Пока ванна набиралась, она еще раз перечитала записку из конверта. «Ты можешь подарить все носочки, кому захочешь, или оставить себе. Случай зависит от тебя». Вот! Вот это короткое предложение: «Случай зависит от тебя». Поначалу она решила, что может просто выбрать между синим и красным носочком, счастьем и несчастьем. Но дело, похоже, не только в этом.
Уверена, что твоя дочь не достойна хорошего мужика? На тебе, получай туалетного утенка!
Думаешь, Лизонька – ходячая приманка для несчастий? Жалко тебе ее, значит? Так жалко, что вот тебе – новый повод для жалости! Нет бы пожелать девочке, чтобы хоть чуточку умела за себя постоять!
Уверена, что Леонидовна из любой беды личную выгоду извлечет? Презираешь ее за меркантильность и корыстолюбие? Полюбуйся на крайний вариант – человек повредился и сам же этому радуется.
Лина нырнула под воду с головой и совершенно по-детски пустила оттуда пузырь.
Как поздно до нее это доперло, когда больше половины носочков уже потрачено!
Верит ли она сама, что может запросто выиграть миллион в лотерею? Нет, конечно! С детства считает, что деньги нужно зарабатывать. А разве она столько заслужила, простая почтальонша? Зато она точно знает, что нельзя ей ни болеть, и уж тем более глупо умереть, пока обеих дочек на ноги не поставит. И сапоги Насте нужны были позарез. И та старушка в подарочном магазине – она ведь сама подумала, что ей бы еще жить да жить!
Лина снова забулькала, как бегемот, из-под воды. Она подавила желание выскочить из ванной и совершить десять-двадцать кругов по дому, вырывая на себе волосы и посыпая голову пеплом.
Два! Осталось всего два счастливых случая!
И никакого большого счастья на нее не обрушится! Нечего и мечтать! Не станет она миллионершей, и не перевернется на ее улице тележка с отборными женихами для Ирки. Потому что сама она в это не верит.
А если поверить? И как поверить?
На этот вопрос Лина ответа не нашла и решила подтвердить свою догадку и потратить еще один синий носочек. Суббота на почте – день рабочий, писем навалом, Новый год на носу. С утра она размышляла, кого бы выбрать на этот раз, чтобы все сразу стало ясно. Если подарить несчастливый носок Таньке, ей тоже наверняка несчастье удачей обернется, слишком она везучая. К Наталье Лина относится неплохо, только считает ее чересчур скучной и спокойной. Это что же, она еще скучнее станет? Непонятно.
Подходящий персонаж обнаружился на доставке. Возле подъезда на скамейке торчал старичок Степаныч, про которого Лина частенько говорила:
– Чтобы ему ведро помойное на голову надели!
Степаныч, человек старой коммунистической закалки, ненавидел рекламу, а особенно ту, что с накрашенными полуобнаженными женщинами. Хотя лет ему было столько, что в деньрожденный торт пришлось бы втыкать свечки целый день, на недостаток сил он не жаловался. Каждое утро он доставал из своего ящика пачку рекламных листков и рвал в мелкие клочки с победоносным видом участника парада на Красной площади. Та же участь постигала газеты с объявлениями, а иногда и письма под руку попадали. Когда Лина видела, как Степаныч трясущимися руками в старческих пятнах рвет белый конверт, по спине у нее словно сороконожка бежала.
Поэтому она без тени сомнения приклеила ему сзади на шапку синий носочек, искрящийся на ленивом зимнем солнышке. Едва она закончила раскладывать утреннюю почту по ящикам, как с улицы послышалась громкая ругань, а в голове снова заиграли новогодние озорные колокольчики.
– Ах ты, сволочь! Вот суки! Да что ж вы делаете-то! – орал Степаныч.
Лина опустила в ящик последнюю газету и выскочила на улицу. Старичка с ног до головы покрывал серый пепел, как будто он только что подвергся извержению вулкана, на пальто хвостом висела спиральная стружка, на шапку прицепился здоровый кусок старых рваных обоев в цветочек. Глаза с покрытого пылью лица сверкали так, словно он вел в бой армию. Вокруг валялись куски фанеры и картона и мятая картонная коробка. Похоже, кто-то выкинул в окно строительный мусор.
– Извини, дед! Мы случайно, сели покурить и с подоконника столкнули! – крикнул кто-то сверху.
– Идиоты! Засранцы! Сволочи! Вот приедет мой сын в отпуск, он вам покажет, как мусором кидаться!
Сын к Степанычу не приезжал ни разу за то время, что Лина работала на этом участке, а это добрых лет пять, не меньше. А письма от него старик рвал, так же как и все остальное. Лина пропустила эту грустную мысль мимо себя и помчалась на почту, размахивая сумкой, как школьница.
Так просто все сразу стало, так понятно! Вот тебе и на – захотела, чтобы Степаныч на себе почувствовал, каково это, когда люди мусорят где попало, – и ему досталось! Ай да Лина, ай да ведьма! Ну, теперь пора со счастьем разобраться.
Лина сидела за столом, заполняла квитанции, но не различала ни адресов, ни цифр. Впервые за много лет она мечтала. Сидела и улыбалась, а в голове играли веселые новогодние колокольчики.
