В заключение всего предлагаем свод изложенных в книге этой отеческих уроков.
Вот что указали нам отцы как способ производства молитвы и условия успеха в ней.
Частость, то есть многократное повторение молитвы Иисусовой.
Внимание, или погружение ума во Иисуса Христа с отгонянием других помыслов.
Перемену молитвенных слов, то есть произношение Иисусовой молитвы иногда полной, иногда же сокращенной.
Повременность, то есть чтоб были то молитва, то чтение псалмов, то сидение, то стояние с простертием рук, то опять молитва Иисусова и послеобеденное чтение отцов.
Хождение пред Богом, то есть чтоб всегда ощущать присутствие Божие и при всяком действии помнить о Боге.
Отвержение мира при воспоминании о смерти и о молитвенной сладости.
Непрестанное призывание имени Иисуса Христа во всяком случае и времени, если наедине, то гласно, а при людях одним только умом.
Засыпание на одре с Иисусовой молитвой.
Наружную молитву о внутренней, то есть испрашивание у Господа помощи к усердию и откровению в сердце внутренней молитвы.
Итак, душа, желающая обрести внутреннюю молитву и жаждущая непрерывного соединения и сладчайшего общения с Иисусом Христом, приди, решись и исполняй наставления святых отцов таким образом.
1. Сядь или лучше стань в несветлом и безмолвном углу в молитвенном положении.
2. Перед началом положи несколько поклонов и не распускай членов.
3. Отыщи воображением место сердца под левым сосцом и там установись вниманием.
4. Сведи ум из головы в сердце и говори: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя», тихо, устами или одним умом, как тебе будет удобно, говори неспешно с благоговейным страхом.
5. Старайся в это время, сколько возможно, хранить внимание и не принимай в ум никаких мыслей, ни худых, ни добрых.
6. Имей спокойное терпение, положив стоять долго с забвением всего.
7. Держи умеренное воздержание и коленопреклонение делай по силе.
8. Держись молчания.
9. После обеда понемногу читай Евангелие и тех отцов, которые рассуждают о внутреннем делании и молитве.
10. Сон имей часов 5 или 6 в сутки.
11. Иногда наружной молитвой испрашивай действия внутренней.
12. Не касайся такого рукоделия, которое рассеивает.
13. Чаще поверяй свои опыты по отеческим наставлениям.
Господи! подаждь доброте моей силу, — восклицал некогда святой пророк Давид. Воскликни и ты, душа моя: «Господи, подаждь твердую решимость расположению моему ко вниманию! От Тебе бо есть и еже хотети и еже деяти; да помощию и содействием Твоим, очистив ум и сердце посредством внимания, приуготовлю их в обитель Тебе Триединому!».
РАССКАЗ СТРАННИКА ПРИ ПЯТОМ СВИДАНИИ
Прошел уже год со времени последнего свидания со странником, как, наконец, тихий стук в дверь, и молитвенный голос возвестил приход этого благословенного собрата к сердечному удовольствию встретившего его...
— Гряди, возлюбленный брат! Поблагодарим вместе Господа, благословлявшего путь и возврат твой!
— Слава и благодарение Всевышнему Отцу щедрот о всем, что ни устраивает Он по смотрению Своему, — всегда полезному для нас, странников и пришельцев в земле чужой (Пс. 136, 4)! Вот и я, грешник, расставшись с Вами в прошлом году, опять по милости Божией сподобляюсь видеть и слышать радушный привет Ваш. И, конечно, Вы ожидаете от меня подробного рассказа о святом граде Божием — Иерусалиме, куда влеклась душа моя и простиралось непреложное намерение мое, но не всегда исполняется то, чего нам хочется. Так случилось и со мной, да и не удивительно, ибо мне ли, убогому грешнику, быть удостоенному ступать на ту освященную землю, на которой напечатлелись Божественные стопы Господа Иисуса Христа?
Вы, батюшка, припомните, что я отправился отсюда в прошлом году с товарищем, глухим старцем, имея письмо иркутского купца к сыну его в Одессу, чтобы отправить меня в Иерусалим. Так мы благополучно и достигли Одессы в непродолжительном времени. Товарищ мой немедленно нанял место на корабле до Константинополя и отправился, а я, оставшись, пошел искать по письму сына иркутского купца. Скоро найдя его квартиру, я, к удивлению моему и сожалению, не нашел в живых того моего благодетеля: уже три недели прошло, как после кратковременной болезни он скончался и его похоронили. Это меня хотя и сильно опечалило, однако ж я положился на волю Божию. Все домашние были в горести, вдова умершего, оставшись с тремя маленькими детьми, до того тосковала, что беспрестанно плакала, по нескольку раз в день упадала и терзалась; казалось, что и ей недолго уже жить от такой глубокой скорби. Однако, при всем этом, она приняла меня ласково; не имея возможности, по их обстоятельствам, отправить в Иерусалим, оставила меня у себя погостить недели две, покуда отец покойного, по обещанию своему, приедет сюда в Одессу для распоряжения, счета и устройства торговых дел осиротевшего семейства. Так я и остался.
