То есть логика принятия решений тут должна быть примерно следующая. Если вы можете себе позволить зачать ребенка естественным путем в тридцать (или даже раньше) – то это идеальное решение с точки зрения его и вашего здоровья. Но если вы предполагаете заводить ребенка ближе к сорока, то тут уже вполне может оказаться, что заблаговременно замороженные яйцеклетки (а лучше эмбрионы) снижают, а не повышают риски по сравнению с естественным зачатием; это лучше будет обсудить с репродуктологом в контексте именно вашего здоровья. И уж совершенно точно, что если ребенок не завелся в сорок естественным путем, то ЭКО в сорок будет хуже для его здоровья, чем использование яйцеклеток или эмбрионов, припасенных в тридцать. Опять же “хуже” – это категория вероятностная, наблюдать за ней можно при обобщении результатов тысяч женщин, лично у вас все может быть в полном порядке при использовании любой стратегии. Главное помнить, что их существует много.
Важно понимать, что яйцеклетка – намного более ненадежный объект, чем эмбрион. Если вы уже развивались пять дней, делились и росли, то достаточно высока вероятность того, что вы благополучно приживетесь в матке и превратитесь в беременность, а потом и в ребенка. Если вы яйцеклетка, то еще вилами по воде писано, получится ли вас оплодотворить, начнете ли вы после этого делиться, станете ли здоровым пятидневным эмбрионом, даже если вы и выжили при заморозке. Из размороженных эмбрионов превращаются в детей около половины (а то и больше, особенно если они прошли преимплантационную генетическую диагностику и на момент подсадки уже известно, что у них все в порядке с хромосомным набором), а из яйцеклеток – от силы процентов десять, причем очень многое зависит от возраста матери на момент их извлечения.
С биологической точки зрения эмбрионы гораздо лучше яйцеклеток, но вот с социально-психологической такой выбор скрывает немало подводных камней [31]. Потенциальные проблемы прежде всего связаны с тем, что у эмбриона двое родителей. Договор о его хранении, как правило, подразумевает, что для вынашивания потребуется свежее согласие от обоих. При этом жизненный опыт подсказывает нам, что люди и отношения меняются, и невозможно поручиться, что через пять или десять лет отец эмбриона все еще будет хотеть завести этого ребенка. Тут и за себя-то поручиться невозможно. Стоит ли, чтобы застраховаться от будущих проблем, оформлять отца как донора, без прав и обязанностей? А если его это обижает? Как насчет того, чтобы с самого начала планировать создание эмбрионов с участием анонимного донора, если подходящего отца в окружении нет? Такие решения никому не даются легко. Еще одна потенциальная трудность заключается в том, что, если вы удачливы, эмбрионов может получиться слишком много. Вот вы родили ребенка, или двух, или трех, а у вас еще семеро хранятся в жидком азоте, и что с ними делать? Уничтожать? Отдавать другим бесплодным парам? Жертвовать на опыты? А что делать, если вы считаете, что у каждого эмбриона есть бессмертная душа или просто видите в нем будущего ребенка и уникального человека (не то чтобы даже совсем безосновательно)?
Люди, которые верят в бессмертную душу эмбриона, обычно и не ходят на ЭКО без медицинских показаний (а часто и с ними не ходят). Или в крайнем случае просят репродуктолога создавать не больше эмбрионов, чем они планируют выносить, благо заморозить можно и неоплодотворенные яйцеклетки. Этот вариант, впрочем, более характерен для женщин, у которых партнера нет; несмотря на то, что в массовом сознании отложенное материнство прежде всего ассоциируется с карьерно-финансовыми соображениями, интервью с реальными женщинами демонстрируют, что причины чаще лежат в плоскости личной жизни [32]. Замораживать яйцеклетки обычно приходят женщины старше тридцати пяти (иногда заметно старше), у которых все хорошо с образованием, карьерой и деньгами, но все еще нет партнера, с которым они хотели бы завести детей, и есть надежда, что получится его встретить.
Это мотив ничем не хуже прочих, но есть нюанс. Если вы откладываете материнство ради карьеры, то вы обычно можете сформулировать ваши цели и приблизительно предсказать, сколько времени понадобится на их достижение. А если откладываете в надежде встретить настоящую любовь, то совершенно неизвестно, когда это произойдет. Может, через 10 лет, а может, и завтра. В таких неопределенных ситуациях многие люди не хотят инвестировать усилия в трудоемкие и дорогие действия, которые с высокой вероятностью никогда не пригодятся. И действительно, среди женщин, заморозивших яйцеклетки на всякий случай, впоследствии возвращаются за ними в клинику всего лишь около 10 % – все остальные либо успевают завести детей обычным путем, либо в принципе решают этого не делать [33].
Но тут тонкий баланс. С одной стороны, чем раньше женщина замораживает яйцеклетки, тем выше вероятность, что это действие окажется избыточным и они никогда ей не понадобятся [34]. Для тех, кто заморозил яйцеклетки в 25 лет, их наличие повышает вероятность появления ребенка всего лишь на 2,6 %. Для тех, кто заморозил яйцеклетки в 37 лет, их наличие повышает вероятность появления ребенка на 29,7 % (причем этот расчет подразумевает, что в семилетней перспективе женщина соберется его заводить, даже если не выйдет замуж, от донора; а если она хочет ребенка только в браке, которого может еще и не случиться, то выигрыш оказывается и того меньше).
