Не буду упоминать все «подвиги» Азефа. В то время революционеры находились в большой моде, их считали героями и борцами за свободу. Разумеется, я не оправдываю предательства, но мне глубоко омерзительна та война, которую развернули на своей собственной земле русские террористы. К слову, человек, способный оправдать предателя, способен оправдать что угодно. Азеф вошел в историю как предатель, в то время как, объективно говоря, это двойной агент. Одной рукой готовил бомбы, а другой сдавал своих же подельников полиции.
Впрочем, насколько мерзок Иуда, а скольких вдохновил на творческие подвиги. Недалеко от него ушел и Азеф, во всяком случае, его имя, наряду с «великим» предшественником, также сделалось нарицательным и даже вошло в словарь Д.Н. Ушакова: «АЗЕФОВЩИНА, — ы, мн. нет, ж. (полит.). Крупная политическая провокация. (По имени провокатора с.-р. Азефа)».
В качестве второстепенного персонажа фигура Азефа возникает в романе «Петербург» Андрея Белого, там он предстает перед читателем в образе провокатора Липпанченки. Азефовщина упоминается в книге Г. Белых и Л. Пантелеева «Республика Шкид» (глава «Дело о табаке японском»). В поэме «Облако в штанах» В.В. Маяковский пишет: «Эту ночь глазами не проломаем, Черную, как Азеф». Любопытно, что деятельность Боевой организации (БО) партии эсеров, которой руководил Азеф, получила свое отражение в романе Б. Акунина «Статский советник», где она называется БГ — Боевая группа. Евно Азеф фигурирует как провокатор в разговоре героев фантастического романа А. и С. Абрамовых «Рай без памяти».
Об Азефе сняты немецкий фильм «Провокатор Азеф» (1935, играл Фриц Расп) и французский «Azev: le tsar de la nuit» (1975, играл Пьер Сантини), кроме того, он — персонаж советского-польского фильма «Особых примет нет» (1978, играл Григорий Абрикосов), российских фильмов и сериалов «Империя под ударом» (2000, играл Владимир Богданов), «Всадник по имени Смерть», (2004, играл Дмитрий Дюжев), «Столыпин… Невыученные уроки» (2006, играл Александр Строев), «Секретная служба Его Величества» (2006, играл Алексей Карелин).
Александр Куприн
Елизавету Морицовну Гейнрих — вторую жену Куприна — никто из знакомых и друзей писателя не назвал бы красивой и яркой, тем более она проигрывала в сравнении с первой его супругой, Марией Карловной. Тем не менее именно этой женщине мы обязаны тем, что писатель не спился, не погиб в пьяной драке, что он продолжил работать и не просто работать, а создал такие шедевры, как «Гранатовый браслет» и «Суламифь».
Но давайте обо всем по порядку Елизавета росла в многодетной семье, которая постоянно испытывала нужду. Стало немного полегче, когда ее старшая сестра Мария поступила на сцену (выступала под фамилией Абрамова) и затем вышла замуж за писателя Мамина-Сибиряка. Сестра намеревалась забрать Лизу к себе, предполагалось, что девочка будет помогать сестре после рождения у нее детей, но Мария неожиданно умерла от родов в 27 лет. В то время Лизе исполнилось всего 10. Тем не менее девочка была готова посвятить себя воспитанию племянницы, но тут вдовец взял в дом гувернантку, которая сразу же стала вести себя, как хозяйка. Елизавете же пришлось оставаться в этом доме до совершеннолетия. Кстати, своей дочери Аленушке (Елене Дмитриевне Маминой) писатель посвятил целый цикл произведений для детей, который так и называется — «Аленушкины сказки».
В 20 лет Елизавета вступила в общину сестер милосердия и с первых дней Русско-японской войны попросилась на фронт, — чего не сделаешь ради свободы. Там же она познакомилась с врачом-грузином, молодые люди обручились. Но помолвка не закончилась свадьбой, однажды Лиза увидела, как ее будущий супруг с остервенением избивал солдата, который не имел права ему ответить. Лиза разорвала помолвку и вскоре вернулась в Петербург.
Правда, снова проситься в дом Мамина-Сибиряка она не пожелала и устроилась прислугой в семью Куприных, за 25 рублей в месяц.
Поначалу Лизу все устраивало, но потом хозяин начал проявлять к ней повышенное внимание. Вечно пьяный Куприн, должно быть, посчитал возможным развлечься с новой горничной, но девушка и не подумала уступить известному писателю. Тогда он предложил ей сделаться его постоянной возлюбленной за содержание. Понимая, что дальше будет только хуже, Лиза покинула дом Куприных и стала искать себе другое место.
Меж тем на Куприна ее уход подействовал самым неприятным образом. Он и раньше позволял себе рукоприкладство в отношении своей супруги и домочадцев, однажды дошло до того, что он поджег платье на своей жене. «Он схватил со стола спички, чиркнул, дрожащей рукой прикурил и бросил горящую спичку мне на подол. Я была в черном газовом платье. Платье загорелось», — писала в своих мемуарах Мария Карловна.
Неудивительно, что вскоре супруга оставила его, забрав детей, и Александр Иванович погрузился в беспробудное пьянство. Друзья поняли, что на этот раз, чтобы привести его в чувство, понадобится чудо, и этим чудом стала Лиза. Профессор Батюшков раздобыл адрес госпиталя, где, уйдя от Куприных, работала Елизавета, и, приехав к ней, заявил напрямик, что «гордость русской литературы гибнет и лишь она в состоянии его спасти». Как спасти? Согласиться стать его женой и не позволять ему пить.
