчатках. Марки я увлажнял с помощью салфетки или [использовал] самоклеящиеся. Последние [появились] в 2000–2005 годах. [Иногда] я использовал тематические, например с изображениями поездов или с чем-то, отражающим тему письма. Когда [все] было готово, я выбирал почтовый ящик и в перчатках доставал конверт на отправку из другого конверта, и кидал туда.
Я ходил с пейджером, на случай если понадоблюсь на работе, но по субботам меня никуда не вызывали, а Пола была занята. Я прикасался к «письму про Джеки» только в перчатках. Название телеграммы, «молния», означало нечто очень важное и походило на заголовки в новостях. Я увидел статью о нем в «Уичито Игл». Я не хотел выказывать неуважение к его семье. Я лишь использовал его как символ, чтобы разворошить угли. Я использовал непристойные рекламки с мужчинами – срисовал их. Я впервые обратился к рекламкам с мужчинами. Это был идеальный момент, чтобы использовать свое воображение и подбросить дров в костер.
Я упомянул школьницу с ключами, чтобы напугать полицию и общественность. Однажды в процессе выслеживания мне попалась школьница, которая вылезла из автобуса и пошла пешком к своему дому на 37-й Северной улице. Я подумывал подождать ее дома, когда она однажды придет. Но потом сосредоточился на женщине, которая работала с очень четким графиком.
С помощью этого письма я давал полиции понять, что стал старше, но, возможно, и умнее, – хотя они не знали мой возраст. В 59 лет я был уже стар для серийных убийств и настоящей охоты».
Письмо Джеки выявило стремление Рейдера ассоциировать себя с событиями, вызывающими у него сексуальное возбуждение. «Смерть на железнодорожных путях напоминала мне о детских фантазиях». Поскольку обстоятельства смерти Аллена выглядели противоречиво, Рейдер сумел использовать его самоубийство в своих целях. Он также обратил внимание на новость об убийстве в Бентоне, к северо-востоку от Уичито, 22 сентября: Кэрол Маулд, сорока шести лет, была задушена веревкой у себя в доме, а сам дом сгорел. Рейдер позднее заявил полиции, что хотел использовать то преступление в игре в кошки-мышки, но передумал. Несмотря на усилия Ландвера выманить ВТК, он не отправлял новых посланий до октября.
Проект «Бордуотер»
Рейдер решил заняться новой жертвой. «Я хотел остановиться на двенадцати. Не больше». Он выбрал жертву номер одиннадцать и назначил дату, 22 октября, «в выходные перед Хеллоуином. Решил, что и время должно быть около одиннадцати, чтобы нагнать мистики». (На допросе после ареста Рейдер сказал, что его жертвой должна была стать «тетка», которая жила на Гидравлик-стрит [он использовал слово broad («тетка»)], и назвал проект «Бродуотер». Потом он вспомнил, что рядом с ее домом находилось здание школьного совета, [board] и переименовал проект в «Бордуотер».)
«Я решил закругляться. Я стал старше, но это была сексуальная фантазия, наваждение, видеозапись с позднего вечера, постоянно прокручивавшаяся у меня в мозгу. Сколько дней и ночей я думал об этом проекте и о том, как его осуществить! Я мечтал о нем, прорабатывал все детали. У меня были другие способы сбрасывать пар, например девушки с непристойных рекламок, и я считал, что их будет достаточно, чтобы удержаться и не привести тот план в исполнение. Остается вопрос – реализовал бы я проект или нет, если бы меня не задержали?
Первая попытка была 22 октября 2004 года. Я часто ездил в собачий приют в Северном Хиллсайде и проезжал по Гидравлик-стрит. Дома там стояли на некотором удалении от дороги. В одном доме жила женщина, девочка-школьница, и несколько раз появлялся мужчина. Но потом он пропал, может уехал.
Проезжая мимо этого дома, я наблюдал за людьми, которые там живут. Окна дома выходили на восток, на здание окружного школьного совета № 259. Дом был далеко от проезжей части, к северу от него тек Чисхольм-Крик, его средняя ветвь. (Я использовал мост там, чтобы избавляться от вещей жертв, в частности от часов Отеро и камеры Дэвис.) Оттуда было рукой подать до Лейкс, где я спрятал тело Дэвис, чтобы потом подобрать. Поэтому я хорошо знал тамошние места. Женщина работала в автомастерской на Хиллсайд и ездила на белом фургоне, вероятно служебном. Каждый день я записывал в дневнике время ее приезда и отъезда. У нее был четкий график. Она была брюнетка, немного полная, среднего роста, за тридцать – скорее к сорока. Автомастерская, где она работала, располагалась на углу Хиллсайд и 37-й улицы, к северу от собачьего приюта. Мне легко было за ней наблюдать.