С другой стороны, чем раньше женщина замораживает яйцеклетки, тем выше вероятность, что из них получатся дети. Средняя вероятность рождения живого ребенка в пересчете на одну яйцеклетку составляет 7 %, и это для женщин, заморозивших их в возрасте от 30 до 34 лет. Подсчитано, что для достижения 75 % шансов на одного ребенка в 34 года необходимо заморозить 10 яйцеклеток (что соответствует для женщины такого возраста одному циклу стимуляции), в 37 лет понадобятся уже 20 яйцеклеток, а в 42 года – внимание: шок-контент! – стоит запасти 61 яйцеклетку. Можно немного утешить себя тем, что эти оценки [35, 36] рассчитаны на основе сравнительно небольших выборок (сотни циклов стимуляции), то есть элемент случайности присутствует, в других статьях могут получиться другие цифры. Для вас лично тем более все может быть иначе, у всех людей разный овариальный резерв, качество спермы партнера, состояние здоровья. Технологии тоже совершенствуются, и то, что было верно пять лет назад, может оказаться чрезмерно пессимистичным сегодня. И тем не менее порядок цифр именно такой.
Есть и хорошие новости: труд высококвалифицированных специалистов в России дешев, заморозка яйцеклеток у нас доступнее, чем на Западе. В США один цикл стимуляции с последующей заморозкой и пятилетним хранением яйцеклеток обойдется примерно в $ 10 000 (без учета будущих расходов на создание и пересадку эмбрионов), а у нас это стоит около 200 тысяч рублей. Правда, и зарплаты у нас поменьше, так что, скорее всего, точка равновесия, в которой у женщины уже есть достаточно денег и при этом заморозка все еще имеет смысл, окажется примерно там же, где ее видят западные эксперты [34], где-то между 35 и 37 годами. Для тех, кто хочет заморозить яйцеклетки в более юном возрасте, но свободные 200 тысяч пока не заработал, существуют также программы гибридного донорства, когда клиника все делает бесплатно, но три четверти полученных яйцеклеток вы отдаете тем женщинам, которые не заморозили своевременно свои. В этом случае одним циклом стимуляции вы не обойдетесь (точнее, он даст призрачные шансы на успех), но если окажется, что вы хорошо их переносите и готовы пройти три или четыре, то это тоже может быть разумным решением.
Лично я проходила только один цикл стимуляции, в 34 года. Это далось мне легко, без особенных нарушений самочувствия. Разве что во вторую неделю стимуляции, когда фолликулы уже крупные, было неприятно ходить пешком: в животе быстро растут две грозди винограда и давят на всё. И еще перед забором яйцеклеток говорят целую ночь и целое утро вообще не пить, что неприятно; на что только не пойдешь ради потомства! Но в компенсацию за причиненные неудобства из меня добыли 16 зрелых яйцеклеток (что близко к верхней границе нормы). Мы поделили их на две кучки. Восемь заморозили просто так, а восемь оплодотворили, и из них получилось три хороших эмбриона. Одного из них я уже с тех пор родила, еще двое лежат в холодильнике.
Если принять вероятность превращения эмбриона в ребенка за 60 %, а вероятность превращения яйцеклетки в ребенка за 10 % (чуть выше среднего, но и я здорова как лошадь, и у моей клиники хорошая статистика), то занимательная теория вероятностей сообщает нам следующее.
Вероятность того, что эмбрион не станет ребенком: 0,4.
Вероятность того, что ни один из двух эмбрионов не станет ребенком: 0,4 × 0,4 = 0,16.
Вероятность того, что из этих двух эмбрионов (если мы с отцом ребенка этого захотим) еще получится по крайней мере один ребенок: 1–0,16, или 84 %.
С восемью моими яйцеклетками вероятность того, что ни одного ребенка из них не получится, составляет (0,9)8 = 0,43, и соответственно вероятность успеха 57 %. Тут причем интересно, потому что хранятся они у меня по четыре штуки на одной соломинке, а повторно замораживать эмбрионы не рекомендуется, то есть на самом деле это не восемь попыток по 10 %, а две попытки по 34 %. Но для интересующего нас сценария “по крайней мере один ребенок” результат расчетов получается одинаковым. (Следует помнить, конечно, что цифры в любом случае условны, поскольку описывают среднестатистического человека, а не конкретного.)
Вообще-то это маловато, и если бы я была уверена, что я точно захочу еще ребенка с каким-нибудь новым, неведомым мне пока что, красавчиком-PhD, то мне бы следовало сходить на еще один цикл стимуляции (а лучше два или три, учитывая, что годы-то мои уже кхе-кхе). Но поскольку одного прекрасного младенчика мне вся эта эпопея уже в любом случае принесла, а будут ли у меня деньги и смелость на еще одного в свете всего происходящего в мире, я сильно не уверена, то пока планирую не дергаться. Получится еще ребенок – хорошо, не получится – тоже славно. В конце концов, никто не запрещает сколько угодно детей когда-нибудь попозже усыновить.