Ум и сознание
В буддийской традиции выделяется восемь различных видов сознания. Может показаться пугающе много, я знаю. Мы привыкли мыслить неопределёнными, размытыми категориями. Но буддийские учителя прошлого, подобно учёным современности, были полны решимости понять, как мы воспринимаем и реагируем на окружающий мир, а также на те внутренние ощущения, которые при этом испытываем. После продолжительного исследования и дискуссий они выявили восемь путей, или видов, сознания, с помощью которых мы воспринимаем, перерабатываем и интерпретируем опыт.
Первые пять видов известны как сенсорные сознания. На современном языке мы, скорее всего, просто назовём их физическими чувствами: зрение, обоняние, слух, вкус и осязание. Но буддийские мастера, как и современные учёные, стремились сделать акцент на процессе, в ходе которого разные органы чувств распознавали, различали и передавали сообщение о своём опыте высшим инстанциям – осознанности и интерпретации. Каждое из пяти сенсорных сознаний по-своему осознаёт, что что-то происходит. Глаза «сознательны» в отношении того, что видят, когда осознают, что видят что-то; уши «сознательны» в отношении того, что слышат, как только осознают, что что-то слышат, и т. д.
Каждое из этих сенсорных сознаний отсылает сообщения «наверх» – там-то и происходит всё самое интересное.
Сообщения, посланные пятью сенсорными сознаниями, принимаются шестым сознанием – не путайте с шестым чувством. Проще будет представить шестое сознание в качестве получателя информации, вроде оператора на телефоне. Он не оценивает и не интерпретирует присылаемые сообщения. Его основная функция заключается в том, чтобы донести до ума сведения о том, что что-то происходит: «Эй, тут пахнет»; «О, отсюда раздаётся звук».
Интерпретация и определение этого запаха или звука как плохого и хорошего, приятного или неприятного и т. д., как меня учили, – задача седьмого сознания, которое во многих отношениях формируется под влиянием социальных, культурных и личных факторов, что во многом похоже на то, как мы меняем установки компьютерных программ и выбираем или отказываемся от опций, предлагаемых на сайтах социальных сетей.
Восьмое сознание – это своего рода хранилище всех программ и шаблонов, когда-либо «установленных» в наши живые системы, и полная учётная запись всех модификаций, произведённых в результате социального давления или давления со стороны «я». Восьмое сознание хранит все аспекты нашего опыта: каждую идею, каждую модель эмоциональной реакции и все воспоминания – этакий жёсткий диск в компьютере головы.
Цель практики полноты внимания
Одна из задач практики полноты внимания – стабилизировать сознание на шестом уровне, всего лишь наблюдая за своим опытом и избегая суждений и толкований. Можно назвать это состояние чистой и подлинной осознанностью, которая помогает распутать программы, сложившиеся из чувственных ощущений, воспоминаний, мыслей и эмоций, и начать восстанавливать связь со своей естественной искрой.
Много лет назад я встретил женщину, которая проходила через болезненную процедуру развода, после того как узнала, что муж изменяет ей с другой женщиной. Та женщина пользовалась определённой маркой духов. Спустя годы после развода всякий раз, слыша этот запах – в универмаге, на эскалаторе или у коллеги, – она приходила в ужас. Безусловно, в самом парфюме не было ничего ужасного.
Конечно, это простой пример. Можно прожить, не пользуясь определёнными духами, или поменьше с ними соприкасаться. Но иногда мы сталкиваемся с поистине неизбежными обстоятельствами – например, когда мы находимся в толпе или когда нам необходимо выступить перед группой людей, – которые способны вызвать более серьёзную, тяжёлую реакцию.
Стабилизировав сознание на шестом уровне, мы можем позволить себе немного расслабиться, прежде чем с седьмого уровня начнут, так сказать, прорываться истолкования. Этот короткий перерыв способен кардинально изменить то, как мы будем трактовать свой опыт.
Пробуждение сердца
Я начал ездить по миру, давая учения, и часто слышал о практике полноты внимания от разных людей. Мне показалось, что многие начали воспринимать полноту внимания как некий вид упражнения для эмоциональной и умственной разрядки, направленного на уменьшение напряжения и беспокойства. Я был наслышан о разных сферах применения практики внимательности: полнота внимания при употреблении пищи, полнота внимания при разговоре, полнота внимания при ходьбе и пр. Такие практики, казалось, помогали людям снизить темп и на чём-то сфокусироваться, но я никак не мог состыковать их с более глубоким значением полноты внимания, которому меня учили.
Видите ли, в тибетской традиции мы не учим полноте внимания как практике медленных движений, например, присутственному чаепитию: рука медленно поднимается, касается чашки, вы подносите её ко рту, ощущаете вкус, затем медленно делаете глоток и ставите чашку на место.
