Через месяц я понял, что это не самое подходящее для него место (забываешь посмотреть на стену, поднимаясь и спускаясь по лестнице).
В конечном счёте моя жена – которая во многих отношениях куда мудрее меня – повесила лист с комментарием над нашей кроватью. Поэтому когда я дома, когда вечером ложусь спать и утром просыпаюсь, – он всё время над моей головой. Он часть моих снов и часть моих пробуждений.
Смотря на лист, я напоминаю себе о том, что взращивание искры означает выполнение двух взаимосвязанных задач. Первая, безусловно, подразумевает воссоединение с собственной естественной открытостью, интеллектом и теплотой. А вторая состоит в том, чтобы делиться с внешним миром раскрытым в себе потенциалом через поступки и отношение ко всем людям, которых встречаешь в повседневной жизни.
Множество цивилизаций исчезло потому, что люди выбирали жизнь в своих зонах комфорта, предпочитая подкреплять собственное чувство защищённости и не замечать тяжёлого положения окружающих людей. Некоторые тем не менее понимали, насколько важно поддерживать незнакомых им людей. Эти люди служили примером идеального поведения, превозносимого разными культурами разных эпох. В их число входят такие исторические религиозные деятели, как Моисей, Иисус и Мухаммед – все они подчёркивали важность проявления доброты и милосердия по отношению к другим людям. Мы можем вспомнить таких современных личностей, как Роза Паркс – которую называют «матерью современного движения за гражданские права», – чей отказ уступить место белому пассажиру в автобусе в Монтгомери, штат Алабама, послужил началом развёртывания американского движения за гражданские права и заложил фундамент для культурного диалога о необходимости относиться ко всем людям с уважением и почтением. Мы также можем вспомнить тунисца Мохаммеда Буазизи, совершившего самосожжение в знак протеста против безработицы, бедности и коррумпированности правительства, чья жертва обеспечила свободу миллионам жителей Ближнего Востока.
Бодхичитта как практика
Выше уже говорилось, что, как только мы восстановим связь с сущностной любовью, любые практики – например тонглен – помогут нам вырастить из этой связи безграничную любовь, распространяющуюся на всех живых существ. Но это только второй шаг в нашем пути. Следующий шаг – начать активно практиковать относительную бодхичитту. Иными словами, практиковать сострадание. А это значит делать то, что вам не особо хочется делать, только потому, что это поможет кому-то другому. Мало кто учит этому аспекту, предпочитая описывать сострадание как сопереживание – сочувственное отношение к страданиям других людей. Если исходить из определения, это недалеко от истины. Однако меня учили, что сострадание – это не просто чувство; это действие. Когда Роза Паркс отказалась покинуть своё место, она действовала из сострадания. Когда Махатма Ганди начал голодовку, протестуя против иностранной оккупации своей страны, он действовал из сострадания. Когда Мохаммед Буазизи поджёг себя, он действовал из сострадания ради всех тунисцев.
Описал бы кто-нибудь из них то, что им двигало, как «относительную бодхичитту»? Сомневаюсь, что они вообще когда-либо слышали об этом понятии. Их действия были мотивированы желанием претерпевать муки ради других людей. В этом и заключается смысл относительной бодхичитты: делай то, что необходимо сделать, даже если ты не хочешь, даже если это обрекает тебя на лишения и боль.
Разница между безграничной любовью и бодхичиттой состоит в том, что, даря безграничную любовь, мы, с одной стороны, делаем то, что может улучшить жизни других людей, а с другой – помогая человеку, испытываем тайное наслаждение, самодовольное чувство, что сделали что-то хорошее и поэтому сами стали лучше. Сколь бы малой крупицей радости мы ни поделились с человеком – может, одарили улыбкой банковского служащего или проходящего мимо охранника, – она тут же резонирует в нас мыслью: «О, сегодня я сделал хорошее дело! Какой я молодец!». Нам нравится радость, которую мы доставляем другим людям.
Бодхичитта, с другой стороны, – это попытка устранить любого рода страдания, не ожидая для себя такого же удовлетворяющего результата взамен.
Например, одна моя ученица описала свою ситуацию. «Я знаю, что мой пожилой дядя живёт один. Я боюсь ему звонить, потому что знаю, что он будет рассказывать всё то же, что говорил на прошлой неделе и на позапрошлой, как заезженная пластинка. Но я всё равно ему звоню, ведь я его единственный контакт с внешним миром. Бо́льшую часть разговора я просто мычу в трубку. И потом он целую вечность прощается, что приводит моего молодого человека в бешенство, потому что он ждёт, когда я наконец положу трубку. Но дядя, бедный, так одинок – я не могу просто взять и повесить трубку».
Другого моего знакомого попросили посидеть со своей больной матерью в больнице, потому что остальные члены семьи жили очень далеко и не могли приехать. Он ненавидел больницы – запахи антисептиков, пресная еда, – но остался. Кто-то из медсестёр похвалил его: «Вы замечательный сын. Такой милый мальчик». Он не выдержал и резко ответил: «Мне шестьдесят лет, никакой я не мальчик!».
Однажды в палату зашла другая медсестра, и поглядев на него, сказала: «Вы это делаете не потому, что хотите, а потому, что это нужно сделать».
