Света, как и остальные, следила за этой сценой с изумлением. Все происходящее казалось нереальным. Уже когда тренер утащил Захара и Льва в свою комнату, Света поняла, в чем фантасмагоричность – всё это время звучала бодрая кавер-версия «Шери-шери-леди».
«Не буду больше доставать Льва! – повторяла себе Света. – Не хочет раскрывать свои тайны? И не надо! Не хочет тренироваться? Переживу. Я и так виновата, если бы не давила, он бы не завелся и не полез драться… Только бы Егоров его не выгнал! И Захара…»
Но тренер, как ни странно, никого не выгнал. И Лев, и Захар пришли на следующую тренировку. Правда, друг на друга демонстративно не смотрели.
А сразу после разминки, как только стали в пары, Лев ошарашил Свету заявлением:
– Ты хотела победить? Дополнительно тренироваться и все такое? Значит, будем тренироваться!
– Нет, если тебе не нужно… – робко начала Света, но партнер ее перебил:
– Мне нужно! Нужно показать этому…
Он не договорил, но и так было ясно кому.
С этого дня Света и Лев приходили тренироваться с другими группами (Егоров делал вид, что так и надо), пытались договориться о допзанятиях (но тут тренер почему-то резко отказал и своей помощнице Марине запретил) и даже тренировались сами в свои законные выходные. Мама Льва появлялась еще несколько раз, пыталась качать права, на что Егоров неизменно отвечал:
– Не нравится? Я никого к себе силком не тяну. Переводите к другому тренеру, более гуманному.
И она сразу начинала извиняться:
– Я не в этом смысле! Просто мальчик устает, приходит поздно. Может, нужны какие-то специальные витамины?
А Лев продолжал пропадать после тренировок. Света зареклась специально следить, но однажды случайно заметила, как он садится в маленькую машинку. Собственно, сначала она обратила внимание на машину – яркую, раскрашенную забавными фигурами, – а уже потом увидела Льва, который втаскивал в нее свою голубую сумку. Где, судя по всему, снова был спрятан тот огромный фотоаппарат.
Но больше Света и не пыталась разузнать, куда и кто увозит Льва. Она уже была не рада, что предложила партнеру побольше тренироваться. Сил хватало только на то, чтобы добраться до дома и быстренько сделать уроки. Хуже всего, что Лев поставил перед ними неразрешимую задачу. Захар и Полина с каждым днем танцевали все лучше. Чтобы их победить, мало тренироваться как проклятым – нужно еще что-то. Каждый раз, когда целеустремленный, как торпеда, Захар вел по паркету миниатюрную Полину, Света чувствовала, что это не просто набор движений под музыку, а танец. Настоящий.
Однажды после уроков Свету вызвали к завучу. Света вошла в кабинет, мысленно перебирая, в чем она могла провиниться. Не отличница, но выше среднего. Поведение хорошее. Ее танцевальные успехи учителей даже радуют, Света сама подслушала, как директор кому-то выговаривала: «…А если энергию девать некуда, так иди в секцию. Например, на танцы, как Яковлева из восьмого “Б”».
– Что же ты, Светлана, – начала завуч грозно, – таланты свои скрываешь?
Чего-чего, а этого Света не ожидала.
– Какие таланты? – растерянно спросила она.
– Вот эти! – И завуч развернула к ней монитор компьютера.
На экране красовался здоровенный байкер. Кажется, тот самый бородач, который подвозил Льва. Правда, сейчас он выглядел вполне мирно, вышагивая по лесной тропинке с девочкой лет трех на плечах. Честно говоря, насупленная девчонка смотрелась гораздо более грозной, чем улыбающийся байкер.
Завуч нажала клавишу. На следующем кадре парень протягивал девушке цветок. Все бы ничего, если бы парень не был классическим готом (выбеленное лицо, черное пальто, высокие шнурованные ботинки), а девушка – явной ролевичкой (яркие шмотки, пестрый макияж, лимонные пряди в малиновой прическе). Да и цветок при ближайшем рассмотрении оказался цветущим кактусом.
Кадры мелькали. Группа хоббитов и эльфов вперемежку с типичными деревенскими работягами выталкивают завязшую в грязи легковушку. Бритоголовый детина в кожаной куртке тянется, чтобы снять с дерева орущего котенка. Панк с ярко-красным ирокезом восхищенно наблюдает за парнем на трюковом велосипеде, которого фотограф застал в прыжке. Две хохочущие девушки-анимешницы – и растерянный полицейский. Пожилой благообразный священник, который раскрашивает малолитражку. И машинку Света тоже признала – именно на ней Лев уезжал недавно.
Фотографии были классные. Сразу чувствовалось, что люди на них не позируют, просто фотограф поймал их в кадр, улучив момент.
«Вот зачем Льву фотоаппарат, – мысли в Светиной голове скакали, как лягушки. – Он ездил с этими странными людьми, чтобы снимать их… Но как они его к себе подпустили? И почему мама ничего не знает?»
– Ну, что скажешь? – спросила завуч, заканчивая слайд-шоу.
«Лев во что-то влип, – лихорадочно думала Света, – я не могу его выдать».
– А при чем тут я? – жалобно сказала она.
– Не скромничай! Все эти фотографии подписаны! «Светлана Яковлева, 8 “Б”, школа № 82».
«Еще и моим именем подписал! Но зачем?»
