Отец смущенно покосился на него, но ничего не сказал. Миша схватил телефон вместе с ящиком и убежал.
– Да я нормально… – подал слабый голос Сергей с носилок.
– Лежи, – прикрикнул на него Олег Петрович, – Миша сказал лежать!
Сергей только вздохнул.
– Папа, – тихонько спросил Захар, – а кто такой полковник Харламов?
– Миша, – ответил отец. – Он же военный врач.
– Там, где он служил, – добавил Виктор, – звания быстро давали.
Когда вертолет с Сергеем и Мишей улетел, собравшиеся стали постепенно приходить в себя.
– Что делать-то будем? – спросил Виктор.
– Мы решили, – упрямо сказал отец Захара, – дойти до Серого озера. Значит, дойдем.
Они перераспределили между собой вещи Сергея с Мишей и попытались плыть дальше. Но былого азарта не было. Ни один порог они не прошли по воде, каждый раз волоком перетаскивали байдарки и катамаран. Вымотались – не столько от физических усилий, сколько от напряжения. Наконец Олег предложил остановиться на ночевку.
Все тут же согласились, хотя обычно тянули с остановкой до последнего. Наскоро вытащили пожитки на берег и тут же полезли за мобильниками.
– Связи нет, – пробурчал один из Роговых (Захар так и не научился их различать).
– У меня чуть-чуть есть! – отозвался отец Захара. – Сейчас попробую.
– А если он сейчас на операции? – возразил Виктор.
– Значит, не поднимет! Алло! Миша!.. Что? Не слышу! Он как?!
Захар понял, что, как и остальные, затаил дыхание. Папа нажал на отбой и пояснил:
– Ни черта не разобрать.
– Но он не на операции? – зачем-то уточнил Олег.
– Может, уже сделал, – сказал один из Роговых.
– Или не понадобилась операция, – добавил второй.
Все погрузились в тяжелые размышления.
– Можно на дерево залезть, – предложил Виктор. – Вверху связь должна быть получше.
– А кто полезет? – вздохнул Олег.
Мужики осмотрелись. Елочки вокруг выглядели подозрительно хлипкими. Никого из мужиков они бы не выдержали.
– Ладно, давайте лагерь разбивать, – сказал отец.
Все занялись привычными делами, но сегодня все получалось с трудом. Костер не разгорался, палатки заваливались, а еще куда-то запропастился мешок с консервами.
– Почему ты за едой не смотрел? – вдруг набросился папа Захара на Виктора. – Что жрать будем? Пустую кашу?
– А что ты разорался? – возмутился Виктор. – На баб своих ори!
И все вокруг, словно сорвавшись с цепи, включились в скандал. Захару стало страшно, что вот-вот – и мужики набросятся друг на друга с кулаками. А то и схватятся за топоры. Он тихонько прихватил оба топорика – большой и малый – и отнес в их с папой палатку.
На папином рюкзаке лежал мобильник. Захар взял его и проверил связь – еле-еле. И один непринятый вызов от абонента «Миша».
Захар выбрался наружу, скандал у костра разгорался. Тогда он выбрал елочку повыше остальных, сунул папин телефон в карман куртки и начал карабкаться по тонкому стволу.
Он добрался почти до верхушки, когда почувствовал, что елка заметно согнулась. Вцепился ногами и левой рукой в дерево, правой рукой достал мобильник. Уровень сигнала явно увеличился. Захар нажал последний набранный.
– Алло! – голос Миши булькал, но звучал разборчиво. – Дима?
– Это его сын. Дядя Миша, а что там с Сергеем?
– Ничего серьезного, поверхностные ранения и легкое сотрясение.
– То есть операции не делали?
– Я… – в трубке забулькало. – …снимок… контроле…
Захар испуганно повысил голос:
– Алло! Алло! – и неожиданно для себя почти крикнул. – Товарищ подполковник!
– Я тут, – вдруг отчетливо отозвался Миша, – я говорю – операция не нужна. Полежит пару дней, сделают томограмму, анализы. Все под контролем.
– Супер, – сказал Захар. – Извините.
– За что? – удивился собеседник.
Захар не нашелся, что ответить.
– Вы там как? – спросил Миша.
– Ничего… Консервы потеряли.
– Они в мешке с лекарствами, в самом низу. Ладно, я буду держать в курсе. Если дозвонюсь.
– А вы эсэмэски присылайте.
– Точно! – Миша рассмеялся. – А я, дурак, сразу не сообразил. Привет всем!
Захар отключил телефон и глянул вниз. Под деревом плотным кругом стояли взрослые. У отца было такой свирепый вид, что Захар торопливо сказал:
– С Сергеем все нормально! Легкое сотрясение.
Все лица, кроме папиного, разгладились.
– А консервы под лекарствами, – добавил воодушевленный Захар.
– Слезай, – приказал отец.
Они стояли за палаткой, и Захар смотрел на покрытую мхом землю.
– У тебя голова вообще есть?! – орал папа. – А если бы ты навернулся? Миши-то с нами нет! Кто бы тебя спасал?!
– Я бы не навернулся, – бурчал Захар. – Что я, дебил?
– Вот мало нам Сергея, еще один герой нашелся!
– Пап, ну чего ты? Если бы я не полез, как бы мы новости узнали?
