– А как я к нему отношусь? – покраснела Поля.
– А вот это уж сама реши, – усмехнулась Марина. – Но учти, партнера сейчас найти очень тяжело. Практически невозможно.
– Так больно? – спросил дядя Миша, слегка надавливая на предплечье Захара.
Тот помотал головой. Руки врача обладали сверхчуткостью, они останавливались за мгновение до того, как должно было стать больно.
Но Захар все равно сидел напряженный. Зря он дядю Мишу выдернул. Нет, после бессонной ночи идея позвонить папиному другу казалась здравой. К медсестре он идти побоялся, она увидит почерневшие за сутки синяки и опять «скорую» вызовет. А может, и в полицию позвонит…
Потом-то он расходился, рука вроде слегка успокоилась. Да и Марина проявила чуткость – не заставила потеть на паркете, а отправила малых тренировать. Но не звонить же Мише со словами: «Ой, не приезжайте, все в порядке!». Поэтому пришлось в промежутке между тренировками предоставить избитую конечность в распоряжение специалиста.
Противнее всего было то, что на соседней койке валялся Лев. Правда, молча читал, отвернувшись к стене, – но все равно.
– А вот сейчас немного поболит! – предупредил дядя Миша и нажал на плечо чуть сильнее.
Захар дернулся от неожиданности, но боль оказалась не такой уж сильной.
– Повращай плечом! – приказал Миша. – Достаточно. Хорошая новость – кости целы. Плохая – мягкие ткани сильно пострадали. У тебя недавно травма руки была?
Захар кивнув, не вдаваясь в подробности.
– Заметно. Короче – руку нужно фиксировать в лубок. Две недели неподвижности – и будешь как новенький.
– Что такое лубок? – насторожился Захар. – Он не будет мешать танцевать?
– Нет, конечно! – удивился дядя Миша. – Вы же ногами танцуете.
Захар вздохнул. Вот вроде умный же человек дядя Миша, а элементарных вещей не понимает.
– Не только ногами. Но и руками. Телом. Головой.
Миша недоверчиво посмотрел на собеседника. Захар встал и показал несколько движений румбы – всего пару тактов, потому что в плече сразу начало стрелять.
– Понятно, – сказал врач. – Да, с лубком ты так не сможешь. Придется использовать фиксирующую повязку.
Он открыл свой смешной кожаный чемоданчик и выудил из него смотанный в плотный рулончик эластичный бинт. Потом зачем-то ткнул пальцем в спину Льва:
– Смотри!
Лев повернулся и стал удивленно наблюдать, как дядя Миша ловко бинтует Захарово плечо. Захар был потрясен не меньше.
– Запомнил? – спросил Миша у Льва, зафиксировав бинт булавкой.
– Вроде да, – растерянно ответил Лев. – А зачем вы мне это показываете?
Врач принялся разматывать плечо:
– Повязку нужно снимать каждые три часа. Полчаса перерыва – и тебе придется опять ее накладывать.
– Мне? – Лев окончательно обалдел.
Захар от изумления вообще не смог выговорить ни слова.
– А кому? Я уеду, а одной рукой Захар ничего не сможет. Давай потренируемся.
Следующие пять минут прошли слегка за гранью реальности – Лев учился накладывать и снимать повязку на своего заклятого врага. Захар сидел в полном оцепенении, а дядя Миша покрикивал:
– Плотнее! Она же слетит… А теперь слишком плотно, сосуды пережмешь…
Наконец он остался доволен результатом и посмотрел на часы.
– Полпервого. Значит, снимешь в половине четвертого, а в четыре наложишь снова. Ладно, пора мне.
Чтобы не оставаться наедине со Львом, Захар отправился провожать Мишу до проходной.
– Отцу про руку говорить? – деловито спросил врач.
– Сам скажу… если повод будет.
– Ладно, – кивнул Миша, – я рассказывать не буду. Но если спросит – врать не стану. – И вдруг добавил безо всякого перехода: – А подрался ты с тем парнем из комнаты?
– Как вы догадались?
– По вашим физиономиям, – усмехнулся врач, – которые прямо излучали дружелюбие.
– То есть вы догадались, – возмутился Захар, – но все равно доверили ему бинтовать мою руку?
– Не волнуйся, – усмехнулся дядя Миша, – твой сосед в морду дать может, но исподтишка гадить не будет.
«Откуда вы знаете?» – хотел спросить Захар, но сдержался. Впрочем, Миша все равно ответил:
– Я такую породу людей знаю. Он тебе в казарме нахамит, а потом от пули закроет.
– Этот? – презрительно скривил губы Захар. – Да он на любую подляну готов!
– За что ты его так не любишь? – покачал головой врач.
– Да противный он… И мама у него клуша… Маменькин сынок… Еврейчик.
– Оооо, – улыбнулся дядя Миша, – таки я его понимаю. – И, глядя на потрясенного Захара, добавил: – Я ведь тоже еврей.
Лев с Полиной вошли в зал с мелкими и сразу получили звуковой удар. Мелюзга носилась по залу и орала.
– Хорошо, что они в домиках так не кричат, – сказала Полина.
– Пацаны кричат, – ответил Лев.
– Как же вы живете?
– Да нормально! Вылавливаем по одному, лещей отвесим, пару часов молчат. Потом опять орут. Вот этот особенно хорош…
Лев показал пальцем на маленького пацана с челкой почти до кончика носа.