Поразмышлять ей не дали.
– Так что, – голос завуча стал слегка нетерпеливым, – это твоя работа?
– Да, – сипло ответила Света, уставившись в пол.
– Тогда поздравляю с победой! – улыбнулась завуч. – Завтра – вручение призов.
Света поняла, что в голове уже не скачущие мысли, а звенящая пустота. Кажется, какой-то спам «Вы победили в фотоконкурсе!» на почту приходил… Но она его удалила, не читая.
– Диплом привезешь в школу, – сказала завуч. – Сделаем копию, повесим в коридоре. Мы должны гордиться своими талантами. Все, иди.
Перед тренировкой Света часа два репетировала свой разговор со Львом. Представляла себе как наорет… Нет, не наорет, ледяным тоном отчеканит, чтобы он не смел использовать ее имя в своих гнусных целях! Чтоб снял фотографии с конкурса! Чтоб прекратил заниматься фигней и начал заниматься делом!
А пришла на тренировку – и внезапно оробела. С чего начать? Как сказать? А может быть, это вообще ошибка, и Лев не имеет к фотографиям никакого отношения?
После двух едких замечаний Егорова о том, что в зал нужно приходить работать, а не мечтать, Света решила, что подкараулит партнера после тренировки, и уж тогда выложит все, что накипело. И только она расслабилась, как в зале погас свет.
Девчачий визг оборвался, едва начавшись, перекрытый мощным егоровским:
– Тишина! Стоять на местах!
В правом углу послышалось шевеление.
– Стоять, я сказал! – гаркнул Егоров.
Послышались уверенные шаги в угол, и через секунду там засветился фонарик мобильного телефона. Егоров сгреб в кучу все аппараты и быстро раздал каждому в руки свой телефон.
– Я схожу на вахту, а вы ждите! – бросил он через плечо и вышел из зала.
Кто-то пристроился прямо на полу, кто-то развалился на стульях, кто-то сел играть, кто-то бросился звонить родителям.
Лев же повис на станке и уставился в зеркало.
– Что ты там высматриваешь? – спросила Света.
– Ракурс клёвый, – объяснил Лев, – огни красиво отражаются.
И тут Света брякнула без предупреждения:
– Твои фотки первое место на конкурсе заняли. Мне в школу звонили.
– Чего? – оторопел Лев.
На его лице, загадочно подсвеченном телефоном, пролетела вся гамма чувств. От недоверия до восторга.
– Круто! – наконец сказал он. – И что теперь делать?
– Получить диплом, – сказала Света.
Лев молчал. Он переваривал новость и, похоже, продолжать разговор не собрался.
– Но почему я? – не выдержала Света. – У тебя своего имени нет?
– Долгая история, – вздохнул Лев.
– А я не спешу! – с вызовом ответила Света и повисла на станке рядом с партнером.
Лев вздохнул раз, вздохнул другой… Но все-таки начал рассказывать.
Когда ему исполнилось одиннадцать, мама подарила на день рождения «мыльницу». Чтоб фотографировал цветочки, закаты и родителей, как и положено хорошему послушному еврейскому мальчику. И Лёва честно фотографировал.
А однажды пошел в парк, а там слет рокеров. Взрослые дядьки с огромными мотоциклами, все в коже – просто красавцы. Лев сначала ходил и молча любовался, а потом потихоньку начал снимать.
– Они такие классные были, заклепки на солнце блестят, кожа пахнет. Мне все казалось, что можно снять так, что фотография запах кожи передаст. У них все такое… настоящее… понимаешь?
Света не понимала, но кивнула.
– Ну я страх и потерял, подлез совсем близко, у той «мыльницы» зума не было, приходилось нос в нос снимать. А они мужики серьезные. Минут десять потерпели, а потом Терентий говорит: ты, мол, малой, фотографии-то покажи. Я дернул от них. Ну, им-то меня догнать фигня вопрос, я через пять минут на газоне лежал. В ушах шумит, руки колотятся. Лежу такой и думаю, что мама дома убьет, когда узнает, что фотик потерял.
Лев усмехнулся.
– А Терентий начал фотки смотреть – и как заржет. И давай всем показывать. И они все ржали. А потом мне мороженое купили. Терентий говорит: скинь мне фотографии, я вот эту хочу на аватарку поставить. Я чуть не лопнул от гордости. Помчался домой, похвастаться хотел, только начал маме рассказывать, а она такой ор устроила. Сказала, что я связался с бандитами, фотик отобрала… Короче, мрак. Хорошо, я успел карточку достать, она ж в этом не соображает ничего. Фотки отослал.
Лев замолчал. Света хотела спросить, что было дальше, но не успела, он продолжил сам.
– А через месяц пишет мне Терентий, говорит, у сына днюха, приди поснимай. А сыну тоже одиннадцать, прикинь. Я говорю, у меня фотика нет, а он мне – я тебе дам. И дал. Простенькая зеркалка, но я чуть не умер, пока разобрался. А он мне штуку за работу заплатил. Спросил, можно ли еще звонить.
– Звонит? – шепотом спросила Света.
– Да я у них теперь вроде как штатный фотограф. С Кирюхой мы друганы.
– Кирюха это кто? – спросила Света.
– Сын Терехи. А его девушка бывшая – эмо. А у нее подруга была – гот. Я их теперь всех знаю.