— Вот на таких пустячках мы и горим, — буркнул Женя. — Ты-то куда смотрел, Игореха?
— Уверяю вас, ребята, так будет лучше для дела впоследствии, — отозвался Игорь. — Для дела и всех нас.
— Тайги витимской на всех хватит, — добавил Борис. — Успеем наработаться.
— Можно на первый раз съездить с Журкиным, — предложил Слон. — А на второй раз разделиться поровну, а потом постепенно будем перебегать на Витим... Законно все будет, чин-чинарем.
— Надо и о будущем думать, в самом деле, — добавил Борис. — Кто с Журкиным поведется, тот в науку запросто может податься потом, если захочет.
— Гибкой политики надо придерживаться, — басил Слон. — Чо на рожон лезть?
— Лоза гибкая, да толку с нее? — возразил Женя.
— А дуб самый твердый, — заключил Борис, и все опять закачались от смеха.
Женя пытался еще что-то возразить. Но Слон хлопнул его по плечу, не давая подняться.
— Брось, паря! Чо ты такой-то? Судьбу мировой революции решаешь?
— Хватит трепатни! — закричал Борис. — Предлагаю выпить за нашу даму, иначе она сбежит от нас!
— За дам! — добавил Игорь. — Которые с нами и не с нами...
Люся засмущалась, но тут же овладела собой, и куда девался ее чопорный вид.
Еще утром Слон предупредил всех, что приведет с собой на веселье Люсю. «Посмотрит — рублем подарит, — кратко описал ее Слон и предупредил: — Только, чур, не злоупотреблять!»
Но теперь эта самая Люся не сводила своих серебристых глаз с Игоря. И как Слон ни подлаживался к ней, Люся тянулась к Игорю.
— А я пью за вас, Игорь, — произнесла она с едва заметной хрипинкой.
Игорь рассеянно улыбнулся Люсе, его стакан и ее рюмка встретились над серединой стола. Слон ревниво облизал свои плоские губы. Игорь посмотрел на него и, сощурившись, легко кивнул: «Спокойно, Витя, работаю на твою копилку!»
— Танцуйте, — предложил Женя, и под его крепкими пальцами звучно запела гитара. — Танго!
Женя играл, как целый струнный оркестр. Он успевал и пристукивать по корпусу гитары, четко отбивая ритм танца. Он рассказывал, как научился играть на гитаре, чтобы подрабатывать по праздникам в разных компаниях. И только теперь играл из чистого интереса.
Я встретил Лялечку на вечериночке,
Картина шла у нас тогда «Багдадский вор»...
Люся пристально посмотрела на Игоря, и бантик на ее платье в красный горошек встрепенулся как бабочка. Игорь подмигнул Слону: приглашай, а то будет поздно. Но Люся опередила немой их сговор.
— Пойдемте, Игорь, — сказала она, тряхнув короткой прической, — станцуем.
Игорь подхватил Люсю и закружил ее с преувеличенной любезностью.
— Я вижу, Игорь, вам праздник не в праздник, — заговорила Люся доверительно. — Вроде сами здесь, а душа где-то там...
— Но почему я обратил на себя ваше внимание? — насторожился Игорь. — Вон какие орлы сидят!
— И один слон, — сощурилась Люся. — Только я не в зверинец пришла...
— Все равно, думаю, не пожалеете, — улыбнулся Игорь.
— Теперь-то да, — кивнула Люся, — познакомилась с таким интересным человеком...
— С какой точки зрения?
— Что-то в вас есть такое, редкое, даже затрудняюсь сказать!
— Написано на моем челе?
— Да, гадалка бы, наверное, прочитала.
— А я и без нее вам честно открою, как называют у нас людей с веснушками.
— Как?
— Редкий Знак!
Она тихо рассмеялась, не спуская с Игоря глаз. Игорь невольно стал прижимать Люсю к груди, чтобы приглушить ее голос. Нехорошо, что она выделяла его перед ребятами так громко. Сейчас он должен был уйти в тень. Ничего особенного вроде не сделал против них, а сердце щемит от собственного плана. Будто утаил от коммуны денежный перевод! «Эх, отец, видел бы ты, как приходится шустрить твоему сыну, чтоб от него не отвернулись товарищи!»
Внезапно заглохла гитара. Игорь оглянулся — встретил жгучий взгляд Слона. Пальцы его по-паучьи держали струны Жениной гитары.
— Ну, ты чего? — спросил Игорь. — Придет и твоя очередь танцевать.
— Нет, Бандуреев, с тебя довольно. — Слон придвинулся к Игорю, вырвал его руку из Люсиных пальцев и стал теснить к столу.
— Отдохни, Игорек, отдохни, — приговаривал Слон с пьяной улыбочкой, — а то разошелся ты что-то сегодня. И там герой, и тут... Слишком жирный будешь!
Будто лопнул в груди какой-то шар, и оранжевое пламя разлетелось по всем жилкам: «Бандурей всех жирней!» Игорь схватил Слона за грудки, потянул к себе и с силой отбросил. Слон полетел к окну, дробно стуча ногами, будто отплясывал странную чечетку. Остановился перед самой елочкой.
— Ах так! — всхлипнул он. — Ну, держись, морда!
Он оттолкнулся от батареи и попер на Игоря, выставив сцепленные кулаки. Но тут Женя поймал Слона за пиджак и крутнул так, что шевиот затрещал. Видно, Жене приходилось не раз усмирять драчунов. И Борис не дремал. Комсорг вцепился в Игоря мертвой хваткой. Игорь мотнул его, но не смог стряхнуть с себя. Борис оказался крепче рыхлого Слона. Только очки его слетели на пол.