– Он видит что-нибудь? – изумилась Полина.
– Все он видит, – отозвался Лев. – Приходи как-нибудь вечером, послушаешь, как они отжигают.
Полина напряглась. Это «приходи как-нибудь вечером» что означает?
– А вчера ночью эти дурни решили девчонок намазать, в окно вылезали. Такой грохот устроили, что Шурик примчался, хоть он в соседнем домике ночует.
– Весело у вас там, – улыбнулась Поля.
– Да на сборах и должно быть весело, – сказал Лев. – В этот раз все как-то сразу наперекосяк пошло. А начиналось-то хорошо. На речку ходили.
Сердце Полины пропустило удар.
– Так давай еще на речку сходим, – сказала она, умирая от собственной смелости.
Лев вспомнил, что сегодня уезжает, и помрачнел. Открыл рот, чтоб сказать об этом Полине, и опять струсил. Кинулся догонять длинночелочного пацана, а тут как раз и Шурик подоспел – включил музыку, началась разминка.
«Может, я слишком смело себя веду? – подумала Полина. – Может, нужно скромнее?»
Шурик провел разминку. Потом детям раздали гимнастические палки, и началась пытка медленным вальсом. Спуск, подъем, спуск, подъем… Спины, головы, руки, локти.
Полина ходила по залу и подправляла падающие руки.
Лев стоял рядом с пацаном с челкой и делал упражнения вместе с ним. Руки у паренька тряслись, но он не сдавался.
– Мы с ним поспорили, – сказал Лев, – что он первый руки опустит.
– Нет, – просипел пацан.
– Не вопрос, – сказал Лев и продолжил приседания.
– И со мной поспорь, – проныл маленький худенький мальчишка.
– Я с тобой поспорю, – сказала Поля.
– Ты девчонка, – обиделся мальчишка.
– Ты сначала ее перетанцуй, а потом со мной разберешься, – сказал Лев.
Потом Шурик сказал, что малые никогда еще так не вкалывали. Выходили из зала на ватных ногах, но от Льва с Полиной не отлипали.
– А ты завтра с нами потанцуешь?
– А вы с нами поиграете?
– А заплети мне косичку!
– А ты вечером к нам придешь?
Полина глянула на Льва.
– Прийти вечером? – с вызовом спросила она.
Лев опустил глаза. Вспомнил, что ему нужно забинтовать после тренировки руку Захару. Вспомнил, что ему нужно бежать, чтоб перехватить маму.
– Блин! – с чувством сказал он и понял, что не хочет никуда уезжать.
К проходной Лев шел решительно, как на паркет в открытом финале, когда танцует одна пара и все судьи смотрят только на нее.
Сейчас он был совсем один. Без партнерши, на которую в крайнем случае можно свалить неудачу.
Лев вышел из дверей проходной и увидел, что мама уже стоит с контейнером в руках у машины.
– А где твои вещи? – удивленно спросила она.
«Сейчас начнется!» – с тоской подумал Лев, а потом неожиданно для себя шагнул к маме, вынул из ее рук контейнер и поставил на крышу машины.
– Это тебе рыбки, на дорожку… – пролепетала мама.
Лев и сам не понял, как подхватил ее в поддержку. Мама вздрогнула. «Так, что теперь?» – лихорадочно думал Лев. Руки сами собой отработанным движением отправили партнершу в променад.
– Мам, как тебе удобнее – так… голову направо поверни…
Мама ошарашенно подчинилась.
– Или вот так? – продолжил Лев и, вернув партнершу в исходное состояние, отправил ее в контр-чек.
– А вот теперь не надо голову поворачивать. И спину держи, – сурово сказал он. – Так как лучше?
Мама выпрямилась и замерла.
– Вот и я не понимаю! – вздохнул Лев.
Он выпустил из рук партнершу и пару раз еще сделал контр-чек сам.
– Ладно, мам, – деловито сказал он, забирая контейнер с крыши машины, – я на самом деле на пять минут с тренировки сбежал, мне вернуться нужно. Спасибо за рыбку.
Мама растерянно хлопала глазами.
– В следующий раз еще курочки привези, – не давал ей опомниться Лев. – Я с соседями по комнате поделюсь, а то они завидуют…
Мама недоверчиво улыбнулась:
– Так, может, блинчиков?
– И блинчиков! – с готовностью кивнул он. – Я так по блинчикам соскучился! И еще чего-нибудь придумай! У нас знаешь какие тренировки интенсивные!
Мама тут же вспомнила, зачем приехала, и открыла рот для нотации. Но сын оказался быстрее.
– Вот ты Егорова своего выгораживаешь, а он, между прочим, ни разу не поинтересовался, как я питаюсь! А Марина мне индивидуальную диету разрабатывает, – вдохновенно врал Лев. – Она хотела посоветоваться с тобой, но боится подойти.
– А чего бояться?! – деланно удивилась мама. – Пусть подходит. Или давай я тебе все расскажу… Нет, ты все перепутаешь! Сейчас запишу!
Лев слушал, кивал и чувствовал, как с души у него сваливается огромный валун.
После отбоя Лена, как обычно, выждала полчаса, оделась и побрела на речку. Лезть в воду не хотелось совершенно. Поиски превратились в формальность, Лена даже перестала с собой таскать веревку, которой планировала зацепить железяку. На