«Что, чёрт побери, это значит?» – спросил он.
Медсестра подождала с ответом, но не поддалась на его грозный тон.
«Вы здесь сидите не потому, что хотите, а потому, что считаете это правильным, – сказала она. – Поверьте, я уже очень много лет работаю медсестрой и вижу разницу. Вы не просто сидите у кровати. Зовёте нас каждые пять минут, когда вам кажется, что матери больно. Вы присматриваете за ней, потому как больше это некому делать».
Она замолчала на минуту, а потом спросила: «Вы даже не представляете, каким для этого надо быть храбрым человеком, так ведь?».
И затем она вышла.
Он больше её не видел.
Что это было? Видение? Послание? Или просто временный работник?
Мы никогда не узнаем.
Но после случившегося мужчина был «потрясён».
«Кто-то где-то знал, что я выполнял свой долг, – сказал он. – Мне не нравилось это делать, совсем не хотелось, но именно это я и был обязан сделать».
В этом и состоит суть бодхичитты: исполнять свои обязанности перед другими людьми, даже если вам не хочется.
Моя младшая дочь плакала каждый раз, когда я уезжал куда-либо с учениями. Когда она была совсем маленькой, я усаживал её на колени и объяснял, что еду выполнять важную работу, которая сделает это место более мирным и счастливым. Теперь она относится к моим отъездам с бо́льшим пониманием. Я скучаю по ней, когда уезжаю из Непала; скучаю, не имея возможности наблюдать, как она растёт. Я страшно скучаю по жене. Но мне невероятно помогают их понимание и поддержка. Они по-настоящему поняли смысл сострадания, поняли, что оно предполагает много разъездов, пребывание в странных и порой не очень приятных местах.
Безусловно, это не значит, что практика бодхичитты лишена всякой радости. Действия, которые мы совершаем, могут поначалу казаться неприятными, но со временем в нас крепнут уверенность и сила – полностью раскрывается сущностная любовь, абсолютно чуждая личной заинтересованности; открытость и сопричастность людям, казавшиеся прежде невозможными.
Согласно буддийской традиции, активная практика относительной бодхичитты не обходится без применения того, что на санскрите называется парамитами, а на тибетском – пхарол-ту чинпа. Оба понятия чаще всего переводятся как «совершенства», в том смысле, что требуется развить совершенные качества открытости, доброты и интеллекта на пути к абсолютной бодхичитте. В буквальном переводе эти слова означают «выходить за пределы», «переходить на ту сторону», где под «другой стороной» имеется в виду опыт вне «реального „я“», вне различения «я – другие», за пределы обусловленной любви и её усложнений.
Давайте разберём каждую из парамит в отдельности, прежде чем рассмотреть их взаимодействие.
Щедрость
Первая парамита известна как дана на санскрите, или джинпа на тибетском, что чаще всего переводится как «щедрость». Традиционно щедрость делится на три вида.
Первый вид щедрости достаточно легко понять. Это значит оказывать материальную помощь, например деньгами или едой. Существует древнее буддийское предание о том, как в одном из своих предыдущих воплощений Будда отдал своё тело на съедение умиравшей от голода тигрице, которая не могла прокормить своих детёнышей. Он с готовностью скормил себя тигрице, чтобы она и её тигрята выжили. Я более чем уверен, что, если история произошла на самом деле, этот опыт был далеко не из приятных. Правда это или нет, предание служит впечатляющим примером добровольного желания претерпевать лишения ради блага других существ.
Рискну предположить, что в наши дни вряд ли найдётся человек, которого попросит пожертвовать своим телом голодная тигрица. Но по моему мнению, эта притча – наглядное пособие по обеспечению пищей голодающих людей. Массы людей по всему миру стоят в очередях, чтобы получить бесплатный завтрак или обед для себя и своих детей: это голодные тигры и тигрицы, стремящиеся прокормить своих детёнышей.
Проблемы глобальной бедности и голода так или иначе решаются благодаря щедрой помощи. Иногда её оказывают благотворительные организации. Иногда правительства. После того как торнадо разрушил город Джоплин в штате Миссури, правительство Объединённых Арабских Эмиратов – страны, находящейся в тысячах километрах от США, – выделило гуманитарную помощь в размере одного миллиона долларов детям, чьи дома и школы были разрушены. Иногда на помощь приходят отдельные индивидуумы, выделяя время на то, чтобы закупить продукты и организовать ужин для тех, кто не выходит из дома, что для своей пожилой соседки регулярно делает один из моих учеников.
«Может, я не такой щедрый в смысле бескорыстной самоотдачи, – признался он. – Этой женщине 99 лет! Она рассказывает изумительные истории о том, как этот мир на её глазах менялся. Представьте, каково это – жить во времена конных экипажей, первых машин, самолётов, первого телевизора и чего-то абсолютно для неё непостижимого вроде интернета. „Что такое фейсбук, я часто слышу это слово? – спрашивает она. – А твиттер? Мне всё это кажется совершенной чепухой. В мою бытность мы писали письма. Звонили по телефону. Тогда общались по душам. Похоже, люди нынче стали более бездушными“.