[72]. И из того ничтожного количества, кто по-настоящему слушает, сколько человек понимают, о чем говорит преподаватель? Как много из них вспомнят услышанное на следующий день? И сколько хотя бы попытаются применить выученное в жизни?
Хороший преподаватель должен задать себе четыре важных вопроса:
• Сколько человек меня понимают?
• Сколько человек вспомнят то, о чем я рассказал?
• Сколько человек попытаются применить в жизни выученное на уроке?
• Сколько человек преуспеют в этом?
Если вы взялись преподавать — независимо от того, читаете ли лекции, ведете занятия или даже учите писать — все равно, из всех занятий, подразумевающих взаимодействие с другими людьми, профессия преподавателя — одна из наиболее сложных и выбивающих из равновесия. Не смотрите «Общество мертвых поэтов» с Робином Уильямсом или «Выстоять и сделать» с Эдвардом Олмосом — в этих фильмах не показывают страданий и скуки обычной классной комнаты, где унылые и занудные учителя день за днем, снова и снова безрезультатно воздействуют на занятых другими делами учеников. К тому же в этих фильмах не видно всех тех неудач, которые пережили и с которыми справились педагоги, прежде чем стать блестящими (не очень правдоподобными) преподавателями, изображаемыми в кино. Вы никогда не задумывались, почему многие школьные учителя в жизни выглядят усталыми, замученными и словно потухшими? Они же не были такими изначально. Дело в том, что, преподавая свой предмет год за годом, они отдавали частичку своей души ученикам, которые не усваивали их уроки. Как тут сохранить любовь, которая в первую очередь и подталкивала их учить других? У большинства школьных наставников даже нет возможности сгореть на работе: 50 % представителей этой профессии в США работают не более пяти лет[73]. Американские учителя получают копейки, хотя делают очень много.
Как научить кого-нибудь чему-нибудь
Есть и хорошие новости: когда все идет как надо, преподавание — одно из тех занятий, которое имеет огромную отдачу. Увидеть, что человек понял и успешно использует в жизни тот материал, который вы ему объяснили, — ни с чем не сравнимое удовольствие. Даже если вы знаете, что научили пятерых из ста, оно стоит того (можно и не расстраиваться из-за оставшихся девяноста пяти). Если бы вы не пришли в тот день, не научили бы и тех пятерых. А человек, который заменил бы вас, если бы вы испугались, возможно, научил бы всего троих или даже ни одного. В жизни пять из ста — иногда выше среднего. Кроме того, по сути, у вас нет выбора: если хотите передавать свои знания, придется мириться с этой статистикой.
И я, несмотря на скепсис и неутешительные цифры, верю, что любой из нас при желании может научить другого. Но есть некоторые особенности. Если есть два целеустремленных, достаточно умных человека, один из которых желает передать знания, а другой — их получить, то чудо произойдет. Взять, например, мастера и ученика или наставника и протеже. Индивидуальное обучение прекрасно зарекомендовало себя: наставниками так называемых вундеркиндов, например Эйнштейна, Пикассо и Моцарта, были либо родители, либо друг семьи. Да, у вышеперечисленных известных личностей был удивительный, врожденный талант, но, помимо этого, их очень серьезно обучали конкретные люди. Этот процесс предполагает тесную психологическую связь, а ее нельзя наладить, если вы работаете с коллективом.
Это подтверждается элементарной математикой. Если я читаю лекцию в аудитории на 5000 человек, то практически ничего не знаю про них. Люди предпочитают разные методы преподавания, и если я выступаю перед многотысячной аудиторией, то должен найти какой-то один средний метод. Я могу делать обобщения или приблизительно догадываться, какой способ выбрать, но распределяю свою энергию на всю аудиторию. У некоторых лекторов довольно неплохо получается угадывать, и тогда их идеи находят отклик в сердцах многих. Эти редкие счастливчики способны стать неплохими эстрадными артистами или юмористами. Но большинство проявляют реальную силу только в том случае, если аудитория состоит из ста, пятидесяти, пяти или, а лучше всего — из одного студента. Можно дать информацию группе из 5000 человек. Или развлечь их. Можно рассказать им о новых способах мышления или предложить обдумать свежие идеи, но нельзя передать им навык или найти подход к каждому. Мой брат никогда не научил бы меня водить механику, если бы одновременно со мной обучал еще 4999 человек. Он физически не смог бы одновременно сидеть на пассажирском сиденье во всех машинах и смотреть, что делает каждый, не говоря уже о том, что не уделил бы должного внимания, необходимого для обучения новому навыку.
