– Ты чего? – громко шепчет Владик Залевский и толкает Аленку мохнатым локтем. Аленка – Снежинка, Владик – Медведь. Мама Владика – крикливая тетя Аля – ради утренника порезала покрывало – мягкое, плюшевое, всего с одной дырочкой. «Для тебя, дурня, стараюсь», – сказала тетя Аля и мелом нарисовала на покрывале уши. Уши получились длинные и висячие. Когда Владик наклоняет голову, он похож не на медведя, а на Шарика, когда тот просит, чтобы его погладили.
Платье из белой гардины для Аленки сшила мама, строчила всю ночь на швейной машинке. Машинка черная, важная, бубнит строгим чужим голосом. Аленка старалась не уснуть, но уснула, и ей приснилось, что мама ее целует, и скрипит половица, и мягко хлопает дверь. Когда Аленка проснулась, мамы уже не было – уехала в Минск утренним поездом. «На первый не успела, вторым поехала», – сказала бабушка Соня и покачала головой. Волнуется, что мама на работу опоздает и что за это у нее отберут новую комнату в общежитии – 20 метров, с удобствами в блоке. В комнату эту мама еще не заселилась, так и живет на квартире – кровать за занавеской, кухней хозяйской только утром пользоваться можно. Но бумажку о том, что комнату эту ей выделили, мама получила и даже расписалась в ней красивой длинной подписью – буква К вырастает из буквы Я, кудрявится мелкими завитушками и заканчивается скрипичным ключом из учебника по пению. В общежитие мама пообещала забрать Аленку.
Платье Снежинки лежало на маминой заправленной кровати. Аленка сразу вспомнила, что заправлять кровать, пока тот, кто на ней спал, в дороге, – плохая примета. Еще она вспомнила, что на школьном утреннике будет новый Дед Мороз, и это тоже плохая примета. Аленка натянула через голову прохладное платье, посмотрелась в зеркало на шкафу. Платье получилось красивым. И Аленка в платье получилась красивая и новая – как будто кукла, которую только что вынули из коробки. Она уткнулась носом в зеркало и поморгала глазами. Новая Аленка близко-близко поморгала в ответ.
– Дед Мо-роз! – кричит Родионовна и машет руками с длинными красными ногтями.
– Заблудился наш Дедушка в снегах глубоких да в лесах дремучих. – Снегурочка прижимает руки в голубых варежках к щекам, и кажется, сейчас расплачется. Снегурочкой уже третий раз назначают старшеклассницу Люсю Королеву, у нее кудрявые белые волосы и всегда румяные щеки. В следующем году Люся школу окончит, и надо будет назначать новую Снегурочку.
Нового Деда Мороза назначила Родионовна. Она раньше училась в зареченской школе, а потом окончила институт и стала большим человеком в районе. Настолько большим, что не боится даже директора школы – громкоголосую Татьяну Юрьевну, которую немножко боятся все – и дети, и учителя, и родители. На утренник Родионовна пришла из-за шефов. Шефы – высокий мужчина в очках и худенькая девушка в узком платье – привезли пахнущие магазином баскетбольные мячи и красные пластмассовые будильники. В будильниках – конфеты. В прошлый Новый год конфеты были в зеленых шишках. Будильники будет вручать новый Дед Мороз. Потому что старый – хромой и шепелявит.
– У тебя дождик оторвался. – Варька протягивает Аленке колючий кусочек и поправляет бумажную корону. Варька – Снежная королева. Длинное платье из белых атласных лент Варьке прислала бабушка из Одессы. Еще в прошлом году Аленка тоже захотела бы себе такое платье, а сейчас она хочет, чтобы утренник поскорей закончился и чтобы новый Дед Мороз на него не успел.
Школьный завхоз дядя Леня Дедом Морозом был всегда. И завхозом он был всегда. А еще – сторожем, вахтером и учителем труда. В прошлом году он вел еще географию и природоведение, потому что географичка вышла замуж и из Заречья уехала. «Глобус вона какой махонький, а земля огроменная», – говорил всегда дядя Леня в начале урока и надолго задумывался. В сентябре в школе появился новый географ – Игорь Сергеевич, молодой, по распределению. Его Родионовна назначила новым Дедом Морозом, и дядя Леня запил.
Дядя Леня запивал и раньше – раз или два в год. «По прошлой жизни пьет», – объясняла бабушка Соня, когда тот несколько дней не появлялся в школе. В прошлой жизни дядя Леня был военным летчиком, жил в настоящей Африке и видел настоящего попугая. Прошлая дяди-Ленина жизнь – большая, как книга Фенимора Купера, уместилась теперь на маленькой черно-белой фотокарточке. Дядя Леня там в летчицкой форме стоит у самолета рядом с незнакомым мужчиной, щурится от солнца и держит на плече большого попугая.
Раньше перед Новым годом дядя Леня не запивал – готовился исполнять желания. Желание Аленка всегда загадывала заранее, а потом, в общем хороводе, у большой, похожей на разряженную цыганку елки еще раз про себя повторяла. Все остальные – и дети, и учителя, и строгая Татьяна Юрьевна – тоже повторяли про себя свои желания, а может, и загадывали на ходу. Дед Мороз дядя Леня смотрел в это время вверх – выше звезды на елке, выше лампы на потолке актового зала, выше печной трубы на школьной крыше. Дядя Леня передавал зареченские желания кому-то на небе. Тому, кто знал его по прошлой жизни.
