– Что пишут? – спросил Захар чисто из вежливости.
Федор вместо ответа развернул к нему экран. Огромный заголовок на новостном портале гласил:
«Педофил под маской тренера».
И фотография Егорова. Фото было старое, тех времен, когда Егоров активно выступал на всяких чемпионатах. В костюме для латины, с прилизанными волосами, он смотрелся… двусмысленно.
– Что за бред? – удивился Захар.
– Ты почитай, – мрачно посоветовал Лев.
Захар попытался, но у него в глазах быстро зарябило от словечек «преступник», «зверски избивал», «насилие», «извращенец»…
– Да ерунда это! – Захар вернул планшет Федору. – Кто в это поверит?
– Все, – ответил Федор. – Куча перепостов. В топе на всех новостных сайтах.
Захар отобрал планшет и прошелся по открытым ссылкам. Действительно, перепостили все, кто мог. Правда, в основном писали посдержаннее, без «извращенцев» и «педофилов». Просто о тренере, которого отдали под суд за то, что он избил своего воспитанника. Самого Захара не упоминали по имени и не публиковали его фотографий. Но хуже всего были комментарии.
«Таких гадов на площадях расстреливать!»
«Никогда у нас такого не было, чтобы детей калечить! Спасибо пиндосам! Спасибо либералам!»
«Где он сидит? В какой колонии? У меня связи, скажу, чтобы разобрались!»
«Будь ты проклят, содомит! Гори в аду!!!!»
И лишь изредка: «Да разберитесь вы сначала! Может, человек и не виноват…»
Захар растерянно поднял глаза на Федора и Льва.
– Доволен? – ядовито поинтересовался Лев.
– Я-то тут при чем?! Типа я это писал?
– Если бы не ты…
Захар и Лев сами не заметили, как сошлись вплотную. Федору пришлось вклиниваться между ними боком и распихивать.
– Спокойно! Лев, он же не думал, что все так кончится!
– А ты тоже хорош! – теперь Лев переключился на Федора. – Это ты его в медпункт поволок!
Захар почувствовал, что его слегка мутит от этого разговора. Он вытащил из своей тумбочки телефон и выскочил на улицу. Там отдышался и набрал папу.
Объяснять долго не пришлось. Отец сидел в офисе и сразу же полез читать новости.
– Да уж… – сказал он. – Беспредел!
– Пап! Что мне делать? Может, я какое-нибудь интервью дам? Чтобы всем правду рассказать?
– Интервью – это конечно, – рассеянно бормотал папа, клацая мышкой. – Интервью – это обязательно. Но потом… Слушай, пока ничего не делай, я перезвоню!
И бросил трубку.
Лена рыдала на кровати.
– Ненавижу вас всех, – всхлипывала она, – ненавижу… Вы еще пожалеете! Вам это еще зачтется…
Федор сидел рядом и мечтал о том, чтоб взять ее за шиворот и хорошенько встряхнуть, но вместо этого, по совету Марины, угрюмо причитал и гладил ее по руке.
– Все обойдется, все будет хорошо, вот увидишь, все будет хорошо…
– Что будет хорошо? – взвилась Лена. – Хорошо уже никогда не будет! Вы все разрушили! Егоров теперь никогда не вернется!
– Леночка, не переживай, все обязательно наладится, – сказал Федор. – Хочешь конфету? Очень вкусная!
Лена отпихнула его руку и вскочила.
– Как! Ты! Достал! – прокричала она. – Что ты ходишь за мной и ноешь? Что ты ко мне прицепился? Мне ничего не надо! Отстань от меня!
Федор ошарашенно молчал.
– А что мне с тобой делать? – спросил он.
– Что-нибудь! – заорала Лена. – Я не знаю! Отстань!
Она выбежала из комнаты, хлопнув дверью, и побежала к проходной. Уже на полдороги осознала, что звонит Паше.
К проходной Паша подкатил через пятнадцать минут.
– Я читал новости, – сказал он. – Сразу к тебе поехал. Садись!
Лена мотнула головой, размазывая по лицу слезы.
– Садись, говорю.
Паша нахлобучил на нее шлем.
– Сейчас я тебе устрою суперантистресс, – сказал он и рванул с места.
Сначала Лена боялась молча. Потом орала. А потом, когда по ее ощущениям, скорость приблизилась к скорости света, она уткнулась в Пашкину спину и затихла. Очнулась от того, что мотоцикл остановился.
– Все? – спросил Паша. – Адреналин кончился?
У Лены не было сил разжать руки.
– Вижу, кончился, – сказал Паша. – Ты прости, мне очень приятно, что ты меня обнимаешь, но я б в кустики отошел.
Лена вздрогнула, выпрямилась и аккуратно слезла с мотоцикла. Осмотрелась. Лес. Опушка. Тишина.
– Где мы? – спросила Лена, когда Паша вернулся.
– А разница? – ответил он и полез в багажник. – У меня есть чай, два банана и три пирожка с капустой, будешь?
И, не дожидаясь Лениного ответа, протянул ей крышку от термоса с чаем и пакет с пирожками.
Из кармана рюкзака выпал пакет с одноразовыми вилками, влажные салфетки и пачка презервативов.
– Все самое нужное! – откомментировал Паша и спрятал презервативы обратно.
Лена подавилась чаем.
– Это ты для меня? – спросила она.
– Тебе восемнадцать есть? – спросил Паша.
– Через три месяца, – машинально ответила Лена.
