лицемеры. Если вы боитесь смотреть собственное выступление, почему ждете, что зрители будут смотреть на вас? Золотое правило: не заставляйте людей слушать то, чего не стали бы слушать сами. Просто сделайте это. Если запись невозможно смотреть, гордитесь тем, что только вы, а не невинные зрители, видите это ужасное выступление. Видеоролик можно удалить, но невозможно удалить час, который люди напрасно потратили на вас.
Никому не нравится звук собственного голоса. Мы внимательно разглядываем форму своего носа и пробор на голове, чего большинство зрителей никогда не делают. Кроме того, все это трудно изменить. Зато можно изменить другое: уверенность в себе, четкость, особенности жестикуляции или мимики, которые могут раздражать.
Если вам не нравится то, что вы видите, сделайте выступление короче. Запишите 30-секундное видео и репетируйте до приемлемого результата. Затем добавьте времени. Если какое-то высказывание кажется глупым, уберите его и повторите. С каждым разом будет получаться все лучше, даже если вам так не кажется.
Я не смотрю видеозапись каждого своего выступления, но, если во время лекции показалось, будто что-то не так или, наоборот, что-то получилось неожиданно хорошо, — всегда пересматриваю. Получая обратную связь от организатора и не зная, как ее интерпретировать, я сравниваю ее с тем, что увидел в записи. Каждый раз я стремлюсь сопоставить свое ощущение от выступления с впечатлениями зрителей (отраженными в опроснике). Профессиональные спортсмены тоже просматривают видеозаписи матчей и соревнований, чтобы отличить свои субъективные представления (Фред обвиняет всю команду в том, что та плохо сыграла в защите) от объективной реальности (Фред плохо сыграл в защите)[71]. Пока вы заняты интенсивной деятельностью, например участвуете в соревнованиях или выступаете, вокруг вас происходит множество событий и вы физически не можете за всем уследить. Чтобы понять, что вы на самом деле сотворили, используйте технологии. Если вас пугает критика, сделайте видео и покажите хорошему другу, который даст честный и конструктивный отзыв. Имейте в виду, что веб-камера — это как раз тот самый инструмент, который на протяжении всех времен хотели бы иметь все ораторы. Это просто, быстро, дешево и касается только вас. Вы мгновенно получаете обратную связь от людей, находящихся как поблизости, так и далеко, и понимаете, как вас будет принимать аудитория.
Глава 9. Сцепление — твой друг
Я много лет занимался теорией обучения, или наукой о том, как мы учимся, и вот что я могу сказать: почти всему, что вам нужно знать, вас научит случай, произошедший со мной в 1989 году. Тогда я чуть не убил трех человек.
Длинный список глупостей, которые не стоит совершать в жизни, должен включать в себя следующий пункт: выполнение левого поворота на трехполосной дороге со встречным движением во время экзамена по вождению в Нью-Йорке в 17 лет на старенькой бабушкиной машине в час пик, причем в процессе вы должны внезапно осознать, что до этого никогда не поворачивали налево. И в 1989 году я сделал именно это. Результат, как легко предсказать, был устрашающим. Меньше чем через минуту после начала экзамена, когда меня попросили повернуть налево, я немного притормозил, пристроился за ехавшей впереди машиной, а затем выполнил очень ловкий маневр: точь-в-точь повторил движение этого автомобиля. Но «Форд-Мустанг», за которым я поехал, оказался быстрее, чем старая бабулина «Хонда-Цивик». Он пролетел через перекресток и с ревом укатил дальше, а я оказался прямо на пути восемнадцатиколесной фуры «Мэк-Трак».
Помню удивленный взгляд водителя грузовика в тот момент, когда он ударил по тормозам. Он даже не успел разозлиться. Вместо этого он полностью сконцентрировался на сохранении собственной жизни: давил на каждый квадратный миллиметр педали, чтобы тормоза сработали надлежащим образом. В то же самое мгновение с пассажирского сиденья раздался крик щуплого экзаменатора — мистера Динко. Увидев несущийся прямо на него грузовик, от неожиданности, страха и беспомощного гнева он вскрикнул, как девочка. Я не смог понять, что именно он вопил, но блокнот с экзаменационным листом, на который он смотрел всего несколько секунд назад, выскочил у него из рук и ударился о приборную панель. А я оставался на удивление спокоен, несмотря на то что именно я был причиной этого хаоса. В конце концов, я никогда раньше не попадал в такие ситуации, и может быть, поворот налево при большом скоплении автомобилей всегда происходит именно так.
Грузовик с падающими из него коробками вынесло на перекресток, и он остановился в паре метров от бампера моей машины — то есть бампера машины, оказавшейся поперек его движения. Мы заблокировали перекресток и перекрыли движение в обоих направлениях. Очень скоро все уже кричали и обвиняли друг друга, и почему-то главным образом водителя грузовика. Как все добропорядочные жители Нью-Йорка, он кричал в ответ. Я поспешил умчаться прочь, до конца не осознавая, насколько близок был к тому, чтобы в лобовом столкновении убить трех человек. Я пребывал в замешательстве и не понял, почему инструктор так торопился вернуться в экзаменационный центр всего через полторы минуты после начала экзамена. «Поворот налево, направо, еще раз налево», — кричал он. На парковке, когда экзаменатор с криками выходил из машины, я наконец-то понял, что экзамен не сдан. Несколько недель, прошедших до того, как я смог сделать вторую попытку, мне было ужасно стыдно: мои друзья и члены семьи, все до единого, сдали экзамен на вождение с первой попытки.
