Пыльцын А.В.: К слову, недостатком своей фронтовой биографии я считаю то, что мне не пришлось участвовать хоть какое-то время в обороне города-героя Ленинграда. Мои фронтовые, более чем полуторагодовые будни прошли на другом, 1-м Белорусском, фронте. Вот моя супруга Антонина Васильевна хлебнула горя блокадного. Её отец, Василий Васильевич Куропятников, сержант противотанковой артиллерии, погиб в июле 1943 года, обороняя Ленинград, похоронен в братской могиле в Синявино. Младший её 5-летний братишка в то же время погиб при немецком или финском артобстреле, а мама, не вынесшая такого почти одновременного горя утрат, умерла. И осталась маленькая, 7 лет с небольшим девочка круглой сиротой. Вот такие люди подобное насильственное внедрение «памяти» о Маннергейме переживают более остро.
Мы, фронтовики, привыкли уже к тому, что подобные наскоки на нашу военную историю становятся всё более активными не только со стороны ангажированных «историков» известного типа, но и политических деятелей заметно выше рангами.
Может, не очень по сегодняшней теме, но достаточно вспомнить Федеральный закон № 122-ФЗ, принятый более 12 лет тому назад, получивший народное название «Закон монетизации льгот». При советской власти льготами разной степени пользовались более 1 миллиона участников Великой Отечественной, почти 1,5 миллиона инвалидов войны и лиц, приравненных к ним, а также семьи погибших воинов. Последствия фронтовых ранений, тяжелейшие операции на сердце после войны, возраст уже за 90 требуют хотя бы 2 раза в год больничной койки на неделю-другую, но по причинам необходимости постоянного ухода и наблюдения, эта койка должна быть не в общей многоместной палате. Такая медицинская помощь сегодня может быть оказана только в платных отделениях лечебных учреждений. Решились мы однажды воспользоваться «бесплатным лечением», где платили только за отдельную палату. Но нас там так «подлечили», что мы вскоре вынуждены были лечь в платное отделение, где наша инвалидность в расчёт не берётся, где каждый укол, каждая консультация с медспециалистом — платные. Вот мы с женой, оба инвалиды, копим денежки, чтобы хоть раз в год, если не случается прибегать к «скорой», лечь в платную больницу на продление своей жизни.
Не зря ветераны войны и труда, вспоминая этот закон, считают, что произошла уже «монетизация совести» у класса чиновников. «Привыкли» мы за эти годы практически к отмене всех советских льгот, но нельзя привыкнуть к демонстративному неуважению того поколения граждан России, которое спасло страну от фашистского уничтожения, в небывало короткий исторический срок восстановило её после тяжёлой войны. И вот такие демарши, вроде установок памятных досок или памятников всякого рода маннергеймам, — ещё один плевок неуважения к советскому поколению победителей.
Если кому-то уж очень хочется такие доски вывешивать, мой совет: только не на исторических зданиях, а, например, на фонарных столбах, но на такой высоте, чтобы каждый честный человек, проходя мимо, мог плюнуть или бросить тухлое яйцо в ненавистную рожу.
Дмитриев А.Ю.: Возвращаясь к Маннергейму, отметим, что наши власти говорят: «Мы против реабилитации фашизма, возмущаемся парадами эсэсовцев в Прибалтике, провозглашением Бандеры и Шухевича национальными героями Украины». А если такое делается с Маннергеймом и подобными в нашей стране, то почему в Прибалтике и в Украине этого нельзя?
Пыльцын А.В.: Может, именно поэтому наше политическое руководство, МИД в первую очередь, не делают резких протестных заявлений, дипломатических нот относительно возрождения обыкновенного фашизма — бандеровщины. Вместо этого делаем громогласные признания «уважения» к выбору украинского народа, называем откровенно фашистскую хунту «коллегами», не делаем серьёзных предупреждений, как в своё время китайцы объявляли, к примеру, «457-е серьёзное предупреждение». Можно с иронией относиться к такого рода «китайским предупреждениям», но ведь они свидетельствовали о том, что правительство Китая видит и реагирует на то, что оно видит.
Вспоминается ющенковское президентство на Украине, когда Бандере и Шухевичу официально присвоили звания Героев Украины, когда молодчики бандеровские стали в день Победы 9 мая нападать на колонны ветеранов-победителей, срывать с них красные банты, георгиевско-гвардейские ленты и награды, топтать их ногами. Именно тогда не только на Львовщине принялись рушить памятники на братских кладбищах советских воинов и даже сравнивать с землёй могилы русских, захороненных на общегражданских кладбищах. Такую участь постигла и могила моей матери, умершей в Ивано-Франковске, потому, наверное, что на могильном кресте была табличка с русской фамилией усопшей, да ещё выполненной на русском языке. Видимо, и тогда уже провозглашались нынешние фразы типа «Москали, геть з нашой земли!» По поводу этого вандализма тоже не последовало со стороны нашего правительства ни одного предупреждения, даже похожего на «китайское». Не было даже выражения недовольства, подобного прозвучавшему, по поводу сноса «Бронзового солдата» в эстонской столице.