– Тогда подождем, – хмыкнул Паша. – Ты расскажи, что у вас в лагере творится. Откуда все это дерьмо потекло?
Лена вздохнула. Удивилась тому, что может рассказывать про вчерашнее собрание спокойно, не рыдая. И даже внятно описала все, что творилось в зале.
– Теперь нам надо что-то делать, – сказала она в конце, – только я не понимаю что.
– Ничего, – сказал Паша, – раз вонь поднялась, теперь нос зажать и ждать, пока продует.
– В смысле? – удивилась Лена.
– В прямом! Ждите. Через неделю найдут новую жертву, и про вас все забудут.
– А Егоров? А его репутация? – Лена опять начала заводиться.
– Если он нормальный мужик, то перешагнет, отряхнется и забудет. Дерьмо, оно засыхает и отваливается. Если его не ковырять.
Паша демонстративно сбил об пень кусок засохшей грязи с подошвы.
– Хорошо тебе говорить, – Лене опять чуть не плакала.
– Слушай, я когда-то хотел доброе дело сделать, забрал у одного чувака байк. Он мне его продал, ему деньги были нужны, я его пожалел… А с утра он протрезвел и устроил шмон – мол, байк украли. И тут же у меня его нашли.
– И что? – спросила Лена.
– И тоже вонь поднялась… Байк ему вернули, он весь из себя гордый и оскорбленный. Друзья его такие… Фу, мол! Позор! Вон из клуба!
– Так надо было все объяснить! – воскликнула Лена.
– Да я сначала хотел, – вяло сказал Паша. – А потом посмотрел на их морды и подумал… Короче, непечатно я подумал.
– И что? – спросила Лена.
– А ничего, – сказал Паша. – Клуб тот развалился, чувак свой байк разбил по пьяни, месяц в больнице отвалялся, никто из «друзей» к нему ни разу не пришел. Он мне звонил, просил денег. Извинялся… Я его послал. Что с ним дальше было, не знаю.
Паша задумался на минуту, а потом продолжил:
– А я вот сижу с красивой девушкой, пью чай. Так что не парься, жизнь все по местам расставит.
– Но ведь как раньше уже никогда не будет! – всхлипнула Лена.
– Будет по-другому, – сказал Паша. – Лучше. Или хуже. Это уж как захочешь. Поехали обратно. Чай кончился, восемнадцати тебе нет, заняться нечем. А мне завтра на работу к семи утра.
Лена улыбнулась. Еще два часа назад она была уверена, что улыбаться не будет никогда в жизни.
Полина забилась в зале под станок и смотрела, как танцуют Диана с Шуриком. Преподаватели они пока были не очень, а вот танцоры прекрасные.
Стажеры тоже пострадали: Егоров им обещал бесплатные индивидуалки за то, что они работают с ним на сборах, берут на себя мелких, утренние зарядки и всякую нудятину вроде общей физухи.
Теперь они остались без индивидуалок, зато с залом. Они решили не расстраиваться и самозабвенно танцевали ночами, безбожно просыпая зарядку. К дикой радости детей.
Играла румба. Полина жадно всматривалась в композицию. Теперь, понимая, что Егоров составлял программы не просто так, она следила за тем, как одно движение перетекает в другое. Как нарастает напряжение между партнерами, как страдает Шурик, когда Диана отдаляется, как пытается ее удержать. И как в последний момент она, сжалившись, возвращается, чтобы снова выскользнуть из его рук.
Начинался танец с того, что Шурик как бы равнодушен, но чем дальше, тем больше он заводился, а в конце властно притягивал партнершу к себе. Диана еще пару движений пыталась трепыхаться, но потом сдавалась, приникнув в его груди.
А Шурик стоял такой прекрасный, всем своим видом показывая, что то, что эта девушка у него в руках, это его решение. Он тут главный.
В конце Диана оторвалась от его груди и во время поклона так хитро улыбнулась, что Полина искренне ей захлопала.
Теперь стало очевидно, что Шурик, конечно, сам принял решение, но… Партнер при этом совершенно не выглядел униженным, а наоборот, лучился счастьем, представляя зрителям свою «добычу».
– Она провоцирует, ты поддаешься, – говорил Егоров. – Если тебя не цепляет, развернись и уйди. Не засоряй собой паркет!
Полина вспомнила, как недавно танцевала румбу со Львом. Искрило. Страсть была. Но не было игры. Вернее – обоюдного согласия на игру.
Не осталось у Полины ощущения, что она принадлежит Льву, как сейчас Диана принадлежала Шурику.
«Попробовать бы потанцевать с Захаром», – размечталась Полина.
Но поняла, что, как в танце, она может только провоцировать, решение должен принимать партнер. Иначе ничего не получится.
Отец к Захару приехал не один, а в компании смутно знакомого мужчины. Плотный, представительный, в элегантном костюме…
– Не узнал, – радостно констатировал папин спутник и протянул руку. – Тогда позвольте представиться, Кузовков Олег, адвокатская контора «Кузовков и сын».
Захар машинально пожал ладонь, и только ее крепкая хватка напомнила – ну да! Олег Петрович! Пухленький, но невероятно сильный, который одной рукой огромные рюкзаки на багажную полку забрасывал!
– Вообще-то я по гражданскому праву, – резко посерьезнел Олег Петрович, – а тут и уголовка просматривается. Статья 128-точка-один, «Клевета». Претензионное письмо я уже в машине набросал. Будем инкриминировать…