Лиза ставит одно единственное условие: Куприн должен забыть про гордость и начать лечиться от пьянства. Куприн дал согласие на лечение и внес необходимую плату. Только после этого они обвенчались в русской церкви, после чего Куприн и Лиза отправились вместе в финский санаторий «Гельсингфорс».
«Елизавета Морицовна, очень старательная, скромная и заботливая хозяйка, с трогательной преданностью ухаживает за Александром Ивановичем с полным самоотвержением. Она немного прибрала его к рукам, и скоро два месяца, как он перестал пить (то, что за едой, конечно, не в счет, но здесь приходится его держать, так сказать, на порционных выдачах)», — писал профессор Батюшков.
У пары родились дочери Ксения и Зинаида.
Но жизнь у Елизаветы Куприной все равно получилась не сахар. Александр Иванович, если и не поджигал на ней платья, все равно не стеснялся проявлять свой грубый, деспотичный характер.
Супруга Бунина Вера Муромцева рассказала, как ее муж и Куприн однажды ненадолго заскочили в «Пале-Рояль», где «застали Елизавету Морицовну на площадке… третьего этажа. Она была в домашнем широком платье (Лиза в это время ждала ребенка).
Бросив ей несколько слов, Куприн с гостями отправился в поход по ночным притонам. Продолжалось это не час и не два, и все это время беременная женщина простояла в ожидании на лестничной площадке». Требовал ли таких жертв Куприн, или это было личным выбором Лизы, неизвестно, факт остается фактом.
Во время эмиграции Лиза работала в переплетной мастерской, на ее жалование семья и жила. Куприн почти ничего не писал, тем не менее не переставал ухаживать за женщинами и звать к себе друзей, но Лиза безропотно терпела все это, неся свой крест.
Обратно, в теперь уже Советскую, Россию они вернулись в 1937 г. Смертельно больной писатель стремился на Родину, чтобы умереть и быть похороненным в родной земле. Это произошло всего через год после возвращения, Куприн умер от рака пищевода. Елизавета же покончила с собой во время блокады Ленинграда. До последнего дня она разбирала архивы своего знаменитого мужа, работала над сохранением его наследия.
Владимир Маяковский
Советский скульптор-монументалист Мария Александровна Денисова-Щаденко (1894–1944), а точнее, отношения с ней, начавшиеся у Маяковского во время его черноморского турне, по утверждению современников, запечатлены им в поэме «Облако в штанах». В поэме она выступает под собственным именем:
Мария! Мария! Мария!
Пусти, Мария!
Я не могу на улицах!
Не хочешь?
Ждешь,
как щеки провалятся ямкою
попробованный всеми,
пресный,
я приду
и беззубо прошамкаю,
что сегодня я
«удивительно честный».
Мария Денисова родилась в Харькове, в семье крестьян, перебравшихся из Смоленской губернии. Сначала училась в частной живописной студии, а затем в художественном училище. Во время Октябрьской революции ушла в Первую Конную армию. Служила руководителем художественно-агитационного отдела армии. Писала агитплакаты, рисовала карикатуры, играла на сцене. В общем, это была яркая и очень красивая молодая женщина, которая знала, чего она хочет в этой жизни.
За свою армейскую жизнь Мария Денисова перенесла три тифа и ранение. В армии она встретила своего будущего мужа, члена Реввоенсовета Первой Конной армии Ефима Щаденко.
Демобилизовавшись вместе с ним, отправилась в Швейцарию, где продолжила занятия живописью и скульптурой сначала в Лозанне, а затем в Женеве (с 1914 по 1918 г.). Перебравшись в Москву, занималась в знаменитом ВХУТЕМАСе, который окончила в 1925 г.
Мария Денисова-Щаденко прославилась как скульптор-монументалист, ее скульптурные работы выставлялись на международных биеннале в Женеве, Венеции, Варшаве, Цюрихе, Берне, Копенгагене. Несколько ее выставок проходило в Москве.
Мария покончила с собой в 1944 г., когда из-за сильной болезни ослабла до такой степени, что уже не могла заниматься ваянием. Понимая, что не сможет без любимого дела, нашла в себе силы расстаться с жизнью.
В пьесе В. Маяковского «Клоп» есть персонаж — писатель-приспособленец Олег Баян, прототипом которого послужил прекрасно знакомый Владимиру Владимировичу поэт-футурист, писатель и драматург Вадим Баян (настоящее имя Владимир Иванович Сидоров; 1880–1966).
Вадим Баян известен, прежде всего, своими «космопоэмами» «Вселенная на плахе» (1919–1920) и «По мостовой тысячелетий» (1922), а также воспоминаниями «Маяковский в первой олимпиаде футуристов».
Дебютировал в 1908 г. стихотворением «Два коня». Печатался в симферопольской газете «Тавричанин». В том же году в Мелитополе вышла его книга «Сжатая лента. Роман (в стихах)» (1905–1908). Затем издал на собственные средства в издательстве М.О. Вольфа книгу «Лирический поток. Лирионетты и баркароллы» (1914). В том же году организовал и частично финансировал проведение поэтических вечеров в городах Крыма, получивших название «Олимпиады российского футуризма», в которых принимали участие Владимир Маяковский, Давид Бурлюк, Игорь Северянин и др.