Такое безразличие к творящемуся на Украине можно было посчитать (а может, они и считали?) молчаливым поощрением российских властей. Получается, что Россия сама многое сделала для возрождения в соседней братской славянской стране бандеровского фашизма. Видимо, со взятием Берлина и безоговорочной капитуляцией фашистской Германии мы не окончательно победили фашизм. Он ещё жив и не только в Украине. Его защитниками, вернее на его позиции, к сожалению, стали многие европейские страны, но наиболее рьяным пособником неофашизма оказались бывшие союзники по антигитлеровской коалиции, и в первую очередь США.
Дмитриев А.Ю.: Большое спасибо, Александр Васильевич, надеемся, что завтрашние митинги, пикеты и массовые выступления всё-таки помогут убрать доску в честь злейшего врага ленинградцев — верного пособника Гитлера — финского маршала Маннергейма.
Постскриптум Пыльцына А.В.
1. Массовые требования убрать позорную маннергеймовскую доску возымели нужный результат: сняли ее в ночь с 13 на 14 октября. Скандальная памятная доска в центре Петербурга провисела без двух дней четыре месяца. За это время она превратилась в «потрепанную жизнью», то есть общенародным возмущением — с подтеками краски и кислоты, отверстиями, похожими на пулевые, засечками от топора… Отправили её именно в таком виде, без реставрации, как символ исторических споров в современном российском обществе. Теперь она будет храниться в Пушкине, в Ратной палате музея-заповедника «Царское Село», но не в общем доступе к осмотру, а только летом для желающих посетителей, так как эта часть экспозиции музея зимой закрыта.
2. 12 августа 2016 года Сергей Иванов уволен с поста главы кремлевской администрации.
Сергей Борисович занимал пост главы администрации Президента с декабря 2011 года. Согласно неформальной табели о рангах, в своё время он рассматривался как третий по влиятельности в России. В течение 7 лет отставной генерал-полковник был первым в истории РФ гражданским главой Минобороны, зампредом Правительства, секретарем Совбеза, его постоянным членом. Четверть века прослуживший в КГБ, ближайший соратник президента Владимира Путина, он считался в свое время его потенциальным преемником. Это увольнение и перемещение на должность президентского спецпредставителя по вопросам охраны природы, экологии и транспорта были настолько неожиданными, что стали ходить слухи, будто это расплата за неудачу с открытием доски Маннергейму в Санкт-Петербурге. Конечно, это явно не причина пересадить государственного деятеля такого масштаба на наблюдение за свалками, загрязнениями водоёмов и пр. Тем более, что могилу Маннергейма в Финляндии уже успели посетить и поклониться организатору блокады Ленинграда сам Президент РФ Путин, и в бытность президентом Медведев, и Министр обороны России Шойгу. Только бывший первый президент России Ельцин, видимо в редкие периоды протрезвления, в 1992-м году посетил это кладбище, и на трезвую голову, что с ним бывало иногда, в пример нынешним руководителям страны, не стал возлагать цветы финскому маршалу, а в 96-м и вовсе проигнорировал финский мемориальный комплекс, наотрез отказался посетить могилу Маннергейма и поклониться ему.
3. Депутаты фракции КПРФ в Госдуме направили запросы в Следственный комитет и Генпрокуратуру с просьбой проверить, не нарушает ли установка мемориальной доски финскому военачальнику Карлу Маннергейму в Санкт-Петербурге законодательство, в том числе в части запрета на реабилитацию нацизма. Ими предлагается провести проверку сведений о действиях министра культуры Владимира Мединского, который является председателем Российского военно-исторического общества (РВИО), а также иных должностных лиц, ответственных за согласование и установку мемориальной доски союзнику гитлеровской Германии финскому маршалу Карлу Густаву Маннергейму. Пока эти запросы можно назвать «гласом вопиющего в пустыне».
Пройдёт некоторое время, и может быть, мы узнаем результат этих запросов, как и истинную причину увольнения Сергея Иванова со столь высокого поста. А может, это стало уже важной государственной тайной? Поживём — увидим…
Как лейтенант командовал полковниками. Интервью Баиру Иринчееву 9.12.1916. Сайт «Разведопрос»
В День Героев Отечества 9 декабря 2016 года меня посетил Баир Климентьевич Иринчеев, российский военный писатель, директор Военного музея Карельского перешейка в Выборге.
С моего первого знакомства с ним прошло более 10 лет. Тогда он взялся перевести на английский мою первую книгу «Штрафной удар, Или как офицерский штрафбат дошёл до Берлина», вышедшую в Санкт-Петербурге в 2003 году.
В переводе Баира Климентьевича эта книга была издана в Великобритании в 2006 году под названием «Penalty Strike: The Memoirs of a Red Army officers penal battalion on the Eastern Front 1944-45. by Alexander V. Pylcyn».