учить, должен смотреть на этот вопрос не как на признак собственной неудачи, а как на новую возможность. Вы получаете информацию в реальном времени о том, что человек не улавливает вашу мысль. А значит, есть вероятность, что он не одинок. Если вам нужна настоящая обратная связь, которая помогла бы вам усовершенствовать свое выступление, найдите этого человека и узнайте: каким способом можно было бы донести до него этот материал? Так вы ничего не теряете, а задаете учащемуся простой вопрос: «Что я могу сделать, чтобы вы лучше разобрались?»
Один из методов состоит в том, чтобы активизировать умы присутствующих в аудитории, даже если их тела не активны. У нас в мозгу есть зеркальные нейроны, и, хотя мы не понимаем до конца, как они работают, известно, что они реагируют тогда, когда мы видим, как другие выполняют то, что мы сделали бы точно так же, если бы занимались этим сами. Именно поэтому мужчины, которые смотрят по телевизору Суперкубок по футболу, сидя на диване, имитируют перехват и другие приемы. По той же причине люди при просмотре фильма ужасов сжимаются от страха, когда из-за занавески выпрыгивает человек в хоккейной маске. Когда люди смотрят футбольный матч (или видят убийцу с топором), их нейроны возбуждаются точно так же, как если бы они на самом деле играли в футбол (или их преследовал бы убийца с топором). В свое время ученые были шокированы этим открытием, однако, учитывая, что наш мозг склонен к активной деятельности, это имеет смысл. Даже когда мы пассивны — например, изнываем от скуки на галерке аудитории, — мозг хочет быть активным и потому будет реагировать на правильные стимулы. Говорят, что хорошие рассказчики притягивают аудиторию и захватывают воображение присутствующих. Вероятно, тут тоже не обходится без зеркальных нейронов[75]. Если сможете рассказать прекрасные истории, имеющие отношение к теме вашей лекции, или прокрутить небольшие видеоролики, вы заставите мозг присутствующих работать активнее, даже если они просто сидят.
В книге What the Best College Teachers Do («Что делают лучшие преподаватели») Кен Бейн пишет:
Учителя утверждают, что студенты не учатся думать, анализировать, обобщать и делать выводы, пока «не узнают» основные факты дисциплины. Приверженцы школы мысли, как правило, обращают внимание на предоставление информации, исключая все другие виды преподавательской деятельности. Они редко ожидают, что ученики будут рассуждать (предположительно, это произойдет после того, как они «изучат материал»). На экзаменах эти преподаватели часто проверяют память или просто способность распознать информацию (например, в тесте с множественным выбором).
Если бы вместо того, чтобы учиться у брата, я записался бы на курсы вождения автомобиля с механической коробкой передач, то инструктор рассказал бы о принципах ее устройства и истории механических коробок, объяснил, почему в коробке именно пять передач, как называется каждая, назвал бы все детали панели управления и так далее. В школе нам в основном рассказывают о мире с академической точки зрения. Преподаватели и научные работники, как правило, склонны учить теорию, поэтому и студентов мотивируют всё учить, включая то, что лучше познается в процессе делания, а не изучения.
Сосредоточивая внимание на фактах и информации, учитель легко контролирует ситуацию и может быть в центре событий. На самом же деле способность что-то делать имеет довольно посредственное отношение к количеству знаний. То, что преподаватель знает терминологию, совсем не означает, что это важно для ученика или поможет ему развить определенный навык. Если бы я прослушал курс про механические коробки, прошло бы несколько недель до начала вождения или месяцев — до финального экзамена, когда я смог бы доказать, что знаю, как водить автомобиль с механикой. Вместо этого мой брат в первую же минуту первого дня обучения посадил меня на место водителя.
Фраза «Сцепление — твой друг» останется со мной навсегда. Я говорю ее себе, когда пишу, планирую семинар и даже когда выхожу на сцену с лекцией. Она напоминает мне, что всегда есть способ — если я правда такой классный специалист, каким себя считаю, — помочь человеку чему-то научиться. Если я не могу помочь, значит, не знаю свой предмет настолько хорошо, насколько думает мое эго.
Поиск идеи и способность рассказать о ней простым способом требуют смирения, и это качество редко приписывают экспертам и ораторам. Важно помнить о знаниях, добытых усердным трудом, но и не забывать, каково это — чувствовать себя новичком. Редко удается достичь подобного баланса, но именно он делает учителя великим. Как выяснилось, мой брат учился управлять механикой по старинке, и ему это тяжело давалось. Вместо того чтобы и мне передать частичку мучений или заставить меня страдать, проведя своего рода обязательный для всех водителей обряд инициации, он обратил в радость то, что было причиной его страданий. Преподавание — это акт благотворительности. Благодаря ему запутанное проясняется, а бесполезное становится необходимым. Когда все происходит как надо и идеи преподавателя ученики проверяют на практике, страданий нет. Удивительно, как редко процесс обучения приносит его участникам удовольствие.
