В то трудное время…[82](О Г. Димитрове)
С 1935 года и до роспуска Коминтерна в 1943 году Генеральным секретарем его Исполкома был Георгий Димитров (1882–1949). Ниже публикуется очерк о важнейших этапах его политической биографии.
Истоки многих современных проблем лежат в прошлом, и, чтобы глубже эти проблемы понять, осмыслить, мы обращаемся к историческому опыту, открываем для себя материалы и документы, остававшиеся до сих пор неизвестными, стремимся честными глазами оценить все трудности, сложности, ошибки и упущения в борьбе за построение нового общества. Это необходимая часть работы по возрождению ленинской концепции социализма и коммунистического движения, по освобождению нашего сознания от наследия сталинизма.
Особый интерес вызывают у нас при этом судьбы, конкретная деятельность тех людей, которые участвовали в выработке, принятии, осуществлении принципиальных решений. Речь идет о вождях, роль которых состоит, по определению В. И. Ленина, прежде всего в том, чтобы «длительной, упорной, разнообразной, всесторонней работой всех мыслящих представителей данного класса вырабатывать необходимые знания, необходимый опыт, необходимое — кроме знания и опыта — политическое чутье для быстрого и правильного решения сложных политических вопросов».
Одним из выдающихся руководителей ленинского типа был Георгий Димитров, оставивший яркий след в болгарском и международном коммунистическом движении, в истории борьбы за социализм. К его идейно-теоретическому и политическому наследию, к фактам его жизни мы обращаемся постоянно, а не только по случаю тех или иных юбилейных дат. Образ Димитрова исключительно привлекателен. В нем сочетаются революционная стойкость и несокрушимость духа, страстность и целеустремленность в борьбе против империалистической реакции, фашизма и войны, верность делу освобождения трудящихся от эксплуатации, непоколебимость интернационализма и патриотизма. Г. Димитров был выдающимся марксистско-ленинским теоретиком и политиком, умевшим мыслить творчески и перспективно, смело подходить к решению новых проблем. Творческий дух свойствен Димитрову как теоретику, анализирующему новые явления, а также как политику-борцу, ищущему наиболее эффективный путь в живой практике. И еще важное качество, присущее всегда Димитрову, — чувство громадной ответственности за принятые решения, ответственности перед партией, перед массами, перед судьбами их борьбы.
Когда Димитров во время своего первого допроса перед фашистским судом в Лейпциге 23 сентября 1933 года заявил: «Я несу ответственность в Болгарии за руководство Сентябрьским восстанием и горжусь этим героическим восстанием…», за этим просматривалось его жизненное кредо: коммунистический руководитель должен вырабатывать и проводить политику, отдавая полный отчет за свои слова и дела, отвечая за курс и деятельность своей организации. Он считал, что коммунистический руководитель несет ответственность не только за достижения, но и за поражения.
Опираясь на всемирную солидарность, Димитров сумел превратить лейпцигский процесс в первую международного масштаба победу коммунистов и антифашистов над преступной кликой Гитлера. Это была одна из великих вершин в жизни и деятельности славного революционера-ленинца. Имя Димитрова после Лейпцига стало известно всему миру. Но уже до этого он прошел серьезную школу политической борьбы в рядах болгарского и международного революционного рабочего движения. Он многое сделал для становления и укрепления Болгарской компартии в духе советов Ленина, высказанных во время их встречи в 1921 году.
После поражения Сентябрьского антифашистского восстания 1923 года в Болгарии Г. Димитров вынужден был покинуть родину. Он ведет активную работу в Коминтерне — в Балканской коммунистической федерации, в аппарате Исполкома Коминтерна (ИККИ), в его Западноевропейском бюро. Расширяются его теоретические и политические познания, его международный кругозор, несмотря на то что левацко-сектантские установки Коминтерна накладывали свою печать и на позицию Димитрова. Начало 30-х годов было трудным временем для Г. Димитрова и В. Кола-рова. Их реалистические позиции квалифицировались тогдашним левосектантским руководством БКП как «правый оппортунизм», и только вмешательство ИККИ предотвратило грозившее им политическое осуждение.
Г. Димитров одним из первых осознал, что наступление фашизма в начале 30-х годов оборачивается социальной опасностью для всего мира и что прежняя стратегия коммунистов, направленная на подготовку социалистических революций и сочетавшаяся с заострением борьбы против социал-демократии, не может служить объединению антифашистов и должна быть изменена. Именно поэтому Г. Димитров, вырванный из лап фашистских тюремщиков, возглавляет коллективные усилия Коминтерна по выработке новой стратегии.
