– О, ничего особенного. Мы ведь – там, у себя в заведении, – тоже не жалуем святой праздник. Так что вы, в каком-то смысле, окажете нам услугу. Однако, дабы не нарушать традицию, заплатить придется. Вы должны будете бесплатно отпускать товар всем учителям городской школы в течение года. Воистину сатанинское место, ведь так вы говорите?
– То есть… Там все… Господи, неужто все?
– Разумеется, нет. Но мы работаем над этим… Так как, согласны?
Мистер Кристиан быстренько прикинул в уме расходы. Они оказались существенны, но не чрезмерны.
Бакалейщик кивнул и протянул дрожащую руку за волшебным пергаментом, который и был передан ему хвостатым гостем в обмен на бумагу, гарантирующую бесплатное обслуживание в лавке школьным учителям в течение года.
Пока мистер Кристиан в неверном свете уличных фонарей и непогашенной подсветки прилавка тщился разобрать нацарапанные когтем знаки, таинственный посетитель исчез. На сей раз дверной колокольчик промолчал.
Счастливый бакалейщик, уважаемый член городского совета и бывший лучший фальцет церковного хора, довольный, помчался домой – к домашнему обеду и заждавшемуся семейству. Ничто – даже украшение елки и обсуждение праздничного меню – не могло теперь испортить настроение мистеру Кристиану.
А по темной улице, весело помахивая хвостом и насвистывая рождественский гимн, шел некто в черном твидовом костюме.
Наконец-то сбылась и его мечта: сделать чудесный рождественский подарок коллегам-учителям и стать лучшим тенором церковного хора.
Мисс Корнелия была совершенством и знала это.
Ее скромная квартирка была образцом чистоты и порядка: мебель расставлена вдоль стен параллельно, шторы повешены перпендикулярно, а кружевные салфетки и подушки разложены на столе, полочках и диване по диагонали.
По улице мисс Корнелия шла так, словно чертила ботинками две параллельные прямые. Идеально отглаженный наряд и высокие моральные принципы утягивали ее тело и душу, создавая два равнобедренных треугольника, сходившихся острыми углами на тонкой талии. Излишне упоминать, что мисс Корнелия преподавала геометрию – самую точную науку, – и на ее уроках царила идеальная тишина.
Жизнь учительницы была подчинена строгому распорядку, а ее мечты – столь же рациональны, как теорема Пифагора и ряды Фибоначчи. Их было всего три – столько же, сколько углов в треугольнике – фигуре, почти совершенной, но все же менее совершенной, чем шар. Увы, для калькуляции мечтаний шар не подходил по причине отсутствия углов, поэтому пришлось воспользоваться треугольником.
Мисс Корнелия мечтала, во-первых, о том, что однажды богатая пожилая старушка, случайно встретив учительницу на улице или в церкви, по достоинству оценит ее аккуратность и моральные принципы, пригласит в компаньонки, а потом (по истечении надлежащего срока) тихо скончается во сне, оставив все богатство совершенному созданию. Во-вторых, мисс Корнелия мечтала встретить молодого владельца яхты, замка, привлекательной внешности и гольф-клуба (игры с шарообразным мячом и круглыми лунками), который обратит внимание на идеальную прическу и наряд учительницы и сделает предложение руки, сердца, состояния и внешности. В-третьих, мисс Корнелия мечтала (прекрасно осознавая всю слабость доказательно-геометрической базы) о чуде – исчезновении ужасного праздника Рождества.
Рождественские каникулы нарушали стройное течение жизни и учебы, порождали сумятицу, игры, беспорядок и шум, которые были противны совершенной натуре мисс Корнелии.
Увы, учительница жила в самом обычном городке. Одиноких богатых старушек разобрали любящие родственники, в маленькую речку никогда не заплывали роскошные яхты с молодыми владельцами, а что касается Рождества, то печальный пример мистера Кристиана и законы природы неукоснительно свидетельствовали о невозможности чудес в реальном мире.
Размышляя о несовершенстве Вселенной, совершенная мисс Корнелия шла домой из школы. Сегодня – в последний учебный день – были выставлены строгие, но справедливые оценки ученикам, тетрадки и учебники сложены в шкаф до конца каникул, модели пирамид, параллелепипедов, призм и прочих полиэдров расставлены на полках, классная комната закрыта на ключ, а ключ повешен на гвоздик в учительской.
Ножки мисс Корнелии переступали по неидеально расчищенной дорожке, вычерчивая две параллельные прямые.
На центральной площади школьники играли в снежки возле празднично украшенной елки, неприлично шумели и смеялись. Проходя мимо палаток с глинтвейном и имбирными пряниками, мисс Корнелия подумала, что, случись такое в школе, она непременно сделала бы нарушителям порядка замечание – строгое, но справедливое. Однако здесь, за пределами учебного заведения и окончившегося семестра, прав на замечание у мисс Корнелии не было. Очередное проявление несовершенства этого мира огорчило учительницу, но она тут же утешила себя тем, что чистая, упорядоченная квартира с расставленной параллельно мебелью и висящими перпендикулярно шторами уже близко – только за угол свернуть. Вдруг что-то ударило учительницу в спину. Мисс Корнелия покачнулась, хаотично замахала руками и совершенно несовершенно плюхнулась в сугроб.
