Видимо, Таня наслаждалась нашим смущением.
— Ну, что? Убедились? А то — враки!
Но мы быстро пришли в себя. Сделав равнодушное лицо, я скучающим голосом проговорил:
— Бывает, конечно. Где же ты его получила, если не секрет?
— В Саратове.
— Ну, я так и знал, что здесь что-нибудь не то. В Саратове! Плавала в какой-нибудь луже. Капитан! — процедил Юрка.
Таня вырвала из рук Юрки удостоверение и забралась на свой ботик.
Мы снова улеглись на боны, повернувшись к ней спиной. Некоторое время все молчали. Надо признаться честно, — мы были обескуражены. Мы так хвастались в школе нашими дипломами, а тут на́ тебе — девчонка и вдруг тоже капитан. Было от чего прийти в уныние.
— Пропали мы с тобой, Михаил! — громко, так, чтобы слышала Таня, начал Юрка, — из Саратова мастера спорта приехали. Все призы, наверное, теперь возьмут. Как ты думаешь?
— Пропали, Юра. А вы не собираетесь принять участие в гонках, мисс?
Таня не отвечала. Она вытащила брезентовое ведро и, зачерпнув им воду, окатывала палубу давно не мытого «Остика».
— Я к вам обращаюсь, Татьяна Вячеславовна! — закричал я, приподнимаясь на локтях.
— Собираюсь. И отстаньте от меня. Я даже разговаривать с вами не хочу, — сердито сказала Таня, скрываясь в каюте.
— Подумаешь, какая важная персона.
Больше вызвать Таню на разговор вам не удалось.
Отчего-то стало скучно. Мы полежали еще несколько минут, потом оделись и хмурые пошли домой. Ведь подумать только, — девчонка какая-то… Сказать кому-нибудь, сразу же закатится наша слава бывалых моряков.
На следующий день, когда мы с Юркой встретились в клубе, меня поразил его нарядный вид. Он был в своих лучших штанах из белой рогожки, в белой рубашке с карманчиком. На голове лихо сидела «парадная» фуражка-«капитанка» с большим золоченым якорем. Если бы у него были белые туфли на мягкой резине, он бы совсем походил на яхт-клубских модников. Но Юрка носил старенькие черные полуботинки. Тем не менее вид у него был блестящий.
— Чего это ты так вырядился? — спросил я его.
— Да видишь ли, — Юрка на секунду замялся, но, быстро оправившись от смущения, довольно бодро продолжал: — Надоело ходить в рабочем. Надо же когда-нибудь и выходное носить. Правда ведь?
Я оглядел его еще раз с ног до головы, бросил взгляд на свои обтрепанные штаны из чёртовой кожи и простую серую рубаху и подумал: «Надо было и мне приодеться», но вслух сказал:
— Незачем, это пижонство. Всё равно к вечеру всё грязное будет.
Видимо, Юрку мое замечание не огорчило. Он самодовольно усмехнулся и поправил фуражку.
Когда мы проходили мимо кабинета начальника клуба Белова, он высунулся в окно и позвал нас к себе:
— Вот что, мальчики. В воскресенье гонки. К нам прибыл еще один новичок: капитан «Остика» — Бредникова. Вы познакомьтесь с ней. Расскажите особенности фарватера и всё, что она попросит. Правда, я ей дал карту, но всё же. Будете гоняться втроем. Три судна.
— Мы уже познакомились, — сказал Юрка.
— Вот и отлично. Пройдите с ней по маршруту гонок. Советую больше тренироваться.
Когда мы подошли к своим судам, «Остика» уже не было. Таня вышла, не ожидая нас.
— Не слышно на нем капитана, не видно матросов на нем! — ни к селу ни к городу продекламировал Юрка, указывая на место, где стоял «Остик».
— Давай ставь паруса и посмотрим, где находится эта «отважная» мореплавательница.
Мы вывели наши ботики к внешним бонам и вскоре уже медленно плыли вниз по течению Малой Невки, к заливу. Ветер был слабый. День ясный, солнечный. Поскрипывали блоки, похлопывал задний край паруса, шуршала вода у бортов. Чудесно было сидеть в чистеньком, лакированном кокпите, вдыхать запах смоленых концов и моря и чувствовать, как маленькое судно повинуется твоей воле. Белый треугольничек паруса виднелся из-за поворота реки. Это «Остик» выходил в залив.
Юрка шел рядом, и мы могли без особого усилия разговаривать между собой.
— Слушай, Юрий. А что если… Если эта «птица» обгонит нас на соревнованиях. А? Допускаешь?
— Не допускаю. Где-то на Волге каталась. И к тому же девчонка. Не бойся, не обгонит.
— Да я и не боюсь. Но осрамиться мы не должны. Ни за что!
— Это ясно.
Я подобрал шкоты и повернул. То же сделал Юрка. Теперь мы хорошо видели «Остика». Он уже был в заливе у входного буя и делал различные маневры, ложась то на правый, то на левый галс.
Таня Бредникова тренировалась. Когда наши ботики подошли к «Остику», Таня узнала нас. Она быстро переложила руль на другой борт, и ботик, слегка накренясь, побежал в сторону. Наверное, девочка обиделась на нас за вчерашнее и встречаться не хотела. Мы быстро нагнали ее.
— Привет покорительнице Балтийского моря и его окрестностей! — закричал я, заходя «Остику» на ветер. — Начальник клуба приказал обучить вас плаванию по Крестовскому фарватеру. Не угодно ли пристроиться в корму и следовать за нами?