Она представляла, что у них будет садовый домик. Можно будет летом выходные проводить за городом, дышать свежим воздухом, пить на крылечке свежий чай со смородиновыми листьями и закусывать бубликами, есть малину с куста и закатывать по осени помидоры с травками. Лина представила себе жаркий летний день. Настя лежит в тенечке, штудирует учебник, готовится к экзамену. Лина в огороде, окучивает грядки, выпалывает сорняки. А Ирка со своим утенком приклеивают над входом плакат: «Тут живет идеальная теща» и прыгают вокруг дома в одних на двоих семейных трусах в горошек, чтобы желание исполнилось. Солнце палит нещадно, и спина болит, и ноги ноют, а грядка не кончается. Дергает Лина сорняки и думает, что на рынке все дешевле – и картошка, и огурцы. Тьфу ты! Улыбка сползла с лица Лины, но она почти сразу же расхохоталась. Вот ведь размечталась, Дурында Балбесовна!
Потом она подумала, что хорошо бы девчонок вывезти на море. Настя вечно носом шмыгает, а Ирка будет лучше выглядеть, если загорит. Да и самой ей не помешало бы ноги подлечить. Или ремонт дома сделать. Сантехнику купить красивую, блестящую, надежную, чтобы кран не срывало никогда в жизни. Девчонкам комнату сделать как из дорогого журнала, чтоб не стыдно было парней водить. И не разрешать Ирке портить квартиру! Хотя туалетному утенку и такая обстановка сойдет, он даже рад. А Насте рано замуж, пусть сперва доучится. А может, захотеть квартиру побольше? Чтобы у каждой из девчонок была своя комната? Или еще одну квартиру, хотя бы для одной из девчонок?
Шея затекла. Лина повертела головой и уставилась за окно. Мужик в дубленке с трудом волок по дороге огромную елку. Она вспомнила, как хорошо было раньше, когда девчонки были маленькие, их отец еще жил с ними и каждый год они вместе наряжали елку, а Лина запекала гуся и приклеивала ватой к потолку серебристый дождик. Вот если бы вернуться, хоть разочек, в то время! И вползло в нее приятное, нежное, словно теплая мягкая рука по голове гладит и шепчет кто-то: «Все будет хорошо». Колокольчики в голове зазвучали громче, а в ответ проснулась старая, советская мелодия: «Пять минут, пять минут…», и показалось, что запахло шампанским.
Лина решила, что загадает все три желания. И все три варианта – дача, поездка на море и евроремонт в квартире – вполне реальны и заслуженны, нет разве? Двадцать с лишним лет она работает на почте и не сделала ни одной ошибки. Сколько людей прочли письма, доставленные Линой? Двух дочерей воспитала. Не идеальных, конечно, не «Мисс мира» и не вундеркиндов, но двух нормальных девиц. Ну, или, по крайней мере, одну нормальную девицу и одну с маленьким, безобидным прибабахом. Так заслужила она счастье или нет? Конечно, заслужила! И ничего она не будет специально для этого делать – ни лотерейные билеты покупать, ни в розыгрышах участвовать. В конце концов, случай – на то он и случай. Пусть судьба сама решает, какого подарка Лина достойна.
И она торжественно приклеила к себе на грудь, к пиджаку, яркий красный носочек. Будь что будет. Не в силах отделаться от мечтательного настроения, Лина остаток дня отдала любимому тайному занятию. Она брала посмотреть кучку открыток и писем в специальной новогодней стопочке, куда откладывали детские (а то и взрослые) письма для Деда Мороза. Отбирала несколько штук. Как часто видела она последнее время похожую фразу в детских посланиях! «Дорогой дедушка, пришли мне то, на что у моей мамы не хватит денег…». «То, что слишком дорого для нас». «То, что мне папа купить не сможет». Лина копировала детские каракули на ксероксе, а сверху крупно приписывала от руки красным маркером: «Деда Мороза не существует?». Листки она доставляла по тем адресам, куда часто приходили посылки из магазинов на кругленькие суммы, или тем, кто выписывал дорогие журналы.
Дома ее ждал сюрприз.
– Еперный театр… – Она как зашла в комнату, так и рухнула на диван, ноги сами подкосились. – Кажется, я сегодня переработала.
– Что с вами, Лина Анатольевна? Это же просто елка! – Туалетный утенок крутился тут как тут.
– Просто елка? – прохрипела Лина. – Если это – просто елка, то я – Филипп Киркоров без штанов.
– Ну, это особенная елка, – сказала Ирка. – На ней висят желания, видишь? Ты можешь и свои повесить.
– А-а-а, ну да. Только я уже ничего не хочу. Разве что лечь и умереть.
– Мам, привет! У тебя опять этот красивый носочек! – В комнату вошла Настя. – Где ты их берешь? Можно я возьму?
– Нет! – завопила Лина. – Не дам!
– Мам, ты что, правда заболела? – забеспокоилась Ирка.
– Заболеешь тут…
Посреди комнаты красовалась настоящая зеленая и пушистая красавица, распространяя на всю квартиру новогодний
смолистый запах. С елки свисали обычные шарики и свернутые в рулончики разноцветные бумажки на ниточках. Все бы ничего, если бы елка стояла в комнате. Но она не стояла, она висела на потолке вверх ногами. И напротив, в темном окне, висело ее отражение, подмигивая лампочками.
– Зато иголки удобно пылесосить, – сказал Игорь.
– Дети, а это чудо природы не упадет вашей маме на голову? – траурным голосом спросила Лина.