Каким-то образом на второй раз я сдал. И когда я пришел домой и вздохнул с облегчением, что все позади, старший брат отвел меня в сторону и сказал: «Я научу тебя водить машину с механической коробкой передач». Я уверенно ответил: «Ни за что на свете». Я не был глуп. Последнее, что я хотел бы делать, — учиться чему-либо еще, связанному с вождением. Попытка научиться чему-то неизбежно создает возможность провала. Я только что пережил катастрофу, практически уголовный случай. Студенты всегда рискуют больше, чем преподаватели, что и объясняет их неадекватное поведение. Они боятся неудачи или того, что их раскритикуют или поставят в неудобное положение перед остальными, поэтому протестуют в первую очередь. При этом, как ни парадоксально, учителя опасаются, что студенты их проигнорируют, и этим страхом часто оправдывают свое деспотичное поведение. У меня были друзья и знакомые (ровесники и взрослые), которые так и не освоили «механику», и я больше не хотел рисковать и терпеть неудачи.
Однако брат настаивал. Он попросил довериться ему. И мы отправились вдоль по улице на «Хонде-Прелюд» 1984 года — самой крутой машине в нашем кругу. Брат дорожил ей практически так же, как своей жизнью. Он толкнул меня на водительское сиденье и вставил ключ в замок зажигания. Что же сделал я? Дотянулся до ручки двери и попытался смыться. Одно дело — чуть не угробить бабушкину машину, а совсем другое — разбить машину старшего брата: он отдубасит вас так, что вы запомните это на всю жизнь. Я начал судорожно придумывать причины сбежать: я слишком занят (ложь), устал (ложь), ушиб ногу, когда сдавал экзамен по вождению (наглая ложь). Но еще до того, как мне на ум пришло что-то стоящее, он произнес бесценные слова: «Сцепление — твой друг».
Как сцепление может стать моим другом? Сцепление — это такая непонятная педаль, и почти никто из тех, кого я знал, не мог постичь, как она работает. Именно из-за сцепления старшеклассники нарезали круги вокруг школьной парковки, пытаясь припарковать свои машины, под громкий смех прохожих. Сцепление — это наводящее ужас исчадье ада. И фраза о том, что сцепление — мой друг, не имела никакого смысла. Что дальше? Назвать другом мистера Динко? Выпускные экзамены — тоже мои друзья? «О чем ты, черт возьми, говоришь?» — спросил я. И брат ответил: «Поверь мне, сцепление — твой друг. Оно для того, чтобы помочь тебе. Если ты застрянешь, просто нажми педаль в пол, и все будет в порядке. Если помнить об этом, научиться водить механику не так уж сложно». Я долго смотрел на него. Это шутка? Но это не было похоже на брата. Особенно если речь идет о его машине. И особенно если за рулем я. И я сказал себе: «Хорошо, допустим, сцепление и вправду мой друг. Посмотрим, что из этого выйдет».
Уже к вечеру я водил машину с механической коробкой передач. Мне удалось даже выполнить левый поворот на улице, по которой ехали машины. Я был первым среди моих приятелей, у кого это получилось. И я так это полюбил, что до сих пор езжу на автомобиле с механикой.
Что такого знал мой брат, чего не знали инструкторы по вождению? Прежде чем это понять, нужно выяснить, почему научить практически невозможно, и насколько редко происходит то, чего добился он.
Почему научить практически невозможно
Я довольно скептически отношусь к обучению, хотя сам именно этим зарабатываю на жизнь. Сколько вам встречалось плохих и хороших учителей? Можно ли сказать, что соотношение хороших преподавателей к плохим 1 к 5? Или 1 к 10? Даже если взять мой пример: я три месяца ездил с профессиональными инструкторами (и еще с отцом), но все равно ничему не научился и не был готов сдавать экзамен. Или не оправдал их ожиданий. В любом случае большая часть попыток научить чему-то проваливается. Можно винить педагогов, студентов, и тех, и других вместе, но большая часть попыток научить никого ни к чему не приводит.
Я преподавал в очень разных форматах: вел семестровые курсы, семинары на целый день, семинары по полдня, консультации, лекции, был наставником на рабочем месте, даже произносил пьяные тирады в баре — и могу сказать, что шансы научить кого-то чему-то в какой-то из этих ситуаций невелики. Держу пари: в любой момент там, где один человек «учит» других, а другие «учатся», 5 % спят, а 25 % думают о сексе. Еще 30 % полностью погружены в свои мечты и считают ворон. Из оставшихся 40 % часть просто ошиблись дверью, а часть отвлекаются на СМС и почту