Индия из окон поезда Впервые въезжаем в Непал. Типичные постройки Рисовые поля в виде террас по дороге в долину Катманду
Непальская процессия, Катманду
Из всех штатов Индии Бихар больше всего страдает от всевозможных природных катаклизмов. Год за годом то наводнения, то засухи губят урожай, и психический климат там тоже очень суровый. Местные жители думают, что даже души их умерших матерей могут враждовать с ними. От таких духов имеются специальные защитники. Красивые предгорья Непала приносят с собой перемену на многих уровнях. Вы попадаете в"другой" мир, где живут горцы. Уже в Патне, плывя в лодке по Гангу, мы видели первых маленьких, мускулистых непальцев, часто солдат гуркха, идущих домой, и они были как островки умиротворения в океане шума и волнения.
Будда в состоянии радости в Сваямбху
В них ощущалась цельность, которая нас по-настоящему привлекала. Как только позади остались долины Индии и беспорядочные толпы людей и повсюду появились зелёные холмы, это чувство мира стало расти, пока полностью не охватило нас. Мы
чувствовали себя как дома среди этих людей, где женщина могла ходить одна - свободно и естественно, ничего не опасаясь. Здесь женщины имели обыкновение смотреть в лицо, смеяться и шутить. После косынок, закрытых лиц и ходячих палаток в мусульманских странах и индийских женщин - экспертов по уклонению от контактов, здесь возникало ощущение открытости, которого нам так недоставало.
Хотя многие говорили нам, что нас обязательно обманут, в какие бы отношения мы ни вступили, поначалу мы даже не замечали этого. В конце концов, это был вопрос нескольких пенни. Мы всё равно не сразу смогли расшифровать стоимость маленьких медных и алюминиевых монет, покрытых с обеих сторон символами удачи, ибо на них не было чисел. Открытие того, что здесь опечатывают даже спичечные коробки, чтобы спасти их содержание от исчезновения по пути к покупателю, помогло нам приспособиться к местным обычаям. Совершенствуя наши дело-вые отношения, мы налаживали контакты с людьми. Они начали воспринимать нас всерьез. Когда мы въехали в Индию, начался сезон дождей, и дорога, которая вела из Биргунджа по предгорьям в Катманду, была уже в нескольких местах размыта. В Гималаях ежегодный ремонт дорог - единственный надёжный источник работы для местных жителей, и у них есть все причины для того, чтобы ремонтировать дороги не слишком старательно. Для дополнительной страховки рабочие оставляют на стратегических пунктах на склонах гор огромные куски скал, которые достаточно легко толкнуть в нужное время, чтобы они соскользнули вниз, - так обеспечиваются дальнейшие "доходы". Поскольку они зарабатывают в лучшем случае полдоллара в день, их не очень привлекает мысль о такой роскоши, как продолжительные выходные.
Ступа Боднатх
В старом шумном и трясущемся автобусе, переполненном, как и все средства транспорта в этой части света, мы медленно, с грохотом выехали в горы, увлечённо глазея во все стороны. Что нам понравилось и к чему мы быстро привыкли, - это то, что в каждой опасной ситуации, которых было много на той дороге, и шофёр, и пассажиры непринуждённо смеялись и улыбались. Мы поняли это как древний метод сохранять присутствие духа и предотвращать затвердевание впечатлений страха в уме, и были изумлены этой практичной мудростью. Страна, благо словленная столькими Буддами, принимала нас в сумерках, которые придавали всему какой-то потусторонний вид.
В Катманду всё ещё держались старые добрые времена. Страну открыли для иностранцев всего несколько лет назад, и туристов пока было совсем мало. Потоки хиппи тоже ещё не хлынули сюда. Если кто-нибудь сбивал машиной корову в индуистском районе, то его ожидали большие проблемы, если ему не удавалось доказать (часто своевременными пожертвованиями), что это животное - божество для индуистов - решило совершить самоубийство перед его машиной. Два или три прочных такси старого образца, среди них древний "вольво", который никогда не нуждался в ремонте, были предвестниками бесчисленных помятых "дацунов" и "тойот", которые теперь делают улицы Катманду небезопасными.
На высокой скорости - чтобы сберечь бензин - и с непрестанными гудками, они лавируют по узким улочкам Катманду, и действительно видна разница двух культур: местные носилыцики-ку-ли, ручные тележки, велосипедисты и пешеходы с ангельским терпением уступают им дорогу, в то время как туристы разъяряются от этого шума. Тогда, как и теперь, воду для
Ступа Сваямбху
питья нужно было кипятить, а фрукты - тщательно очищать от кожуры, чтобы избежать огромного множества экзотических микробов. В бесчисленных храмах почти каждый вечер можно было встретить людей из местного племени невари, носителей культуры. Они пели древние буддийские медитационные тексты под протяжные мелодии ручных органов и пронзительных барабанов. Это была музыка, проникающая прямо внутрь, она оказывала сильное воздействие.