Вернувшись в Азию, я рассказал об этом одному из своих учителей Адеу Ринпоче и попросил совета. Адеу Ринпоче был одним из величайших учителей тибетского буддизма, который ещё недавно ходил по этой земле. Попав в водоворот политических и культурных волнений, охвативших Тибет во второй половине XX века, Ринпоче был заключён китайцами в тюрьму, где просидел почти двадцать лет. Поразительно, что годы, проведённые взаперти, он описывал как один из наилучших ретритов, в которых ему когда-либо довелось сиживать. Работу, которую его обязали выполнять, была непомерно тяжёлой, но, как Ринпоче сам говорил, ему выпала честь встретить великих учителей, которые, как и он, оказались в гуще политических беспорядков. В тишине тюремных бараков он многому у них научился.
Мне было двадцать лет, когда я впервые встретил Адеу Ринпоче во время своей первой поездки в Тибет, вскоре после того, как его выпустили на свободу. Он был очень высоким мужчиной представительной, если не сказать царственной, наружности, которая не померкла после стольких лет, проведённых за мытьём тюремных туалетов и другой чёрной работой. Я всё время был рядом с ним в тот приезд и как раз тогда начал замечать, что его сила не зависела ни от его голоса, ни от стати или других физических особенностей. Он излучал какое-то особенное эмоциональное тепло и открытость, которые вселяли во всех, кто его окружал, глубокое чувство безмятежности и безопасности. Безусловно, он был великолепным человеком, в совершенстве освоившим практически все аспекты буддийского учения. Но кроме того он был одним из тех редких людей, кто мог сделать так, что ты сам начинал чувствовать собственное великолепие.
Этот дар великолепия, которым он так щедро делился со всеми, кто к нему приходил, отчасти исходил из его готовности отвечать на вопросы (и, конечно, всего багажа знаний о буддийских учениях и его сверхъестественной проницательности, позволявшей ему давать ответы, соответствующие характеру абсолютно каждого ученика). Он никогда не считал чей-то вопрос глупым или неуместным. Никогда не советовал человеку самому поискать ответ в той или иной книге.
Итак, через несколько лет после возвращения из своего лекционного тура я спросил Ринпоче о практиках полноты внимания, о которых я услышал на Западе. Он дал мне такое объяснение: то, что во многих современных культурах называется практиками полноты внимания, является средством, очень полезным в качестве первых шагов. Столько людей – продолжал он, – привыкло к быстрому темпу жизни, к тому, что в очень короткое время необходимо сделать все дела. Эта привычка приводит к разрыву между тем, что мы делаем, и тем, почему мы это делаем, – пропасти между нашими действиями и мотивацией.
«Всё время помни, – сказал он мне, – что основная цель любой практики – пробудить сердце».
Когда я попросил Ринпоче пояснить подробнее, он сказал, что конечная цель практики полноты внимания – избавить всех живых существ от их программ, для того чтобы они ощутили открытость, мудрость и теплоту, являющиеся сущностью нашего бытия и сущностью бодхичитты. А для этого нам самим необходимо обрести эту свободу. Первые шаги, может, и полезны, но большинство людей, которых я учу, уже не дети.
Пришло время научиться ходить, как взрослые.
Четыре применения полноты внимания
На относительном уровне осознанности наш ум разрывается между несколькими направлениями, как воздушный шар, увлекаемый в разные стороны потоками воздуха. Поэтому, практикуя полноту внимания, важно помнить, что сначала необходимо приложить небольшое мягкое усилие и направить своё внимание и бдительность на какую-то определённую сферу деятельности. Мы не можем просто быть внимательными; необходимо быть внимательными в отношении чего-то. Нужно сфокусироваться.
За сорок лет наставничества Будда определил четыре области сосредоточения, благодаря которым мы становимся более осознанными и бдительными, знакомимся с естественной искрой своего существа и позволяем этой искре постепенно превратиться в бодхичитту – полностью пробуждённое сердце.
Эти области сосредоточения стали со временем известны как Четыре применения полноты внимания и по-разному толковались многими учителями.
Первые три понять несложно. Полнота внимания в отношении тела означает осознавание того, что мы живём в теле со всеми его возможностями и слабостями. Полнота внимания в отношении чувств – это, в сущности, практика удержания осознанности переживания эмоций, необязательно подразумевающая их оценку. Полнота внимания в отношении мышления – похожая практика, позволяющая нам замечать возникновение собственных мыслей и отслеживать их.
Четвёртое применение часто переводят как «полнота внимания в отношении Дхармы», и его смысл не так просто объяснить. Дхарма – санскритское понятие со множеством значений, включая «закон», «правило», «обязательство»; или более абстрактные: «истина», «природа вещей»; или же просто «вещи, как они есть». В плане практики полноты внимания – по крайней мере, как меня этому учили, – Дхарма как объект внимания выступает, скорее, в значении «вещи, как они есть», нежели в смысле «закон» или «обязательство».