«А еще мы с Захаром этим летом будем вместе на сборах, – неожиданно подумала Света. – И будем снова танцевать вместе. Не знаю как, не знаю почему, но будем! Потому что…»
Настоящий мужчина
– Что ты молчишь? – кричит папа на маму. – Что ты молчишь и улыбаешься, амеба?
Захар прячется в своей комнате под кроватью. Он всегда прячется, когда папа начинает кричать. И слушает. Сегодня он узнал новое слово – «амеба». За свои четыре года Захар ни разу его не слышал.
– Тебе что, совсем наплевать, где я был?! – в коридоре разбивается что-то звонкое. – Что ты улыбаешься, как побитая собака? Спроси, где я был!
Мама что-то тихо отвечает. Наверное, спрашивает, где был папа, потому что тот отвечает:
– Я был у любовницы! Я ухожу к ней!
Снова что-то едва слышно говорит мама.
– Потому что у нее будет ребенок! От меня! И надеюсь, она родит мне нормального мужика, а не… дохляка!
Захар замирает. Кажется, это про него.
– Мелкий, как… блоха! Руки как спички, ребра торчат! Это вообще мой сын?
Мама отвечает торопливо, но по-прежнему неразборчиво. Говорит долго, Захар успевает внимательно рассмотреть свои руки. Они не очень похожи на спички. И сам Захар, кажется, не похож на блоху. А какая она, блоха?
– Все, я ухожу!
Долгая пауза.
– Ты что, и сейчас ничего не можешь сказать? – голос отца срывается. – Опять молчишь?
Хлопает дверь.
Захар ждет, потом выбирается из-под кровати. Как раз вовремя – входит мама. Она молча обнимает сына. Он замечает, что мама плачет, и начинает ее жалеть.
– Папа уехал, – наконец говорит мама, – он пока будет жить отдельно. Но потом обязательно вернется!
«Он не вернется, – думает Захар, гладя маму по голове. – Из-за меня. Потому что я блоха».
– Мама! – просит он. – А купи мне книгу, где нарисована блоха. И амеба.
Мама плачет и кивает.
На последнюю тренировку тренер Марина собрала родителей и устроила что-то вроде родительского собрания. Это было здорово – тренировка закончилась на полчаса раньше. Правда, взамен пришлось сидеть рядом с мамой и выслушивать скучное:
– Вашим деткам уже всем исполнилось по десять-одиннадцать лет. Через три месяца, в сентябре, пройдет их первый серьезный чемпионат по классу «Юниоры-1»…
Захар отключился. Сейчас начнут хвалить лучших и ругать худших. Значит, о нем не вспомнят. Захар привык держаться примерно посередине. Он развлекался тем, что рассматривал родителей. Были в основном мамы. С Захаром тоже пришла мама, отец у них появлялся редко, отдавал деньги и уходил.
Неожиданно Захар понял, что речь зашла и о нем.
– …Захар очень талантливый мальчик, он способен на большее. Но ему не хватает физической подготовки. И мотивации…
Он снова отключился и покосился на маму. Та кивала со своей обычной покорностью. Почему-то ему показалось, что она тоже не понимает смысла слова «мотивация». Стало совсем скучно. Захар поднял глаза к потолку и начал играть в свою любимую игру: как будто он стал Президентом Мира и все супергерои подчиняются ему. «Начнем с уничтожения Злодейского Мотивикона – огромного робота из серой стали…»
Захар шел из школы, полный радостных предчувствий. Годовые оценки выставили. И пусть впереди еще три дня учебы, но это уже не учеба, а сплошная веселуха.
Сегодняшнюю тренировку Захар собирался продинамить, а вместо нее забуриться к Артему и зависнуть в сети. «Маме скажу, что был на трене, – подумал Захар. – Все равно родительских собраний больше не будет, она и не узнает!»
Короче, день представлялся безоблачным, как и яркое майское небо, и звонок тети Оли стал полной неожиданностью.
– Захарушка, ты только не волнуйся, – плачущим голосом сказала мамина подруга.
– Я и не волнуюсь, – ответил Захар, но от тона тети Оли передернулся.
– Твоя мама… Твоя мамочка…
Тетя Оля разрыдалась. Захар задохнулся.
– Твоя мамочка в больнице…
В трубке раздался громкий всхлип.
Захара парализовало. На языке вертелся только один вопрос: «Она жива?», но задать его он боялся. Пока он молча хватал ртом воздух и пытался сфокусироваться, тетя Оля сморкалась и плакала.
Захар отключил звонок. Он присел на лавочку и уставился на ближайшее дерево. «Я должен плакать, – подумал Захар, – но я почему-то не плачу».
Из прострации его выдернул еще один телефонный звонок.
– Да, – прошептал Захар в трубку.
– Привет, – быстро и собранно заговорил отец, – ты иди домой, я тут с Верой, то есть с мамой, разберусь, ее нужно в другую больницу перекинуть. Вечером за тобой заеду, поживешь пока у нас.
Захар молчал.
– Ты меня слышишь? – с подозрением спросил отец.
– Да, – шепотом сказал Захар и громко всхлипнул.
– Ты чего? – удивился папа. – Нашел время нюни распускать! Можно подумать, тебя в приют отдают!
– Мааааама, – проскулил Захар в трубку.
