Гиссинг, Аллан и Майк уже видели эти слайды. На них были изображены картины, которые хранились на складе в Грантоне. К некоторым из слайдов профессору удалось подобрать фотографии или бумажные репродукции. Все они были разложены на свободных столах, но Майку и Аллану не было нужды снова их рассматривать — каждый из них (включая профессора) уже выбрал себе картины по душе, однако они хотели убедиться, что молодой художник сумеет скопировать произведения, относящиеся к разным манерам, стилям и периодам.
— Ну вот, к примеру, с чего бы ты начал в данном случае? — уже не в первый раз спрашивал Гиссинг.
В ответ Уэсти дергал губами и принимался что-то чертить в воздухе.
— Стиль Монбоддо довольно прост, если знать, что к чему, — объяснял он. — Как и большинство шотландских колористов, художник работал широкой и мягкой плоской кистью, накладывая краску густыми изогнутыми мазками. Один колер ложится поверх другого до тех пор, пока от первоначального цвета не останется только намек, едва заметный промельк. Это немного похоже на то, как добавляют сливки в кофе: сколько их ни лей, коричневое все равно проглядывает сквозь белое. Не контраст, а гармония — вот в чем заключается кредо художника.
— Это похоже на цитату, — заметил Гиссинг.
Уэсти кивнул:
— Это сказал Джордж Лесли Хантер. Вы приводили его слова, когда читали нам лекции о Бергсоне.
— Значит, тебе понадобятся особые кисти? — вставил Майк.
— Это зависит от того, насколько точную копию вы хотели бы получить.
— Нам нужна копия, которую было бы невозможно отличить от подлинника невооруженным глазом — такая, чтобы ни один талантливый любитель ничего не заметил.
— А как насчет профессионалов из отдела судебной экспертизы?
— До этого, надеюсь, дело не дойдет, — успокоил его профессор.
— Было бы неплохо достать старый холст и картон. Новая холстина выглядит… как новая.
— Но ты, наверное, знаешь способы?..
Уэсти ухмыльнулся и подмигнул Майку:
— Настоящий эксперт заметит разницу практически сразу. Даже точная копия не всегда бывает достаточно точна.
— Это справедливо, — пробормотал Гиссинг, потирая лоб.
— И тем не менее некоторым удавалось выдавать копию за оригинал достаточно долго.
Уэсти слегка повел плечами:
— Это верно, но в наши дни появились новые методы: углеродный анализ и бог знает что еще. Вы разве не смотрели сериал «Место преступления»?..
— Нам нужно иметь в виду, джентльмены, — сказал Гиссинг, отнимая руку ото лба, — что украдено ничего не будет, поэтому вмешательство экспертов со сложным оборудованием весьма маловероятно.
Уэсти снова хохотнул:
— Я уже говорил, профессор: ваш план — настоящее безумие. Гениальное безумие!
Майк не мог с этим не согласиться. Прийти на склад в день открытых дверей и подменить бесценные оригиналы точными копиями. На первый взгляд — просто, но только на первый. Он знал: чтобы осуществить этот план, им придется решить немало проблем. Да и план-то пока не был как следует продуман.
К тому же еще не поздно от него отказаться.
— Мы прямо как «Команда А»,[4] только мы выручаем из беды не людей, а картины, — проговорил Уэсти. Он немного успокоился — теперь подрагивало только одно его колено, правое, однако на слайды он больше не смотрел. Повернувшись вместе со стулом, художник обратился к Майку: — Но ведь на самом деле ничего такого не будет, правда? Это, как поет «Рэдиохед», просто «ваша прекрасная мечта», так? Нет, я не хочу сказать ничего обидного, только вы трое вроде как интеллигенция, что ли… У вас и возраст не тот, и воспитание… Костюм, галстук, вечер в театре, ужин в дорогом ресторане — вот ваша, так сказать, среда обитания. — Уэсти слегка откинулся назад и, закинув ногу на ногу, уставился на покачивающийся мысок своей измазанной краской кроссовки. — В общем, вы не преступники по складу характера, и я очень сомневаюсь, что вам удастся осуществить все это без, так сказать, дополнительной огневой поддержки.
В глубине души Майк был полностью согласен с Уэсти, но решил этого не показывать.
— Пусть тебя это не волнует, — сказал он. — Это наша проблема.
Уэсти медленно кивнул:
— У вас есть еще одна проблема… Я хочу войти в долю.
— В долю? — эхом отозвался Аллан. За последние четверть часа это были его первые слова, и Уэсти повернулся к нему:
— Я не хочу быть простым ремесленником, который изготовит для вас несколько копий. Вы собирались подменить шесть картин… почему не семь? — И он сложил руки на груди с таким довольным видом, словно вопрос уже решился в его пользу.
— Если ты возьмешь себе хоть одну картину, — проговорил Майк, — то окажешься ничем не лучше нас. Не наемным работником, которому заказали написать несколько копий, а… словом, отвечать придется по полной программе. Надеюсь, ты это понимаешь?
— Понимаю.
— Кроме того, мы не собираемся продавать эти полотна. Картины, которые мы возьмем со склада, ни при каких обстоятельствах не должны попасть на рынок.