VII конгресс Коминтерна (1935 г.) — еще одна из вершин деятельности Димитрова. Его доклад посвящен самой главной задаче: сплотить в едином рабочем фронте и широком народном фронте все революционные и демократические силы для борьбы против фашизма. Для большинства стран была признана необходимость целого этапа общедемократической, антифашистской борьбы. Ее задачей было создание режимов народного фронта или ему подобных антифашистско-демократических режимов, которые должны были осуществить глубокие социально-экономические и политические преобразования. Через эту фазу развития мыслился путь к социалистическому этапу борьбы. Доклад Димитрова, решения конгресса представляли собой творческое развитие ленинского учения о соотношении демократии и социализма, о широких союзах рабочего класса, о расширении сферы деятельности компартий от битв за классовые интересы пролетариата до борьбы за демократию, против войны, за общегуманистические идеалы. Это был большой теоретический и политический прорыв вперед, открывавший широчайшее поле для политической практики. Политический талант и энергия Димитрова на посту Генерального секретаря Исполкома Коминтерна способствовали смелому осуществлению политики народного фронта во Франции, Испании, других странах, проведению курса единого антиимпериалистического фронта в Китае, активизации движения сторонников мира, поддержки СССР как первого социалистического государства.
Но для Исполкома Коминтерна и для самого Димитрова это было трудное, противоречивое, во многом трагичное время, когда сталинизм ограничивал возможности коммунистического движения, когда преступный террор ударил по руководящим кадрам Коминтерна и ряда компартий.
Отношения Димитрова со Сталиным и его окружением складывались в такой обстановке непросто. Димитров, конечно, не мог не находиться под воздействием атмосферы культа личности Сталина, возникшей к этому времени. Он ощущал также сильную волю Сталина, его политическую опытность. Нельзя не учитывать и того, что, как свидетельствуют документы и записи самого Димитрова, Сталину принадлежал ряд идей и основных положений решений Коминтерна тех лет.
В то же время Сталин нагнетал атмосферу подозрительности и вокруг Исполкома Коминтерна, требовал беспощадного преследования «врагов народа» и в Коминтерне, недоверия к бывшим участникам каких-либо оппозиций. Сталин мог бросить Димитрову такую фразу, выражая недовольство проектом постановления ИККИ об антитроцкистской кампании: вы все там в Коминтерне работаете на руку противнику. Сталинский подручный по расправам Ежов ставил в упрек Димитрову: «Крупнейшие шпионы работали в Коминтерне». Были и наветы с целью вызвать у Димитрова подозрения в отношении Тольятти, Мануильского, Ульбрихта и других видных деятелей коммунистического движения. Димитров и руководство ИККИ оказались под тяжелым прессом и в большей или меньшей мере подчинились репрессивной машине, согласились с роспуском Компартии Польши и т. д.
Остановить террор у границ Коминтерна не удалось. Но и в этой труднейшей, трагической ситуации Димитров, рискуя своим положением и, может быть, даже головой, предпринимает настойчивые шаги для спасения кадров Коминтерна. Так, когда в марте 1938 года был арестован один из видных деятелей болгарского рабочего движения X. Кабакчиев, в тот же день Г. Димитров и В. Коларов направили письма в НКВД и добились того, что через несколько дней Кабакчиев был освобожден. В декабре 1938 года Г. Димитров к письму на имя Берии прилагает список на 131 человека (болгарских политэмигрантов) с положительными характеристиками на них и ходатайствует об их освобождении. Летом 1940 года на имя Г. Маленкова посылается новый список на 122 человека. В следующем году на имя А. Андреева от Димитрова поступает еще один список на 132 болгар, арестованных НКВД, с просьбой пересмотреть их дела. При этом Димитров писал, что среди арестованных политэмигрантов других национальностей есть также немало честных коммунистов и необходимо «исправить совершенную в отношении таких людей ошибку».
В апреле 1938 года Димитров направляет заместителю наркома внутренних дел М. Фриновскому письмо В. Пика и список на 15 немецких коммунистов. Итак, существовали не только списки на расправу, но и списки на спасение людей. По каждому из трех болгарских списков было освобождено по нескольку десятков человек. И в июле 1941 года Димитров писал, что из освобожденных более 150 человек направляются в бой против фашистских захватчиков.
Множество раз обращается Димитров как генеральный секретарь ИККИ и как депутат Верховного Совета СССР в НКВД, Прокуратуру СССР, к военному прокурору с просьбой о пересмотре дел отдельных лиц — работников аппарата ИККИ, политэмигрантов, советских граждан. Только в 1939 году было направлено 135 таких заявлений. Нередко Димитров прямо отвергал обвинения, выдвинутые в присланных ему следственных материалах и даже оспаривал «самопризнания» арестованных, доказывая, что они «являются выдуманными». Благодаря заступничеству Димитрова, Пика, Тольятти, других деятелей ИККИ от многих честных коммунистов была отведена угроза расправы. Некоторые люди были спасены буквально в последнюю минуту. Чтобы остановить волну незаконных репрессий, Димитров пытался воздействовать и на Сталина. Можно предполагать, что большое письмо Е. Варги Сталину от 28 марта 1938 года об арестах, лживых доносах, обстановке страха и деморализации в аппарате ИККИ было послано не без содействия Димитрова. По этим же вопросам он обращался к Сталину по телефону.