— Безобразие! — завопил Борис. — Бычки!
— С чего это вы рассипелись, а? — рявкнул Женя. — Со ста граммов?
— По выговору схлопотать захотели? — вторил Борис. — А то и совсем из института выскочить?
— А ну, пожмите друг другу руки! — приказал Женя, подводя Слона к Игорю.
— Да я что, — начал оправдываться Слон, — я ничего... Это он... Злоупотреблять стал... Договаривались же... Уговор дороже денег...
Игорь опомнился, сунул руку в горсть Слона.
— Это я виноват, — пробормотал он и улыбнулся Люсе. — Видите, и к гадалке ходить не надо...
Но Люся крутнула головой:
— Давайте я сама вам погадаю...
— Давайте лучше веселиться! — возразил Игорь и подмигнул Жене. — Сыграй, Жека, что-нибудь такое, отчего двери и окна заскачут!
Но Женя и не взглянул на гитару. Он тронул выключатель громкоговорителя, и в комнату ворвался гром бронзовых тарелок. И все опять вспомнили о празднике.
— За мир!
— Зуб не точить друг на друга!
— Ну, поехали!..
Закусив, Слон стал горячо объясняться с Люсей. Они поднялись и пошли танцевать медленный вальс.
Игорь сел спиной к танцующим. Да, кажется, он сам себя выдал. Разве эта его ярость не похожа на отцовскую, что выплеснулась на Шамане? Откуда она взялась у него? Видела бы Люба! Сразу б списала ему один добрый день! Такое не должно больше повторяться! Он и так теперь в долгу перед парнями. Поманил их в Витимск, а потом приостановил! Достоин ли он тогда вообще большого дела, которым собирается повернуть судьбу Витимска на сто восемьдесят градусов, в лучшую сторону?
— Добьюсь или нет! — выговорил Игорь и заметил, что Борис придвигается к нему.
— Ты это зря, Игорь, — прошептал Борис, тычась носом в щеку Игоря. — Мне тоже Люся нравится. Но я сижу, сдерживаюсь. Меня с детства приучили сдерживаться. И тебя не в деревне воспитывали, верно?
— Да, — ответил Игорь и звякнул графином о стаканы, подливая себе и Борису самогону, — надо сдерживаться.
— Давай выпьем, — обрадовался Борис. — Выпьем знаешь за что? За наших отцов... Мы же с тобой Петровичи! Следовательно, отцы наши тезки... А ты, между прочим, о своем папане ничего не рассказывал. Твой папан не геолог, а?
— Нет, — отозвался Игорь и сильно стукнул своим стаканом в стакан Бориса, призывая комсорга выпить.
— А кто он у тебя?
— Работает в кочегарке, — ответил Игорь.
— В обыкновенной кочегарке? — опешил Борис.
— В обыкновенной, — медленно произнес Игорь.
— Ну, хоть начальником? — спросил Борис.
— Нет, кочегаром, — ответил Игорь.
— Простым кочегаром? — допытывался Борис.
— Да, — ответил Игорь, — простым кочегаром.
— Темнишь ты что-то, Игореха, — дышал в щеку Борис. — Вот Жека из пролетариев, Слон непонятного сословия, я, можно сказать, интеллигент, а ты что за косточка?..
— Длинный разговор! — Игорь стукнул своим стаканом в стакан Бориса с такой силой, что от лязга этого остановились танцоры. — Давай лучше до дна — и на Ангару пойдем!
Он первым опорожнил свой стакан и вскочил, чтобы не дать Борису разговориться дальше.
— Предлагаю на Ангару!
— Пойдемте! — подхватил Женя. — На воздух!
— На Ангару? — вскрикнула Люся. — Отличная идея!
Сталкиваясь, разобрали пальто, шубы и шапки. Вышли в коридор с шумом и гвалтом.
...Хорошо погулять неженатым
На рассвете студенческих лет...
По улицам волна за волною шли к Ангаре веселые люди. Они плясали, пели частушки и опрокидывали друг друга в кучи снега под тополями.
Чтобы не потеряться, пришлось взяться за руки.
Чем ближе к Ангаре, тем сильнее окутывались паром матовые светильники по бокам улицы. А на тополях пышнее, искристее становился куржак. Вблизи берега куржак слетал на головы холодными блестками, слетал он от гомона и шума. Ледяные забереги трещали от крепких ударов каблуков. На льду плясало несколько человек сразу, и баянист с аккордеонистом соревновались в силе мехов и планок своих инструментов.
Ты Подгорна, ты Подгорна,
Широкая улица!
Слон не выдержал и пустился в пляс. В кругу было тесно, и он сместился к краю льда.
— Свалишься в воду! — крикнула ему Люся.
Слон ухнул и пошел вприсядку по самому краю потрескивающего льда. Остальные плясуны сдались, все стали прихлопывать в ладоши, подбадривать смельчака. И Слон совсем разошелся, он выкидывал коленца над самой парящей водой.
— Хватит, Слон, — стал осекать его Борис. — Все смотрят.
— Пусть, — заметила Люся. — Сильнее треснет — испугается.
Слон разобрал ее слова.
— Кто — я испугаюсь? — завопил он, приостанавливаясь. — Да мы всегда купаемся зимой в Бирюсе!
Он ударил себя в грудь и начал раздеваться.
— Слон, прекрати! — сказал Женя.
— В деканате могут узнать, — пытался напугать его Борис.