ю возвращаются не раз, и часто освещение их или подробности не совсем совпадают с тем, что сказано в другом месте. Это, вероятно, объясняется ещё и тем, что в писании «Влесовой книги» принимало участие несколько лиц, разделённых значительно во времени, что и отражается в стиле речи, в орфографии.
Составление исторического обзора поэтому по «Влесовой книге» — дело нелёгкое, тем паче что многое утеряно, испорчено или перепутано. Мы изберём следующий путь. С одной стороны, подберём отрывки, намечающие основные вехи истории Руси, как она рисовалась авторам «Влесовой книги», а с другой — мы остановим своё внимание на некоторых ярких отрывках, положение которых в общей схеме не ясно, но содержание которых может в значительной степени помочь в общем освещении событий. При дальнейших исследованиях и расшифровке текста, возможно, эти отрывки найдут своё место в общей схеме, но пока было бы неосторожно включать в схему их только по первому впечатлению: нити запутанного клубка постараемся распутывать постепенно, не рвать их.
Исследователь «Влесовой книги» должен всё время помнить, что перед ним не летопись, а религиозный сборник, основывающийся, однако, значительно и на истории. Отсюда — постоянные отступления от исторической линии и бесконечные повторения религиозно-нравственных формул. Однако как светская история не знает русского князя Бравлина, но его деяния донесены нам христианским источником — «Житием» св. Стефана Сурожского, так и во «Влесовой книге» попадаются имена, не сохранённые светской историей. И, что самое интересное, мы находим здесь упоминание Бравлина с дополнительным замечанием, что ныне княжит его правнук, — обстоятельство, позволяющее уточнить время написания данной дощечки.
История руссов может быть для удобства разделена на две части: 1) легендарную и 2) историческую. К легендарной относятся дощечки, где описываются действия легендарных лиц (русского Адама, имя которого даже не дошло до автора «Влесовой книги»), праотца Богумира, имена членов семьи которого уже сохранились, и праотца Оря, о котором говорится так много, что его следует скорее всего поставить первым в ряду исторических лиц. Возможно даже, что в дальнейшем удастся и установить приблизительно век, в котором он жил.
В дощечках, говорящих о действительно исторических лицах, мы находим ряд имён, начиная с праотца Оря и кончая Аскольдом и Ереком (вероятно, Рюриком). Кроме того, мы встречаем указания на времена Германариха, Галареха и других гуннских вождей, равно как и на времена Буса, Мезенмира и целого ряда русских князей, неизвестных нам из истории. Довольно много данных о Кие, его братьях и т. д. Помимо этих имён, могущих быть хронологическими вехами, неоднократно упоминаются важные события в жизни русского племени, например, появление на Карпатах, уход оттуда на Днепр и т. д.
Мы попытаемся дать только самый краткий схематический очерк исторических вех, отмечая, конечно, что многое уточнится в будущем, когда опубликуют весь текст, а также расшифруются многие тёмные места.
1. Имя русского Адама неизвестно. В 15-й дощечке лишь сказано, что — во «время оно был муж („менж“) доблестен, который назывался отцом в Руси». У него была жена и две дочери. Жил он в степях, имел много скота — коров и овец. Но у дочерей не было мужей. Однако бог дал ему измоленное, т. е. он выдал дочерей замуж (обратная сторона дощечки, по-видимому, не была переписана).
В этом сообщении интересны два пункта: 1) не названо ни одного имени, 2) неизвестный праотец жил в степях и имел много скота. Неупоминание имени праотца мы считаем очень характерным и говорящим в пользу аутентичности летописи: в этом сказалась отличительная черта русского народа — нелюбовь к фантазиям. Имя праотца забыто. С этим считаются. И никому не придёт в голову выдумывать имя, хотя имена в легенде о следующем праотце уже даны. Будь это греки или римляне — имя было бы дано непременно. Указание о степях и скоте чрезвычайно важно и интересно, в особенности если мы примём во внимание дальнейшее содержание дощечек, где упоминание о скоте, траве, степях буквально не сходит с уст рассказчиков. Авторы «Влесовой книги» рисуют древних руссов как типичных скотоводов. Если они и занимались земледелием, то это был подсобный промысел.
До сих пор ни один исторический источник не сообщал о существовании племён славян-скотоводов. Все считают их либо земледельцами, либо охотниками и рыболовами. Если мы примем во внимание, что место действия всех главных событий во «Влесовой книге» приурочено к причерноморским степям, то теоретически скотоводство наших предков вполне оправдано: это зона преимущественного скотоводства, хотя по долинам малых и больших рек земледелие может играть первенствующую роль.
Скотоводческий образ жизни руссов делает понятным и большой территориальный охват «Влесовой книги»: от Карпат до Волги, затем постоянные указания о передвижениях, смене места жительства — для скотоводов это явление совершенно нормальное, даже неотъемлемое. Поэтому упоминание то Сурожа (Крым), то рек Калки Большой и Малой, то Дуная и Дона, то Волги и Придунавья — реалистические подробности этих странствий.