Таня тряхнула головой, ее золотистые косички, связанные на затылке, подпрыгнули.
— Не угодно! У меня есть карта, а потом фарватер прекрасно обставлен. Везде — вешки. Всё очень просто.
— Как хотите. Учтите только, что в воскресенье гонки. Не пришлось бы вам провести их на Кошкиной мели.
— Не беспокойтесь, пожалуйста. До свидания!
Она снова сделала поворот и направила «Остика» вверх по реке к клубу.
Покрутившись с час у входного буя, мы тоже вернулись в клуб.
Домой идти не хотелось, и мы, поставив наши ботики к бонам и зачехлив паруса, остались посидеть на веранде клуба и посмотреть, как тренируются старшие спортсмены на специальных, острых, как ножи, гоночных яхтах.
Густая зелень клубного сада, белые паруса яхт, желтый песок пляжа, яркие пятна девичьих платьев, отрывки разговоров гуляющих — всё это делало вечер похожим на праздник. Со Стрелки доносилась музыка. Солнце близилось к закату.
Мы уютно устроились в уголке веранды и некоторое время молча наблюдали за скользящими по воде яхтами.
— А всё-таки она молодец, — неожиданно прервал молчание Юрка.
— Кто она? — не понял я.
— Кто, кто! Ну эта… Саратовская спортсменка. Управляет яхтой здорово. Не хуже нас с тобой.
Я возмутился до глубины души:
— Что, уже сдался? Ну и правильно! Лучше тебя, может быть, и управляет, но я ее собираюсь обогнать.
— Да не сдался я. Просто так говорю. Хорошо управляет, и больше ничего.
— Всё равно мы должны гонку выиграть. Невероятно, чтобы девчонка нас побила. Позор! — пытался я подействовать на Юркино самолюбие.
— Позор, конечно, — вяло согласился Юрка и тихонько промурлыкал:
Ты обычно всегда в стороне,
Но глаза твои ясные светятся.
Говорят они ласково мне,
Что со мною желаешь ты встретиться.
Я обозлился:
— Всё ясно. Вот почему ты сегодня в белые штаны нарядился. Эх ты! Конечно, с такими настроениями гонку не выиграешь. Ну и плетись в хвосте!
— Ладно, ладно, не кипятись. Где будем ночевать? На судах или домой пойдем?
— Домой, — проворчал я.
— А я, пожалуй, останусь в клубе. До свидания! — и Юрка вразвалку пошел вниз к бонам.
В воскресенье я встал рано и долго вертелся перед зеркалом, делая прическу «на пробор». Волосы никак не хотели ложиться. Особенно долго не поддавался один непокорный вихор на макушке. И только после того, как я густо смазал его мылом, он улегся.
В общем я остался доволен своим видом: новенький черный клёш, белая матросская форменка, фуражка-«капитанка» с белым чехлом. Скромно и похоже на настоящего моряка. Не то что Юрка вырядился. Неизвестно еще, чей вид больше понравится Тане.
Я невольно поймал себя на мысли об этой пришедшей в клуб девчонке и тотчас же сурово осудил себя. Пусть думает что хочет. Не для нее одеваюсь. Парусный праздник. На меня будет смотреть много людей.
Когда я пришел в клуб, там царило то особенное оживление, которое всегда сопутствует спортивным соревнованиям.
По бонам взад и вперед бегали одетые во всё белое яхтсмены, скрипели блоки поднимавшихся парусов, перед клубом лихо, с креном, проносились яхты, слышались слова команды. Последняя тренировка! До начала гонок оставалось не более часа. Я спустился к своему «Пигмею».
Юрка, белый как лебедь, со сдвинутой на затылок фуражкой, стоял на борту «Ершика», опершись спиной о мачту, со скрещенными на груди руками, и разговаривал с Таней.
Принимает красивые позы! А сам шкота не может во-время выбрать, подумаешь мне, — капитан!
— Здоро́во, — буркнул я, залезая на «Пигмея» и принимаясь расчехлять парус.
— Здоро́во, Миша. А мы уже давно здесь, — каким-то неестественным гнусавым голосом приветствовал меня Юрка.
— Кто это мы? — спросил я, в упор смотря на друга.
— Как кто? Я и Таня.
Это было уж слишком! Я и Таня! Быстро подружились! «Но глаза твои ясные светятся»… — вспомнил я вчерашнюю Юркину песенку. А кто хотел показать этой саратовской девчонке, как плавают в море? Эх!..
У меня даже не нашлось слов сказать Юрке что-нибудь язвительное. «Ладно, ладно» — только и думал я, яростно расшнуровывая чехол.
Тем временем на веранду вынесли столы, покрытые зеленым сукном. Судейская комиссия собиралась.
Вышел дежурный по клубу с блестящим рупором в руках:
— Новички, выходите на старт и слушайте сигнал. По сигналу с судейского катера начнете гонку. Понятно?
— Понятно, — в один голос откликнулись мы.
Я вывел «Пигмея», и минут через двадцать все три ботика уже скользили по волнистой поверхности Невки. Ветер дул хороший — не слишком сильный и не слишком слабый. Такой, какой нужен для гонок. У белого буя покачивался судейский катер. Отсюда мы должны были начать гонку.
Меня охватило волнение. Столько народа смотрит. Только бы не опозориться! Я то подбирал, то потравливал шкоты. Казалось, что «Пигмей» бежит очень медленно. Одним глазом я смотрел на идущих рядом «Ершика» и «Остика». Не отстают! Я разозлился на Юрку и Таню, спокойно, как мне казалось, ведущих свои яхты.