— Так как я более всего люблю слушать и беседовать о молитве, то мне весьма желательно видеть эту тайную связь учения о молитве во всей подробности. Укажите мне, Господа ради, все это по самому Евангелию.
Он на это охотно согласился и сказал мне:
— Раскрой свое Евангелие, смотри в него и отмечай, что я буду говорить. — Он дал мне и карандаш. — Извольте посмотреть эти мои заметки. Вот отыщи, — начал он говорить, — во-первых, у евангелиста Матфея главу шестую и прочти в ней с пятого стиха и до девятого (Мф. 6, 5-9). Видишь ли вот здесь приготовление к молитве, или введение, поучающее, чтобы не ради тщеславия и не в шуме, но в уединенном месте и в спокойствии начинать молитву и молиться только о прощении грехов да о соединении с Богом, а не выдумывать многих и излишних прошений о разных житейских нуждах, подобно язычникам. Потом читай далее ту же главу от стиха девятого до четырнадцатого (Мф. 6, 9-14). Здесь представлена форма молитвы, то есть в каких словах должно ее произносить. В ней премудро соединено все необходимое и потребное для нашей жизни. Засим продолжай еще чтение 14-го и 15-го стиха той же главы и увидишь условие, которое нужно сохранить, дабы молитва была действительна, ибо без прощения нами оскорбляющих нас не простит Господь и наших грехов. Переступив в 7-ю главу, ты найдешь от 7-го до 12-го стиха средства для успеха в молитве и одобрение в надежде: просить, искать, стучать. Это усиленное выражение изображает частость молитвы и преимущественное упражнение в оной так, чтобы молитва не только сопутствовала при всех занятиях, но даже и превышала бы их во времени. Это составляет главнейшую принадлежность молитвы... Пример этому увидишь в 14-й главе евангелиста Марка от 32-го до 40-го, где Сам Иисус Христос повторяет многократно одну и ту же речь молитвенную. Подобный пример частоты молитвы представляет и евангелист Лука (см. Лк. 11, 5-14) в притче неотступного прошения друга, также и в многократном докучливом прошении вдовицы у судии (см. Лк. 18, 1 — 15), изображая повеления Иисуса Христа, что должно всегда, во всякое время и на всяком месте молиться и не унывать, то есть не облениться.
После этого обстоятельного наставления еще раскрывается в Евангелии от Иоанна существенное учение таинственной внутренней молитвы сердца и, во-первых, предлагается в мудрой истории беседа Иисуса Христа с Самарянкой, где открывается внутреннее поклонение Богу в духе и истине, какового желает Бог, и которая есть непрестанная истинная молитва, как живая вода, текущая в живот вечный (см. Ин. 4, 5-25). Далее в 15-й главе от 4-го стиха до 8-го еще яснее изображается сила, мощность и необходимость молитвы внутренней, то есть пребывание души во Христе, в непрестанной памяти Божией. Наконец, прочти в 16-й главе того же евангелиста от 23-го до 25-го стиха. Смотри, какая из этого раскрывается тайна! Видишь ли, что молитва во имя Иисуса Христа, или так называемая Иисусова молитва, то есть «Господи Иисусе Христе, помилуй мя», часто и многократно повторяемая, имеет величайшую силу и с большим удобством отверзает сердце и освящает. Это достоверно можно заметить из примера апостолов, которые хотя и не один год были учениками Господа Иисуса и уже были от Него научены молитве Господней, то есть «Отче наш», и нам от них известной, но при окончании Своей земной жизни Иисус Христос открыл им тайну, чего еще в молитве им недоставало, чтобы молитва их была решительно успешна. Он сказал им: доныне вы ничего не просили во имя Мое. О чем ни попросите Отца во имя Мое, даст вам (Ин. 16, 23-24). Это так с ними и было, ибо после того, когда апостолы научились приносить молитву во имя Господа Иисуса Христа, тогда сколько они произвели дивных чудотворений и как обильно просветились сами!... Теперь видишь ли связь и полноту учения о молитве, так премудро изложенную в святом Евангелии? Если же после этого приступить к чтению и Посланий апостольских, то и в них найдешь также последовательное учение молитвы.
Для продолжения предшествовавших замечаний я укажу тебе некоторые места, изъявляющие принадлежности к молитве. Так, в Деяниях апостольских описывается практика, то есть прилежное и постоянное упражнение в молитве первенствующих христиан, просвещенных уверованием во Иисуса Христа (см. Деян. 4, 31); повествуется о плодах или последствиях такого постоянного пребывания в молитве, то есть излияния Духа Святого и даров Его на молящихся. Подобно этому увидишь и в 16-й главе, в стихах 25-м и 26-м. Потом следуй по порядку Посланий апостольских и ты увидишь:
1) как необходима молитва во всех случаях жизни (см. Иак. 5, 13-16);
2) как помогает молиться Дух Святой (см. Иуд. 1, 20-21; Рим. 8, 26);
3) как должно всегда молиться духом (см. Еф. 6, 18);
4) сколь потребны спокойствие или внутренний мир при молитве (Флп. 4, 6-7);
5) сколь необходимо непрестанно молиться (Фес. 5, 17), и
6) наконец, заметим, что должно молиться не только о себе, но и о всех (см. 1 Тим. 2, 1-5).