Уэсти еще раз кивнул.
— Если станет известно, что мы…
— Если я стану частью команды, мне не будет никакого смысла вас закладывать, — перебил Уэсти. — В случае каких-то непредвиденных обстоятельств я потеряю столько же, сколько каждый из вас. Это должно быть очевидно. — Он развел руки в стороны словно для того, чтобы подчеркнуть свои слова. — Мне нравится ваш план, и мне очень по душе идеи, которые вами движут. Вот поэтому-то мне не хочется быть просто наемным копиистом…
— И за это ты возьмешь себе одну картину? — спросил Майк.
— Я ее заработаю. Как и те деньги, которые вы обещали мне заплатить.
— Кстати, размер оплаты мы еще не обсуждали, — вставил Аллан, в котором проснулся банкир.
Уэсти поджал губы и слегка подался вперед.
— Я не жадный, — заявил он. — Денег мне нужно ровно столько, чтобы моя девушка смогла учиться в киношколе.
Когда Уэсти ушел, в студии установилось продолжительное молчание. Профессор по-прежнему прокручивал слайды, Майк разглядывал вырванный из каталога портрет жены Монбоддо. Аллан заговорил первым:
— Дело становится серьезным, не так ли?
— Да, и об этом не следует забывать, — пробормотал Гиссинг. Он наконец выключил проектор и, поднявшись, открыл жалюзи. — В самом худшем случае мы все окажемся за решеткой: жизнь сломана, репутация безвозвратно погибла…
— И все это ради пары картин, — негромко добавил Аллан.
— Боишься? — спросил у него Майк.
Аллан немного подумал, потом покачал головой. Свои очки он снял и теперь протирал их платком.
— В душе каждый из нас должен твердо знать, ради чего мы идем на такой риск, — решительно сказал профессор.
— Для меня все просто. — Аллан надел очки. — Мне хочется иметь дома нечто такое, чего нет и никогда не будет у моих работодателей.
— И у бойфренда твоей бывшей жены, — поддразнил его Майк.
Гиссинг снисходительно улыбнулся:
— Вот выйду в отставку и поеду в Испанию. Возьму картины с собой и буду целыми днями на них любоваться.
Майк посмотрел сначала на одного, потом на другого, но ничего не сказал. Ему казалось — им будет не очень интересно знать, что упорядоченная, спокойная, сытая жизнь ему опротивела и что душа его жаждет трудностей, опасностей, борьбы. Впервые за много, много лет он сознательно шел на риск и чувствовал себя живым, настоящим. Кроме того, нельзя было сбрасывать со счетов и портрет жены Монбоддо….
— Уэсти был прав, — сказал он наконец. — Это непростое дельце даже для четверых… — Майк посмотрел на Гиссинга. — Вы начертили план?
Профессор кивнул и полез в ящик стола. Достав оттуда свернутый в трубку лист бумаги, он попытался развернуть его на столешнице, и Аллан с Майком подошли поближе. Придерживая бумагу за уголки, все трое склонились над планом.
Будучи преподавателем и признанным авторитетом в области истории живописи, профессор бывал на складе уже много раз. Многие сотрудники знали его в лицо, поэтому в самом налете он принимать участие не мог. Зато он начертил превосходный план склада, на котором были обозначены не только хранилища, но и комната охраны, а также помечены места, где стояли камеры видеонаблюдения и смонтированы тревожные кнопки.
— Вы сделали это по памяти? — Майк был поражен.
— И так быстро? — добавил Аллан.
— Как я уже говорил, свой план я обдумываю довольно давно, — пояснил профессор. — Кстати, имейте в виду: с тех пор как я был в Грантоне в последний раз, что-то могло и измениться…
— Я вижу, вы старались соблюсти масштаб, — заметил Майк, изучая маршрут от погрузочных ворот до комнаты охраны.
Гиссинг пометил его красной пунктирной линией.
— План довольно точен, — подтвердил профессор.
— Надеюсь, — заметил Аллан, — перед операцией вы сходите туда на разведку еще раз?
Гиссинг кивнул:
— Да, но после этого я смогу быть нам полезен только в качестве водителя.
— В таком случае вам следует просмотреть несколько выпусков «Топ гир», — с улыбкой сказал Майк.
— Скажите, профессор, вы уже бывали на дне открытых дверей? — поинтересовался Аллан.
Склонившись над планом, Гиссинг провел кончиком пальца по линии, нарисованной синим. Она начиналась у ворот в ограде вокруг склада и вела через входную дверь в хранилища.
— Это обычный маршрут для посетителей, — пояснил он. — Я уверен, что и в этот раз ничего не изменится — никаких других вариантов я просто не вижу. Каждый час внутрь пропускают не больше двенадцати человек. Сама экскурсия продолжается минут сорок — двадцать минут остается у персонала, чтобы приготовиться к встрече очередной группы. Поименный список экскурсантов находится у охранника внешних ворот. Еще трое охранников в это время сидят в караульном помещении — гоняют чаи и следят за экранами видеонаблюдения. Собственно экскурсию всегда проводят гиды из департамента галерей и музеев.
— У посетителей не проверяют документы?