В полдень она возвращалась домой на ланч и уезжала в 12:25 или 12:30. Это были мои временные рамки. План был таков: припарковаться возле озера, доехать до ее дома на велосипеде примерно к 10:30, перекинуть велосипед и все необходимое через забор. Я собирался проникнуть в дом и ждать там. [Это было бы] еще одно ужасное убийство и мой «выход на бис» для полиции. Я устроил бы пожар и сделал так, чтобы подумали на кого-то другого. Потом погрузил бы в ее фургон свои вещи и велосипед, поехал к озеру и забрал свою машину. Пожар должен был начаться не сразу: свеча догорела бы до целлофановой обертки, а потом до тряпки, пропитанной горючей смесью. Я уже находился бы в нескольких милях оттуда. Именно такой проект я вынашивал у себя в голове последние несколько лет.
Была, конечно, та девочка, что вылезала из школьного автобуса около полудня. Я подумывал попытаться с ней, но потом все-таки сосредоточился на старшей женщине. Полдень 22 февраля был для меня идеальным временем, потому что я мог уехать из дому якобы на рыбалку, которую мой брат организовал на озере Вудсон. Я мог сказать всем, что в пятницу рано ушел с работы, поскольку начинались выходные. Бордуотер ездила на белом фургоне, вероятно служебном. Часть моего плана состояла в том, чтобы сбежать на этой машине. Я наблюдал за домом минимум три раза и дважды забирался на задний двор, чтобы осмотреть дом снаружи. Я даже подъехал к дверям, вылез и постучался, придумав подходящий предлог. Так что я представлял себе внутреннюю планировку. Это помогло мне сформировать четкую фантазию, которую я проигрывал у себя в голове, прорабатывал детали и сильно возбуждался.
В пятницу, 22 октября, я припарковал мой «Форд-150» со шпионским чемоданчиком, велосипедом и снаряжением, которое собирался использовать в доме. Снаряжение я собирал довольно поспешно, в последнюю минуту. По плану я должен был спрятать велосипед на заднем дворе за деревянным забором. Я разбил бы стекло и открыл заднюю дверь (крыльцо было крытым, и меня там никто бы не увидел). Я собирался дождаться ее внутри и ударить по голове носком с грузилом, целясь в висок (идея из одного романа о Минотавре), сковать наручниками в спальне, раздеть до нижнего белья, замотать скотчем и заткнуть кляпом рот. Я представлял себе, как привяжу ее к стулу. У меня было несколько рисунков со связанными задушенными женщинами на стульях. Мне казалось, у нее есть дочь, и я подумывал заняться ими обеими».
Позднее Рейдер сказал полиции, что «думал заняться с ней анальным сексом». (Мне он сказал, что в действительности не собирался этого делать, просто фантазировал.)
«У меня были с собой инструменты, чтобы устроить подвесную раму в дверном проеме ее спальни. (Я купил такую перекладину, которая выдерживает до 250 кг.) Внизу я собирался вкрутить болт, чтобы крепить веревку. Когда я подвесил бы ее головой вниз, то надел бы ей на голову пакет, намотал веревку поверх него и закрепил на болте. Потом снял бы с нее белье, сделал фотографии и занялся самоудовлетворением. Я даже сохранил мою сперму, несколько маленьких контейнеров (дома в морозилке, вместе с замороженной наживкой для рыбалки). Я собирался разбрызгать сперму по ней и ее постели, МНОГО! (Я тогда не знал, что у полиции есть моя ДНК.) Полиция же не знала, кто я. Если бы они нашли сперму, то могли бы ее сравнить с той, которую обнаружили в других местах, но у них не было бы подозреваемого.
Это должно было стать моим бенефисом, финальным выходом, и, чтобы он отличался от остальных, я собирался поджечь дом с помощью баллонов с пропаном. Это был номер одиннадцатый, убийство в конце одиннадцатого часа, за которым наступала полная неизвестность. Я собирался оставить о себе великую тайну, как в тринадцатой главе – «Будут ли еще убийства?». Я собирался подложить баллоны в кучу бумаги и тряпок, полить бензином и поставить сверху небольшую свечку, чтобы у меня было время скрыться. Прежде чем уехать и зажечь свечу, я собирался погрузить велосипед в ее фургон, обыскать дом на предмет украшений, денег, оружия, женского белья и ее документов. Закончив, я поджег бы свечу и уехал. Я бы добрался до какого-нибудь заброшенного сарая, вынул краденое и свои приспособления, протер бы в фургоне и на велосипеде поехал к своей машине. Я отвез бы «Рассвет» [его следующее послание полиции, ссылающееся на главу 2 «Истории ВТК»] в почтовый ящик. Название «Телеграмма с полей» как раз означало, что я нахожусь в полях – то есть действую.
Итак, я был готов. Я поехал к дому сильно возбужденный. Я увидел бригаду, чинившую асфальт поблизости от ее забора. Неожиданность. Всегда неожиданность. Слишком много людей вокруг. Я пошел, купил себе сандвич и стал наблюдать. У меня было ограничение по времени. Она возвращалась домой ненадолго, а потом снова уезжала на работу. Время истекало. Бригада по-прежнему работала, когда она уехала. Я был разочарован. Я не собирался повторять попытку, думал отложить ее до весны, когда смогу опять использовать рыбалку в качестве предлога. В отсутствие поездок за город у меня не было веских причин отсутствовать дома, чтобы успеть с проектом. Я отправил письмо из «Омни-Сентер», а потом поехал к своей семье, на стоянку, которую мой брат устроил для рыбалки».