Таким образом, вчитываясь долговременно и внимательно, можно находить и еще многие открытия таинственных познаний, сокрытых в Слове Божием, которые ускользают от редкого или беглого чтения оного. Из указанного теперь мною заметил ли ты, как премудро и как последовательно, то есть в тайной систематической связи, открывает Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа наставление свое о том предмете, который мы теперь проследили? В каком дивном порядке последовательности разложено оное по всем четырем евангелистам? Вот, например, у святого Матфея видим приступ, или введение, к молитве, самую форму, условия и прочее. Идя далее, у святого Марка находим примеры, у святого Луки — притчи, а у святого Иоанна — таинственное упражнение во внутренней молитве, хотя и у всех евангелистов (кратче или пространнее) все это находится. В Деяниях изображается практика и последствия молитвы, в Посланиях апостольских, как и в самом Апокалипсисе, многие принадлежности неразлучно связываются с делом молитвы!... Вот почему я и довольствуюсь одним только Евангелием в изучении всех путей душеспасительной жизни.
Во все время, как он мне указывал и толковал, я отмечал все показываемые им места на моем Евангелии, которое при моей Библии. Все это показалось очень замечательным и назидательным, и я за это много его благодарил.
Потом мы еще шли дней пять с безмолвием. У того моего спутника очень заболели ноги, должно быть, от непривычки к продолжительной ходьбе, а потому он и нанял подводу парою и взял и меня с собой. Так мы и доехали до ваших пределов и остановились здесь на трое суток, дабы, передохнувши, немедленно отправиться в Анзеры, куда ему нестерпимо желательно.
— Замечателен этот твой товарищ! Должно быть, при его благочестии, он весьма образован, желал бы я его увидеть.
— Мы стоим на одной квартире, пожалуй, я приведу его к вам завтра. Теперь же поздно... Простите!
ШЕСТОЕ СВИДАНИЕ
Брат от брата помогаем, яко град тверд и высок; укрепляется яко основанное царство (Притч. 18, 19).
СТРАННИК: Вот по данному вчера слову и обещанию, явившись к вам, я пригласил с собой и того почтенного спутника, который душеспасительной беседой облегчал страннический путь мой и которого вы желали видеть.
ДУХОВНЫЙ ОТЕЦ: Весьма приятно как мне, так же, надеюсь, и этим честнейшим моим посетителям видеть обоих вас и слышать полезное опытное ваше слово. Вот и у меня: это — преподобный схимник, а это — благоговейный иерей. Итак, где двое или трое собраны во имя Иисуса Христа, там Он и Сам быть обещался (ср. Мф. 18, 20), а раз нас теперь уже и пятеро во имя Его, то, конечно, и благодать Его тем щедрее на нас изольется!
Вчерашний рассказ спутника твоего, любезный брат, о пламенной приверженности твоей к святому Евангелию очень замечателен и поучителен. Любопытно услышать, каким образом открылась тебе эта великая тайна благочестия?
ПРОФЕССОР: Любвеобильный Господь, Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины (1 Тим. 2, 4), открыл мне, по великой милости Своей, это познание чудным образом, без всякого посредства человеческого. Пять лет я был профессором в Лицее, проходя путь жизни мрачными стезями разврата, увлекаясь суетной философией по стезям мира, а не по Христе, и, может быть, совершенно погиб бы, если бы меня не поддерживало несколько то, что я жил вместе с благочестивой матерью моей и родной сестрой моей, внимательной девицей... Однажды, прогуливаясь по общественному бульвару, я встретился и познакомился с прекрасным молодым человеком, объявившем о себе, что он француз, аттестованный студент, недавно приехавший из Парижа и ищущий себе место гувернера. Превосходная его образованность очень мне понравилась, и я пригласил его к себе, как заезжего человека, и мы подружились. В продолжение двух месяцев он нередко посещал меня, и мы вместе иногда прогуливались, ветреничали, вместе выезжали в общества, разумеется, самые безнравственные. Наконец, он явился ко мне с приглашением в одно из вышесказанных обществ и, дабы скорее убедить меня, начал выхвалять особенную веселость и приятность того места, куда меня приглашал. Сказав об этом несколько слов, вдруг начал просить меня выйти с ним из моего кабинета, в котором мы сидели, и усесться в гостиной. Это мне показалось странным, и я, сказав, что уже не раз замечаю неохотность его быть в моем кабинете, спросил его: какая этому причина? И еще долее удержал его здесь и потому, что гостиная была подле комнаты матери и сестры моей, а потому тут разговаривать о пустой материи было бы неприлично. Он поддерживал свое желание разными увертками, наконец откровенно сказал мне следующее: «Вот у тебя на этой полке между книгами поставлено Евангелие, я так уважаю эту книгу, что мне тяжело в присутствии оной разговаривать о наших рассеянных предметах. Вынеси, пожалуйста, ее отсюда, и тогда мы будем говорить свободно». Я по ветрености своей, улыбнувшись на эти его слова, взял с полки Евангелие да и говорю: «Давно бы ты сказал это мне!» — и подавая ему в руки, промолвил: «На вот сам положи его в ту комнату!» Лишь только я коснулся до него Евангелием, он в тот же миг затрясся и исчез. Это меня так сильно поразило, что я от страха упал на пол без чувств. Услышав стук, вбежали ко мне домашние и целых