Ребятишки, игравшие в снежки, сгрудились в геометрически неправильную кучку вокруг известного баловника Питера Кармоди и испуганно затихли.
– Позвольте вам помочь, уважаемая леди! – произнес приятный голос.
Чьи-то сильные руки помогли мисс Корнелии подняться. Кто-то вежливо, аккуратно, не нарушая правил приличий, стряхнул снег с волос и вручил учительнице сумочку и шапочку.
Мисс Корнелия проморгалась, стерла с лица снег и хотела было поблагодарить спасителя, но слова замерли у нее на языке.
Перед ней стоял некто в белоснежном балахоне. На голове у незнакомца сиял золотистый полукруг, а за спиной виднелись сложенные крылья, по форме напоминающие равнобедренные треугольники.
– Я к вам с доброй вестью, мисс Корнелия! – Незнакомец склонился в поклоне. – Совершенство вашей души и принципов, ваши жизненные правила делают вас почти идеальным существом. Но увы, на этом сверкающем полотне есть одно грязное пятнышко. И это огорчает Того, Кто послал меня к вам.
Мисс Корнелия, смутившись, принялась отряхивать пальто и поправлять волосы.
– К сожалению, сейчас мой облик может огорчить кого угодно, даже не столь строгого судию.
– О нет, нет, дело вовсе не в этом. Я вижу свет жизни в ваших глазах, отблеск мечты под покровом, сотканным из теорем, аксиом, прямых и чисел. Ваша нелюбовь к светлому празднику Рождества печалит меня.
– Но праздники – это хаос, бессистемность, нарушение правильного порядка и порядочных правил! Это шум, песни, переставленные столы, разнообразно украшенные елки, разбросанные коробки и обертки от подарков. Снежки…
Мисс Корнелия передернула плечами. Жест, далекий от совершенства, но учительница была слишком огорчена, чтобы заметить это.
– Отчего же? Скажите, какую форму имел попавший в вас снежок?
– Шара. Самой идеальной фигуры в геометрии.
– Верно, – улыбнулся некто. – А чем украшена елка на площади?
– Тоже шарами.
– А верхушка елки украшена звездой – плоским невыпуклым многоугольником, не имеющим однозначного математического определения.
Слова незнакомца, подобно горячему глинтвейну, опалили сердце мисс Корнелии. Оно – впервые в жизни – пропустило удар, затем забилось ускоренно-неидеально.
– Видите, сколько прекрасно-геометрического таится в Рождестве. Вам нужно сейчас же слепить снежок и…
– Нет, нет и нет! – вспыхнула мисс Корнелия. – Подобная забава далека от совершенной геометрии и вступает в противоречие с моими моральными принципами.
– Напротив, уважаемая леди! Снежок летит по баллистической траектории. Рассчитать ее можно согласно формуле…
Некто в белом балахоне наклонился и написал на снегу: L(v, z) = (V2/9) × sin(2z).
– …где L – дальность полета, v – начальная скорость, g – ускорение свободного падения, z – угол, под которым было заброшено тело. Это не геометрия, но физика – наука почти столь же строгих формул и правил… Полагаю, вы достаточно учены и сможете рассчитать силу броска так, чтобы снежок попал… нет, конечно, не по голове, но под ноги шалуну Питеру.
Перед мысленным взором мисс Корнелии заплясали цифры и линии, выстраиваясь в изящную синусоиду траектории.
– Подержите-ка. – Учительница решительно сунула незнакомцу сумочку и, наклонившись, зачерпнула из сугроба пригоршню снега.
Спустя несколько минут на площади началась настоящая снежная битва, в которой приняли участие и школьники, и возвращавшиеся с работы взрослые, и продавцы сувениров, глинтвейна и пряников, и бывший церковный органист, приехавший в инвалидной коляске полюбоваться елкой. И конечно же, строгая учительница геометрии. Она так увлеклась игрой, что уже не рассчитывала ни параллельность своих шагов, ни баллистическую траекторию снежков.
А по темной улице, поправляя скособочившийся нимб и насвистывая рождественский гимн, шел некто в белом балахоне. Перед тем как завернуть за угол, некто обернулся и посмотрел на мисс Корнелию (волосы растрепаны, перчатки торчат из кармана, шарфик сбился набок) и мечтательно произнес:
– Настоящее совершенство!
Ирина НевскаяДед Мороз не стучится в двери
Все началось, когда мне было шесть. То лето выдалось каким-то особенно жарким, даже ночами стояла духота. Раскрытые нараспашку окна не спасали, и спать было совершенно невозможно. В очередной раз проворочавшись без толку в постели полночи, я выбрался потихоньку из кровати и пошлепал на кухню. Темнота меня никогда не пугала, а холодильник манил оставленным там специально на такой случай стаканом лимонада.
Я уже почти дошел до кухни, когда услышал в гостиной какой-то странный хлопок. Воображение мигом нарисовало парочку коварных грабителей или того лучше – привидений. Настоящих воров я видел только по телевизору, а о привидениях рассказывала бабушка. Не мог же я, в самом деле, упустить шанс увидеть их своими глазами? Конечно, не мог. Поэтому подкрался к двери и осторожно в нее заглянул.