Живу неделю, месяц и другой, но вместо приезда купец прислал письмо, в котором извещает, что он по обстоятельствам своим приехать к ним не может, а советует сделать счет приказчикам и всем им немедленно отправиться к нему в Иркутск. Начались сборы и хлопоты, и как я заметил, что им уже не до меня, то, поблагодарив за странноприятие и распростившись с ними, пошел опять странствовать по России...
Думал, думал: куда мне теперь идти? И, наконец, основался на той мысли, чтобы прежде пойти в Киев, где я уже много лет не был. Так и пошел...
Конечно, хотя вначале и скорбел о том, что не исполнилось мое желание быть в Иерусалиме, но ведь это же не без промысла Божия, размышлял я, и успокаивался тем упованием, что человеколюбивый Господь примет и намерение как дело и не оставит убогий путь мой без назидания и душевной пользы...
Оно так и вышло, ибо встречался с такими людьми, которые открывали мне многое для меня неведомое и просвещали темную душу мою во спасение... Если бы я не был направлен на этот путь необходимостью, то не встретил бы тех душевных моих благодетелей.
Итак, днем я шел с молитвой, а вечером, останавливаясь для ночлега, читал мое «Добротолюбие» для подкрепления и возбуждения души моей в борьбе с невидимыми врагами спасения.
Наконец, отойдя от Одессы верст 70, я встретил чудное происшествие: ехал большой обоз с товарами — подвод 30, и я их нагнал. Один передовой извозчик, как вожатый, шел при своей лошади, а прочие, собравшись в кучу, шли поодаль. Надо было проходить мимо проточного пруда, в котором взломанный весенний лед крутился и расплывался с водою по окружности со страшным шумом. Вдруг передний молодой извозчик остановил свою лошадь, а за ним должен был и весь обоз остановиться. К нему подбежали все извозчики и видят, что остановившийся стал раздеваться. Его спросили, для чего он раздевается. И получили ответ, что ему очень хочется купаться в пруде. Удивленные извозчики — кто начал над ним смеяться, кто бранить, называя его безумным, а старший, родной брат раздевавшегося извозчика, начал препятствовать ему и толкать, чтобы он ехал. Тот оборонялся и никак не хотел послушаться. Некоторые из молодых извозчиков для шутки начали ведерками, из которых поят лошадей, черпать из пруда воду и плескать на желавшего купаться — кто ему на голову, кто за ворот, говоря: «Вот мы тебя выкупаем». Лишь только коснулась его тела вода, он вскрикнул: «Ах, как хорошо!» — и сел на землю, на него еще плескали, потом вскоре он лег и тут же спокойно умер. Все испугались, не понимая, отчего это случилось. Старшие хлопотали и говорили о том, что надо о сем объявить суду, а прочие заключали, что ему на роду такая смерть написана.
Постояв около них с час, я пошел далее. Отойдя верст пять, я увидел село на большой дороге и, вступив в оное, встретил старичка священника, шедшего по улице. Мне вздумалось сказать ему о виденном происшествии и услышать его о том рассуждение. Священник взял меня к себе, и я, рассказав ему, что видел, просил его объяснить мне причину, по которой случилось это происшествие.
— Не умею ничего сказать тебе на это, любезный брат, как разве то, что есть в природе много чудесного и непонятного для нашего ума. Это, как я думаю, устроено Богом для того, чтобы яснее показать человеку правление и промысл Божий о природе в неестественных и непосредственных изменениях ее законов при известных случаях... Мне самому однажды случилось быть свидетелем подобного же происшествия: недалеко от нашего села есть весьма глубокий обрывистый овраг, хотя и не широкий, но глубиной сажен в 10 или более; даже страшно посмотреть на темное дно его. Для пешеходов устроен через него кое-как мостик. Крестьянин моего прихода, семейный человек и хорошего поведения, вдруг ни с чего почувствовал непреодолимое желание кинуться с того мостика в оный глубокий ров. Целую неделю боролся он с этой мыслью и стремлением, наконец, не могши более выдерживать такого сильного побуждения, он, встав поутру, поспешно ушел и спрыгнул в ров. Вскоре, услышав стон, с трудом вынесли его изо рва с переломанными ногами. Когда спрашивали о причине его падения, он отвечал, что хотя теперь и чувствует сильную боль, но в душе спокоен, что выполнил свое непреодолимое влечение, которое всю неделю так его возбуждало, что он готов был жизнь свою отдать, только чтобы исполнить свое желание. Больше года он лечился в городской больнице. Я посещал его и нередко, видя около него врачей, хотел бы так же, как и ты, услышать от них о причине того случая. Врачи единогласно ответили мне, что то был «раж»... Когда я просил по науке объяснить мне, что это такое и вследствие чего он постигает человека, я более ничего от них не услышал, как то, что это тайна природы, еще не открытая наукой... А я им со своей стороны заметил, что если бы при сей тайне природы человек обращался к Богу с молитвой да открыл бы добрым людям, то и непреодолимый, по- вашему, «раж» не достиг бы своей цели. Подлинно в жизни нашей человеческой много встреч, не подлежащих ясному уразумению...