Преподавая в небольшой группе, учитель в состоянии выяснить интересы каждого студента, определить, что он знает, чем интересуется и чего боится. И, основываясь на этой информации, выстроить учебный процесс так, чтобы увеличить шансы учащегося справиться со всеми задачами. В небольшой группе педагогу легче быть активным и быстрее реагировать на запросы студентов. Преподавание в большой аудитории обычно требует соблюдения жесткого и заранее установленного плана, независимо от того, насколько успешно и в каком объеме студенты усваивают материал. Часто наставники спрашивают: «У вас есть какие-нибудь вопросы?» — забывая, что вряд ли человек, нуждающийся в разъяснениях, захочет ставить себя в неловкое положение перед остальными, которые вроде все поняли. Такая ситуация в корне отличается от диалога один на один, который как раз способствует глубокому общению и успешному обучению.
Мой брат учитывал три пункта, о которых должен помнить каждый, кто хочет кого-то чему-то научить. Неудивительно, что все эти условия проще выполнять в небольших группах:
1. Сделать занятие активным и интересным.
2. Начать с неожиданной идеи, которая заинтересует ученика.
3. Подстроиться к ученикам в зависимости от их реакции на пункты 1 и 2.
И плохая новость: чтобы следовать этим правилам, всегда требуется больше времени. Хорошая новость: все время, которое вы тратите, окупится.
Я часто слышу одну известную мудрость:
«Я слышу и забываю. Я вижу и запоминаю. Я делаю и понимаю».
Считается, что это сказал Конфуций, но, как бывает со многими известными цитатами, эти слова часто произносили и другие знаменитости — например, Бенджамин Франклин или Жан Пиаже, — и потому авторство нередко приписывают им (или кому-нибудь еще). Этой идее несколько тысяч лет, и ей с восторгом следуют многие великие люди; но, как ни странно, ораторы редко пользуются этой мудростью, и вот по какой причине: независимо от того, насколько сложно читать лекции, гораздо труднее заставить людей в аудитории что-то сделать.
Лучшие исследования учебного процесса сходятся на том, что необходим переход от модели, где в центре — учитель, к модели, ориентированной на обучающихся. Большинство преподавателей ориентируются на составление плана урока: что включить, какие использовать книги и программы, в какой части аудитории встать. Здесь наставник — центр Вселенной. Но хороший педагог во главу угла ставит потребности учеников. Он стремится создать среду, в которой есть все, что нужно для обучения: эмоциональная уверенность, физический комфорт и любознательность. Его задача — отойти на задний план. Он должен быть не звездой, а посредником, который помогает ученикам наработать необходимый опыт. Это можно сделать с помощью упражнений, игр или задач, в решении которых ему отведена второстепенная роль ассистента.
Дональд Блай в книге What’s the Use of Lectures? («В чем смысл лекций?») дает хороший совет:
Если хотите научить какому-то навыку поведения, то на определенном этапе студентам предстоит его отработать. Если хотите научить спортсменов бегать стометровку, в какой-то момент они должны пробежать сто метров… Вероятно, вы считаете, что это очевидно. Это действительно так для обычного человека. Но это за гранью понимания некоторых довольно умных людей, произведенных на свет нашей системой образования.
Это высказывание противоречит взглядам тех, кто много лет пытался стать великим оратором, тратил на это время и силы. Они сражаются за то, чтобы быть в центре внимания, и гордятся навыками, приобретенными таким образом. Этим и объясняется, почему многие профессора и гуру такие замечательные лекторы и при этом ужасные учителя. Когда их «ученики» уходят из школы, они понятия не имеют, как применить на практике все то, о чем слышали на лекциях. Учитывая, что спикеры были блестящими, студенты приходят к выводу, что проблема в них самих, и бросают заниматься тем, чему «учились».
Решение этой задачи начинается с того, что учитель должен почувствовать себя уверенно в любом деле — не только в чтении лекций. Такая возможность появляется, если он дает студентам упражнения, позволяющие отработать определенные навыки, а затем делит учащихся на небольшие группы. Теперь они работают сообща и применяют идеи, услышанные на лекции, в ситуациях, похожих на те, с которыми столкнутся в реальном мире[74]. Мой брат с самого начала правильно сделал одну простую вещь: посадил меня на место водителя. Все, что было дальше, уже происходило со мной — под его чутким руководством. Люди, находясь в центре происходящего, никогда не засыпают.
Даже выступая в большой аудитории, вы можете попросить слушателей дать вам понять, что они не усвоили материал. В прекрасной книге What the Best College Teachers Do («Что делают лучшие преподаватели») Кен Бейн рассказывает историю математика из Калифорнийского университета профессора Дональда Саари, который пользуется методом под названием ЗЭН («Зачем это нужно?»). В первый день занятий профессор говорит студентам, что они могут в любой момент задать этот вопрос, а он постарается подробно объяснить, каким образом эта самая непонятная вещь, о которой идет речь, связана с той причиной, по которой студенты записались на курс. Если вы хотите заинтересовать студентов, позвольте им высказаться, когда вашу мысль уже сложно уловить и они вот-вот перестанут слушать. Оратор, который хочет чему-то на