– Что мама? – разозлился отец. – Что мама? Что ты ноешь? Она просто ногу сломала! Ей и так больно, еще ты будешь канючить? Ты мужик вообще или как обычно?
– Но тетя Оля сказала, что мама… Что мама…
На Захара накатило такое облегчение, что он разрыдался уже в голос, не стесняясь прохожих.
– Она таки позвонила? – отец сдерживался из последних сил. – Просил же… Сиди дома, короче, жди меня! Вечером приеду.
Видимо, отец говорил из машины по громкой связи, потому что Захар еще успел услышать отчетливое: «Как была дурой… Сорок лет бабе, мозгов нет и не будет… От умеет же подружек находить…»
Отец отключился. Захар поплелся домой. Свет померк.
– Это будет твоя комната! – объявил отец.
Захар настороженно осмотрелся.
– Что? – нахмурился папа. – Не нравится?
Комната была довольно просторная. Два окна: одно выходит во двор, второе – на лес. Стол с компьютером, шкаф для одежды. Вот только…
– А спать мы с твой дочкой на одной кровати будем? – хмуро спросил Захар.
– Ты уши мыл? Это твоя комната, – отец выделил голосом «твоя». – У Стефании своя есть.
Лицо Захара разгладилось. Если это все богатство только ему…
– И компьютер? – уточнил он.
– И компьютер, – усмехнулся папа. – Обустраивайся и спускайся. Будем ужинать.
Оставшись один, Захар быстро обустроился – сунул сумки с пожитками в шкаф (тот оказался пуст). Посидел на кровати, проверил ее на упругость – то что надо. Руки зачесались включить комп, но Захар понимал, что тогда он зависнет там надолго. Не хотелось бы в первый же день опаздывать к ужину. Но и выходить слишком быстро он не решался.
Лег на кровать и стал рассматривать потолок. Обычные доски, покрытые лаком. И стены из узких досок. Кажется, они называются «вагонка». И мебель вся деревянная. Пожалуй, Захару тут нравилось. «Вот бы маму подольше подержали в больнице», – подумал он и тут же мысленно дал себе подзатыльник за такие мысли.
Вскочил с уютной кровати и спустился в большой холл.
Круглый стол (опять из натурального дерева) был уже почти накрыт. На одном из стульев сидела глазастая худая девчонка, по виду – первоклассница. Отец что-то негромко втолковывал женщине, которая расставляла тарелки. Та коротко отвечала: «Хорошо», «Я поняла».
«Наверное, – ревниво подумал Захар, – это его жена. А девчонка – Стефания».
При появлении Захара взрослые оборвали беседу.
– Мыть руки и за стол! – скомандовал папа.
Захар неуверенно осмотрелся.
– Пойдем, – улыбнулась женщина, – покажу, где ванная.
Пока он мыл руки, женщина наблюдала за ним с улыбкой, но от этой улыбки Захару было неуютно.
За столом он не столько ел, сколько выслушивал монолог отца и кивал.
Да, это его сводная сестра Стефа, ее обижать нельзя.
Да, жену папы нужно называть «Тетя Карина».
Да, вести он будет себя хорошо.
Да, каждое утро и каждый вечер они будут заниматься спортом.
На последнее утверждение Захар кивнул с задержкой. Отец заметил.
– Я из тебя мужика сделаю! Карин! Положи ему еще мяса. Ему белок понадобится!
После ужина Захару дали время «переварить еду», а затем зашел папа, заставил натянуть новенький спортивный костюм и вывел на пробежку.
Бежали втроем: папа, Захар и Стефания. Причем Захар сразу начал задыхаться и отставать. Девчонка несколько раз оглянулась на него и тоже притормозила.
– Ты чего? – удивился отец, заметил пыхтящего сзади Захара и приказал: – Ничего, догонит! Ускорение!
И они припустили так, что скоро скрылись за поворотом дороги. Захар пробежал по инерции пару метров и остановился. Высмотрел удобный пенек у дорожки и стал ждать.
Папа со Стефой появились не скоро, Захар успел отдышаться и даже слегка замерзнуть – солнце скрылось за лесом.
– Ты чего? – спросил отец.
– Вы все равно быстрее, – ответил сын. – Какой смысл?
Стефа растерянно посмотрела на папу. Тот тоже выглядел озадаченным. И расстроенным.
– И ты даже не попытался?
Захар пожал плечами.
Отец изучал его, как инопланетянина.
– Да… узнаю мамкино воспитание… Ладно, разберемся. За мной!
Теперь бежали не слишком быстро, папа все время оглядывался, и Захару пришлось поддерживать общий темп.
Ночью, засыпая, он придумал план. Нужно все время показывать, как тебе тяжело. Отцу рано или поздно надоест, и он отстанет. И тогда можно будет хоть целый день резаться на компе.
Первый «Подъем!» Захар проигнорировал. Второго не последовало. Вместо окриков его вытащили из кровати, перенесли в душ и бросили под ледяные струи. Самое неприятное заключалось в том, что отец не удосужился снять с Захара майку и трусы.
После такого начала Захар мрачно, но без споров переоделся и поплелся на утреннюю пробежку. Когда начал выдыхаться, вспомнил про вчерашний план, захромал и начал отставать. Но отец, видимо, за ночь придумал свой контрплан. Он не стал подгонять сына, просто прихватил его за пояс спортивных штанов. Если бы рядом не было хихикающей Стефы, Захар просто упал бы и расплакался.