Если бы, сев в машину брата, я начал кричать изо всех сил, что он должен был сделать? Если бы он вел себя, как большинство ораторов, то продолжил бы свой урок, не обращая внимания на мою проблему. Люди засыпают на лекциях или сидят, уставившись в пространство, но спикеры продолжают вещать. И это сходит с рук, потому что лекции — пассивный опыт для аудитории.
Однако, если вы последуете моему совету и сделаете так, чтобы учащиеся были активными участниками процесса, они каким-то образом на это отреагируют. В этот момент и начинается ваша настоящая работа. Если предложенная якобы блестящая идея утомляет их или они не понимают упражнения, которое вы запланировали, что тогда? Сложность обучения заключается в том, чтобы наблюдать за учениками, вовремя реагировать и вносить коррективы в соответствии с их потребностями.
Даже во время лекции, когда вы стоите перед аудиторией, эти представления меняют ваше поведение. Вы должны строить выступление так, чтобы в разные моменты речи могли спросить себя:
• Студенты уже знают этот факт или урок?
• Стоит ли объяснить этот вопрос по-другому?
• Аудитория перенасыщена информацией: может, нужны перерыв или разрядка?
• Не считают ли студенты, что уже всё знают, — может, неплохо озадачить их?
И даже если вы не можете выстроить работу именно таким образом, все равно ничего не мешает вам через несколько дней после лекции задать вопросы аудитории (либо через организатора мероприятия, либо раздав на выступлении анкеты и попросив указать в них адреса электронной почты):
• Возникли ли у слушателей вопросы теперь, когда они вернулись к работе?
• Использовали ли они что-то из того, о чем вы рассказывали? Каков эффект?
• Есть ли какая-то тема, которую они хотели бы изучить сейчас, когда вернулись к работе или привычной жизни?
• Могут ли они подсказать, как сделать свой опыт обучения более активным, интересным или содержательным?
Если вы будете следовать этим советам, поймете: невозможно хорошо преподавать, не научившись чему-то по ходу обучения. Хороший педагог слушает столько же, сколько говорит; исходя из услышанного, совершенствует свой материал и при этом учится видеть: был ли достигнут тот эффект, на который он рассчитывал? Скучающий учитель — это, по сути, тот, кто забыл, что должен продолжать учиться у своих студентов, даже если придется извлекать урок из собственных преподавательских неудач.
Глава 10. Откровения
Если хотите знать, насколько хорош тот или иной оратор, посмотрите его лекцию дважды. Я наблюдал за спикерами и юмористами и понял, что они сто раз повторяют одно и то же, чтобы достичь необходимого эффекта. Если хотите раскрыть секреты профессионального исполнителя, посмотрите его речь повторно. Тогда вы заметите, как много из того, что он делает, импровизация. Вам интересно, та моя удачная шутка была экспромтом или задумывалась? Вы это узнаете наверняка, только если посмотрите на меня еще раз.
Я уже слышал ваш вопрос. Если я знаю материал, то либо сам задумывался над тем, что вы спросили, либо меня уже об этом спрашивали. Проблема в том, что у меня нет возможности ответить на все вопросы, которые могут возникнуть у аудитории. О том, почему отвечать на них очень скучно, я уже писал. Прочитав лекцию три или четыре раза, я смогу предвидеть 70 % вопросов, которые мне могут задать слушатели. Но плохих вопросов не бывает. Тот факт, что я уже слышал вопрос, совсем не означает, что у меня есть правильный ответ, поэтому, независимо от того, сколько раз этот вопрос задавали, я не перестаю учиться отвечать.
Мне сложно поддерживать визуальный контакт с друзьями. Я довольно спокойно чувствую себя, выступая перед большим количеством незнакомых людей, но, как только вижу друзей, мозг тут же хочет с ними пошутить. При этом инстинкты подсказывают, что это слишком эгоистично. Я люблю, когда ко мне на лекции приходят друзья, при этом как только я их вижу, какая-то часть меня леденеет. До конца не знаю, почему так происходит. Наверное, вы считаете, что я давно проработал эту проблему, но на самом деле нет.
В половине случаев вы уже знаете то, что нужно знать. Иногда слушателям известно многое из того, что знаю я. В этих случаях моя задача — напомнить им уже известные факты или представить их в новом контексте. Я в курсе: необязательно иметь какие-то оригинальные идеи, чтобы выступление было полезным аудитории. Часто есть смысл повторить что-то известное, но как-то по-другому. Или предоставить слово человеку со стороны, чтобы он с большим успехом огласил правду, которую не всегда произнесет человек из команды. Часто слово независимого наблюдателя имеет больший вес, чем сказанное целой командой специалистов из этой области. Но я не могу об этом упоминать. Если я скажу, что преднамеренно повторяю то, что слушатели уже знают, это прозвучит так, будто я считаю их глупцами. При этом я знаю, что старые идеи, облеченные в иную форму, обладают удивительной силой в мире, где все помешаны на свежих новостях и восприятии новой информации.