Аленкины желания всегда сбывались. Варька говорила, это потому, что они слишком простые. Сама Варька на Новый год загадывала сложные желания, но они тоже сбывались, хотя бы наполовину. В прошлом году она загадала, чтобы восьмиклассник Денис Лисицкий пригласил ее на горку. На горку приглашают тех, с кем собираются ходить у всех на виду. Денис Варьку никуда не пригласил, но они два раза вместе возвращались из школы.
Аленка в этом году желание загадала сложное, сложнее всех вместе взятых Варькиных. И без дяди Лени оно точно не сбудется.
– Дорогие ребята, – Татьяна Юрьевна берет микрофон, и утренник сразу превращается в линейку. – У Деда Мороза перед Новым годом много дел, поэтому он задерживается. А точнее, опаздывает.
Директор школы смотрит на Родионовну, и та краснеет до самой прически.
– У наших уважаемых шефов, – продолжает Татьяна Юрьевна, – тоже очень много дел, и сейчас они вручат вам подарки…
– Подарки без Деда Мороза? Ишь чего удумали! – появившийся у елки дядя Леня опирается на обклеенный цветной бумагой посох и грозно шепелявит из-под ватной бороды.
– Дед Мороз! Дед Мороз! – кричит Аленка и дергает Владика за мохнатую ладошку. Владик кричит вместе с Аленкой, вместе с ним кричит Варька, и Снегурочка кричит, и Татьяна Юрьевна, и даже худенькая девушка из шефов хлопает в ладоши. Родионовна вместе со всеми не кричит и Деду Морозу не радуется. Она сидит одна на стуле и смотрит на ногти с красным лаком.
И снова рождается елочка, и кружится хоровод, и держатся за руки желания. Аленка зажмуривается, готовится повторить свое желание про себя – повторить правильно, так, чтобы понял дядя Леня и чтобы там наверху тоже поняли.
– А второго Деда в хоровод возьмете?
Аленка открывает глаза. У двери стоит новый Дед Мороз – Игорь Сергеевич. В одной руке он держит газету, в другой – клетку. В клетке – птица с зелеными и красными перьями.
– А у меня тоже есть подарок, – объявляет новый Дед Мороз.
Родионовна встает со стула и поправляет прическу.
– И подарок мой, – Игорь Сергеевич улыбается в белые приклеенные усы, – для главного Деда Мороза нашей школы.
Игорь Сергеевич протягивает дяде Лене газету. Тот смотрит в газету, и Татьяна Юрьевна тоже в нее смотрит. «Где мои очки?» – спрашивает Родионовна и роется в сумочке. А потом все плачут и смеются, а новый географ рассказывает, что газету увидел случайно и сразу узнал фото – то самое, где дядя Леня с самолетом, незнакомым мужчиной и попугаем. И что этот мужчина ищет дядю Леню, потому что тот его спас, и он думал, что дядя Леня в госпитале умер, и все время искал, и надеялся, что он жив.
Шефы раздают пластмассовые будильники с конфетами. У высокого мужчины покраснел нос, а худенькая девушка всхлипывает.
Аленка берет подарок и подходит к клетке с попугаем. Птица сидит тихо, смотрит с любопытством. Она маленькая и совсем не похожа на того, черно-белого, попугая с дяди-Лениного фото. «Я хочу уехать с мамой и хочу остаться здесь», – повторяет про себя Аленка и идет со своим желанием к выходу. Спускается со школьного крыльца, доходит до развилки – налево дорога уходит к станции, правее – сворачивает к дому. Аленка задирает голову. Замерзшее солнце прячется за серое облако.
Юлия АслановаС историей
– Чего сидим, небо коптим? – вырвалось у меня при виде тоскливых девчачьих лиц. Ксенька и ее подруги рассредоточились по диванам и креслам в нашей гостиной: кто-то тыкал пальцем в телефон, кто-то ковырял оливье. Новогодняя ночь, как-никак.
– Хва-атит, – протянула Ксенька. – Ты прям как мама.
– Это называется «юмор». Ладно, счастливо оставаться.
Подхватив сумку, я вышла в прихожую, надела пуховик и в последний раз оглянулась на девчонок. Ничего не изменилось.
– Не разнесите квартиру, хохотушки!
Едва слышный хмык проводил меня за двери.
«Вот как у них это получается! – думала я, сбегая вниз по лестнице. – Четырнадцать лет, а радости от жизни – ноль. Черные худи, волосы на лицо, книжки непонятно о чем. И главное, музыка – жуть!»
Я прислушалась. Ну точно, опять врубили своих «драконов». Насмотрятся аниме, а потом лежат на диване, глаза в потолок. Вот я, например…
«Ну да, да, ты в четырнадцать уже работала, круто. Маме помогала, – услышала я в голове раздраженный голос Ксеньки. – Хотя это и незаконно».
Мы спорили с ней постоянно. До слез и криков. В детстве я как-то не замечала, что сестра может быть такой упертой. Честно говоря, я ее вообще особо не замечала. Отводила в школу, забирала иногда, еду готовила. Пару раз ругалась с ее обидчиками во дворе. Но так, чтобы болтать по вечерам или обсуждать что-то, – нет, мы совсем разные.
Я вышла из подъезда: без десяти десять, смена вот-вот начнется. Хорошо, что кафе за углом – успею.
На улице было морозно и снежно, вдалеке слышались голоса. Наш дом немного в стороне, но сто`ит вывернуть за угол и пройти до перекрестка – вот уже и центральная улица. Сразу шумно, весело и ярко. Новогоднее настроение, салюты до стратосферы.