Дордже у Сваямбху
Ум обретал покой на исторических улицах этого города, и стоило о чём-то подумать, как это вскоре происходило. Например, если мы собирались навестить друзей, они обычно встречали нас на полпути со словами: "Привет, я как раз шёл к тебе". Часто то, чего мы хотели, оказывалось в руках прежде, чем мы успевали точно сформулировать желание, и это не переставало приносить ощущение удивительной радости. Множество буддийских храмов тысячелетней давности и непрерывные линии преемственности йогов создали вокруг долины Катманду поле силы, в котором ослабевали оковы привычного противоречия между духом и материей.
Не было недостатка и в химических препаратах. В то время гашиш, самый крепкий в мире и самый чистый по своему воздействию, можно было легально купить у государственных торговцев. Можно было также не спеша проверить его качество в верхней комнате, пока дочь торговца приносила чай и болтала с вами о следующем урожае. Впоследствии качество гашиша понизилось, и к нему стали что-то подмешивать. Кроме того, моралистичные американцы платят теперь непальскому правительству, чтобы оно запрещало гашиш - по крайней мере, официально.
Конец шестидесятых был временем таких колоритных личностей, как Восьмипалый Эдди - армянин, который совершал магические жесты в чайной под названием "Салон". Он возымел сильное влияние на многих длинноволосых "поэтов" в Катманду, и вскоре возникла его собственная школа оригиналов, которых легко можно было узнать по усам и языку знаков. Ещё там был "дядюшка" - помешавшийся индиец, который раздавал пироги из гашиша, сдобренные экстрактом "утренней красы" (специальное галлюциногенное растение). Насладившись таким пирогом, многие сладкоежки никак не могли на протяжении нескольких дней найти своё тело. А за углом жил добрый доктор, который всегда был рад оказать помощь быстрым уколом. Разыскивая неисколотую вену, он обычно хвалился абсолютной стерильностью своих инструментов и после китайского героина предлагал в следующий раз попробовать его превосходный бирманский кокаин. Он никогда не позволял никому больше одного укола в день и заявлял, что не допускает возникновения пагубной привычки. Встречая ранним утром его "пациентов", мы замечали, что они очень торопятся. Когда же мы пытались занять их коротким разговором, они переминались с ноги на ногу, стараясь отделаться от нас как можно скорее, и ни с чем нельзя было спутать это тяжёлое, плохое чувство, возникающее от контактов с наркотой. Быть может, добрый доктор считал, что он просто даёт им суточную порцию радости, что-то вроде похода в кино, но фактически они попадались на крючок. То ли он был не одинок на рынке, то ли люди были слабее, чем он думал.
Вокруг ступы Сваямбху
В те дни были запрещены фильмы с Питером Сэллером, поскольку он слишком напоминал короля. Постоянно происходили всевозможные религиозные праздники и процессии. Однажды весь город забастовал, возмущённый убийством таксиста. Все привыкли к будничным мошенничествам, и даже несколько политических убийств совсем не были новостью, но вооружённых нападений (убийство людей только ради денег!) раньше не случалось. Большинство дней приносили повод для празднования, и где-нибудь на улицах всегда можно было увидеть людей, наряженных и цветочные гирлянды, играющих на музыкальных инструментах и участвующих в шествиях, а другие люди в это же время несли на носилках мёртвые тела к месту их сожжения возле реки. Оно находится рядом с бойней, где работают в основном мусульмане. Они забивают животных на мясо почти по всей Азии, согласно их религии убийство животных - не грех.
Дома в Катманду маленькие, в них северные европейцы среднего роста, такие как Ханна и я, - настоящие гиганты. Во многих домах в старом городе мы не могли встать в полный рост, а часто не могли и вытянуть ноги. Окна - без стёкол, но украшены красивой резьбой по дереву; стены и потолки обычно черны от копоти из-за открытых очагов. Только глиняный пол всегда свеж и нов, потому что, как только он запачкается или потрескается, его покрывают новым тонким слоем глины.
Повсюду в старой части Катманду, так же, как и в соседних городах Патан и Бхатгаон, нас окружало столько красоты и истории, что мы как будто присутствовали на поразительной выставке искусств. Особенно бросаются в глаза бесчисленные ступы. Это буддийские святилища особых пропорций, содержащие реликвии; подобно различным изображениям во многих храмах, они сооружены для того, чтобы активизировать врождённую Будда-природу существ одним своим присутствием. Если вас не отпугнут от них уличные запахи и вид нищих и больных, то впечатление, оставшееся в уме, принесёт в будущем состояния проницательности и радости.
Частью этой красочной картины Катманду было множество выходцев из Дании, и забавные и очень "человеческие" события тех лет помнятся до сих пор, нередко пополняя материалы для докторских диссертаций "ветеранов". Я расскажу только один случай, чтобы дать общее представление. Это история о Нильсе, нашем поднаторевшем в торговле друге, который принял религию и полное индуистское облачение саддху и ходил в светло-коричневом одеянии с трезубцем в руке, выше его собственного роста. Однажды в Пашупатхинатхе, святейшем индуистском месте Непала, его коллеги, внезапно обнаружив этот "датский импорт", закричали "Американец!", побили его и вышвырнули вон.