Стоящего утром на улице ранней твоей.
Весь этот свет дневной с его глубокой силой…
Где ночь проходит незаметным шагом,
Так благодатна ощупь всех предметов
И в этой темноте блуждают тени
И бархатные мириады звуков.
Животные давно к земле приникли —
К сосцам камней и рудным жилам меда,
Глаза их смотрят только внутрь земли,
Когда им веки прикрывает ночь,
То наступает прошлое планеты…
Рука блуждает в поисках дороги
И чувствует глаза зверей и позвонки
растений.
И ты художник… воздух – только воздух
И ты лишь движешься над страшною средою
С невидимым тяжелым сгустком сердца,
Людей не замечаешь ты: ты миром стал для них.
И в плодородной и ночной равнине,
Где ты блуждаешь темными глазами
Нет ничего, чтоб ты уже не знал.
Где те постройки, что построил разум?
Проходишь ты сквозь них тревожным ветром,
Через металла влажную поверхность
Ту входишь в мировое отраженье,
Молекулы лишь только узнавая.
Так что же, познанный, увенчанный металлом
Ничто тебе не скажет: «Я – твое».
И зрения всевидящего мало:
Когда познаешь все, – то ты умрешь.
Не умирай! Земля еще ночная
Невидимая нежная видна.
Ведь ты ее касаешься еще —
Так значит ты на ней среди других,
Так значит ты еще земной и нежный.
Где те песчаные города у моря,
Которые я думал тебе создать?
Разве явленье твое понимал я,
Когда каждый вечер земля тобой тяготела,
И мосты уходили в далекий невидимый берег.
Разве ты берег тот долгожданный,
И ты на мосту, Галатея?
Только город хотел я начать,
Только город тайный у ног твоих,
Чтобы его уходящей ночью
Разбивал молчаньем и воздухом тихим
Ветер морской равномерный.
Темнота, лишь одна темнота
В песчаных улитках земли…
Заколдованный город,
Закруженный легкой водой.
Ты, земля неизвестная,
Уходящая в глубь вращенья и моря,
Вся в губах нерожденных,
Вся в дельтах рек пересохших…
Нет, не я тебя вызволил из темноты, Галатея.
Ты сама пришла
По обочине брезжущего шоссе.
Я увидел тебя лишь минуту назад
В широком его повороте.
Можно и жить теперь у подножья земли,
Только вначале даруя для всех
Стены из влажного утреннего песка.
А дальше, а выше?
Разве не ищем мы в верхней жизни земной
Путь от города ночного песка?
Нынче начнется бронзовый ветер,
Заструится зеленая медь —
Это черных грифонов крылья
Грозно замерли в твой приход.
Это мы сквозь бронзовый ветер
Над долиной летим ночной,
И любовь – это первое слово о смерти —
Чей-то голос шепчет со мной.
Издалека приходит бронзовый ветер,
И уже не могу я тяжелою медью не течь,
Потому что любовь – это древнее слово о смерти,
И любовь мы в крови отыскали, как урартский
истравленный меч.
Мы летим в каждой ветке разбиться горькой долины,
Чтоб закрылись и смолкли в полете глаза,
Чтоб исчез и забылся у грифонов облик их львиный,
Чтобы крылья истлели во тьме, как в земле
пропадает лоза.
4. Она молодая и бесконечно молодая
Шла по этому безлюдному до края лесу.
Когда она во мху глубоком
Нашла начало воды великой
И лицо впервые за столько дней
Положила на дно бочага,
Как взглянула она в это свое лицо,
Узнавала она себя там,
Любовалась, как прежде?
Только думалось ей:
«Почему лицо мое не трут, не огниво,
не дымная лодка,
На которой я поплыла бы между деревьев упавших
Туманным утром к оставленным людям?»
Белый камень на дне ключа
И тот счастливей лица моего,
Людей позабыла и деревьев не знаю,
Что меж ними лицо есть?
Я бы стала красивейшей,
Ко мне вы потянулись бы все.
Если корни оно, пусть будет смолистые корни
Глазами черники я двинула б ваши соки с себе.
С прикосновеньем сосны золотистой
На песчаном обрыве
(Как в хвое опавшей солнце играет!)
Я бы осталась здесь навсегда.
5. Одинокая ночь женщины
Календарь ночной и букет цветов,
И часы ручные, и будильник,
И теплота растаявшей постели,
И тишина моего тела, отраженного в темноте.
О как раскрыть вам в эту темноту
Весь холод тела, отлюбившего?
Мой муж забытый так давно…
И сын мой, не рожденный никогда
В кувшин забытый с росою утренней заглянет,
И что останется на дне от взгляда?
Лишь темный лист осины…
Мой нерожденный первенец любимый!
Кроватки без тебя осиротели,
И лестницы рождают звук пустынный,
И по ночам ты возвращаешься из школы
весь в снегу.
И чудной тенью в светлой чаще
Я замерла в дрожащем мире нежном.
Еще видны мне корневые руки,
Дымок растительный идет от корья,
И светляки пылают сизыми ночами.
Вся боль во мне непознанного мира…
И топот костяной ноги по руслу каменистого ручья,
И детский нерожденный трепет
От сладостных зловещих лебединых
крыльев жизни.
1. Но если я притянутый к дыханью
Заснувших городов,
Которыми в кубики играют реки,
К дыханию домов, затянутых дымом,
К морозному предсмертному дыханью
Косули, убитой на снегу,
Сквозь пелену пространств
И речные длинноты перекатов дней
Несущих плот к морю незнакомому…
К дыханию лепетаний в нас нерожденных,
К тому, что просит возродить, достроить,
Украсить золотцем из потемневшей неживой ладони
Вершину недостроенного зданья,
Создать еще неизвестное,
Неисточавшее горький запах мысли,
И тусклое зеркальце закатного солнца
Запрятать в карман потайной…
Всю жизнь можно оплакать в миг такой,
Всю жизнь отпустить в неизвестное.
Ржавый ельник, елань и болотце
И берез молодых чахлый хруст.
Меж них, хватаясь за ломкие травы,
Уйдет она, счастливая жизнь.
4. Не очнуться, о, нет, никогда не очнуться,
Чем любимей, тем ближе и глубже.
Иначе, как бы жизнь охватили мы голосом,
Тихим голосом вдаль?
Как бы жизнь нам признать,
Если б не путь ночной,
К любимой путь, нежный,
Выход тела, исход?
Если б не так, то как бы мы узнали людей?
Ведь любимое нами – знакомое.
И если скажу я, любовь, я люблю тебя,
То умрет человек любимый,
Пораженный грохотом сил земли.
И нет, не смогу поразить я забвеньем
Иные, но ближние жизни,
Доверенные мне любовью.
Я хочу состариться сразу, только честно и тайно,
Чтобы только на миг вышли к земле
Эти руки, гудящие теплой смолою внутри,
И утренняя влага лица неотчетливого,
Только унять этот вечный период тепла
и хлада в крови.
Только на миг, чтобы мир мне узнать.
Что, не смогу я?
Лица крови моей мелькнут на мгновенье,
Чтобы старческий шум моря остановившегося
Замер перед глазами молодыми…
Нет, только подумать и сможешь,
Нет, никогда не предашь ты жизнь,
Если я говорю, что люблю тебя,
Это значит только – верю,
Что ты существуешь.
Если ж ты жизнь прожить не хочешь,
Только опыт понять ее хочешь,
Мудрость окончанья мгновенного,
Любишь любовь – ты не существуешь.
Ведь если бы не любовь,
То как мир бы поверил нам,
То как бы песчинки водой нам слепить