– А предупредить меня ты не мог! Я бы хоть подстраховал!
Захар исподлобья глянул на злого отца и упрямо сказал:
– Ты занят был. На Олега ругался за консервы.
За спиной хрюкнули, сдерживая смех. Отец и сын разом развернулись к Виктору.
– Обхохочешься… – процедил папа. – А если бы твой сын болтался на этой хлипкой елке?
– У меня две дочки, – не смутился Виктор. – Обе приличные, по елкам не лазят, в институтах учатся.
– Ну вот и иди отсюда… Гордись своими институтками!
Отец развернулся к Захару с явным намерением продолжить воспитательную беседу, но Виктор положил ему руку на плечо.
– Слушай, парень спас нас от бессонной ночи. Мы бы до утра разбирались, если бы не узнали, как там Серега.
– И что? Думать головой все равно должен…
– Да ты себя вспомни! – перебил отца Виктор. – Много ты в его возрасте головой думал? Например, на турнире в Барановичах. Или на сборах в восемьдесят восьмом.
Захар с изумлением увидел, как папино лицо становится красным от стыда.
– При чем тут это?!
– А при том, что Захар – нормальный сын своего отца!
Виктор повернулся к Захару и протянул ему руку:
– Кстати, от имени всей банды – спасибо!
В тот вечер папа его больше не ругал. Но каждый раз, когда кто-то подходил и пожимал сыну руку, нервно дергался.
Через сутки поход свернули. Причем свернули внезапно, не сговариваясь. Попали в зону устойчивой связи. Кто-то глянул на карту, кто-то сообразил, что до железнодорожной станции всего тридцать километров, кто-то влез в интернет и немедленно забронировал билеты на поезд. Братья Роговы вызвали автобус для всей компании.
Упаковались за час. Захар старался не путаться под ногами, а помогать, но получалось у него не очень.
– Ты руки-то от бревна убери, надорвешься, – прикрикнул сильный Олег.
– Иди лучше котелок помой, если до воды затащишь, – попросил Виктор.
– Так котелок пустой, – удивился Олег.
– Так и пацан дохлый, – парировал Виктор.
– Ой, не знаю, справлюсь ли… – хихикнул Захар, вспомнив, как реагировал на подколки друзей дядя Миша.
Виктор хлопнул его по плечу.
– Мы в тебя верим! – сказал он.
Никогда Захар не думал, что отмывать котелок можно с таким удовольствием.
Домой вернулись ночью. Грязные, лохматые, покусанные и расцарапанные вломились в дом. Постарались войти тихо. Но как только скрипнула входная дверь, Захар услышал: «Уиииии!» и упал. Хорошо, что рюкзак смягчил падение.
Папа поднял Стефу, поднял Захара, попытался поднять рюкзак, но не смог. Стефа вывернулась, чтобы поцеловать его в щеку, папа разжал руки, не удержал равновесие…
– Мама, присоединяйся, – закричала Стефа.
Тетя Карина стояла на лестнице и с интересом наблюдала как ее муж и дети ползают на четвереньках на пороге и умирают от смеха.
– Одежду всю воооон в тот ящик, я завтра посмотрю, может, не обязательно все выбрасывать, – сказала она. – Вы чего больше хотите: есть или спать?
– Есть! – хором сказали мужчины.
– Не сомневалась, – вздохнула тетя Карина. – Когда вам надоест ползать, жду вас на кухне.
А потом Захар понял, что кровать – это величайшее достижение человечества. Но подумать об этом не успел – вырубился на лету.
Захар сидел на краешке маминой постели и старался не раздражаться.
Он соскучился. Очень. Но рядом с ней он как будто замораживался изнутри. Все живое, все интересное рассказывать было нельзя, это вызывало или осуждение или слезы. А поскольку все, что с ним происходило последнее время, было интересно, приходилось угрюмо молчать, глядя на часы.
Мама выглядела плохо. Она была бледной и осунувшейся. Она жаловалась, что болит нога, что соседка по палате уже может ходить и вчера даже выходила на улицу, а она еще нет. Ей еще лежать и лежать.
Соседка по палате как раз впрыгнула в дверь, весело помахала разрисованной ногой и упрыгала обратно.
– У нее перелом проще? – спросил Захар.
– Ой, нет, что ты, – всплеснула руками мама, – у нее что-то ужасное и со смещением.
Захар давно подозревал, что врачи темнят, и сейчас окончательно в этом убедился. Все вокруг уверяют, что «ничего страшного», а человек лежит больше месяца. Так не бывает!
– Ладно, сынок, – вздохнула мама, – ты иди уже. Тебе, наверное, со мной скучно.
Захар глянул на часы. Он вчера набрался наглости и позвонил дяде Мише, и теперь нужно было дождаться назначенных им пяти часов. Дядя Миша обещал приехать и посмотреть снимки. Осталось продержаться полчаса.
– Да нормально, – сказал Захар. – Ты сама расскажи что-нибудь. Как тут у вас… Что вы тут… Как тетя Оля?
– Ой, она так за меня переживает, так переживает… – запричитала мама.
У Захара потеплело на душе. Он не очень любил тетю Олю, особенно после ее шокового звонка с сообщением, что мама в больнице. Но хорошо, что есть человек, который переживает.
– Часто она к тебе приезжает? – спросил он.