Вместе с тем становится понятным и преимущественное упоминание гуннов («енгушти») и готов («годь»), которые были постоянными соперниками в обладании причерноморскими степями. В одном месте прямо сказано, что с готами пришлось бороться 400 лет. Эта замечательная подробность открывает нам целый особый раздел истории Руси: период кочевой, или, вернее, полукочевей, господствовавший, по-видимому, в первых столетиях нашей эры. Этот этап экономического развития Руси остался совершенно неучтенным официальной историей. Образ жизни, рост производительных сил имели совсем иной характер, чем это до сих пор представляли. Эта особенность «Влесовой книги» говорит опять-таки в пользу её аутентичности: она не повторяет уже известного, а открывает то, что всем нам неизвестно, она вполне оригинальна и ничему не подражает.
2. Таким же скотоводом изображён и второй легендарный герой — Богумир, жена которого звалась Славуня, дочери — Древа, Скрева и Полева, а сыновья — Сев и Рус (младший). Легенда рассказывает, что Бугомир не имел мужей для своих дочерей. По совету жены он отправился на поиски женихов. К вечеру он стал в поле у дуба и разложил костёр. Затем он увидел трёх всадников, устремившихся к нему. Те подъехали и сказали: «Здрави буди! Что ищешь?» Богумир рассказал о своей нужде. Те отвечали, что они в поисках за жёнами. Богумир вернулся в свои степи, ведя трёх мужей своим дочерям. Далее несколько строк уничтожено. Затем сказано, что отсюда произошли три славных рода — древляне, кривичи и поляне. От сыновей же произошли северяне и русы.
В этой легенде интересны два момента. Во-первых, явно ещё чувствуется влияние матриархата: племена носят имена прародительниц. А, во-вторых, в другом месте «Влесовой книги» происхождение названий племён объясняется иначе — именно так, как в несторовской летописи, т. е. жители лесов называются древлянами, степей — полянами. Это показывает, что уже в глубокой древности русы задумывались над происхождением имён и выставляли различные гипотезы. Причём две разные гипотезы существовали в одном и том же произведении. Легенда о Богумире привлекает ещё и тем, что в конце её имеются интересные подробности о месте и времени — обстоятельство также весьма оригинальное в отношении легенды. Обычно всякая легенда уклоняется от точности, а просто говорит: во время оно. Сказано дословно так: «…yтвopice родiтые о седме рецех iдеже обiтващехом заморья о кpai зелень а камо скот! (…) древны iсходу до карпенстеа гopi… то бяща она лятш пред тысенщ тpie сты за iерманреху…»
Перевести это можно приблизительно так: «создались те роды (от дочерей и сыновей Богумира) у семи рек, где обитали заморье в Зелёном крае и куда водили скот до исхода к Карпатской горе… было это перед 1300 лет до Германариха» (№ 9а, 15–17).
Где был этот Зелёный край и о каком заморье идёт речь — неизвестно. Но он упоминается ещё раз. И есть надежда, что местоположение его будет установлено точно (см. ниже).
В другой дощечке, № 15а, 7–14, имеются некоторые подробности древнейшего пребывания руссов. Сказано: «праоцы… iзыдощьша од крае седьемрiецштиа о горе ipштia а загогрiа обентыша вiек а такова попехщьша, iде на двоерiеце… а теше до земе cpштie а тамо ста пождiе, iдьша горыма а спезiема а лiадыма а от (…) до степны… дьшiа о пpie тie гopia карпенсте…»
Таким образом, самым древним местопребыванием руссов был край семи рек. Они вышли от райской горы и Загорья, пожили век, дальше пошли в область Двуречья… и попали в землю «Cpштie» [?], там стали, подождали и пошли большими горами, снегами, льдами и попали в степь… и пошли к Карпатской горе.
Так как Германарих умер в 375 г., а жил будто бы более 100 лет, мы примем условно его время — 300 г. н. э. Значит, руссы жили в области семи рек за 1000 лет до н. э. у какой-то райской горы, а затем пошли в двуречье, потом, после долгих переходов через снежные горы, очутились в степи, а оттуда пошли к Карпатам.
3. Имеется дощечка (5а, 1–10), которая содержит как бы схему основных этапов жизни руссов. Она говорит: «лiаты до дiру за тенсенце пенте ста iдоша прады нашы до гуре карпанеске а тамо со оседнеща жiвiа кладно», т. е. «за 1500 лет до Дира пошли наши предки к Карпатской горе и там осели, живучи богато».
Если мы примем время Дира условно — 850 г., приход руссов в Карпаты относился, стало быть, приблизительно к 650 г. до н. э. До этого они пребывали в области семи рек и других местах с 1000 г. до н. э. Мы не будем сейчас стремиться к уточнению, постараемся прежде всего установить основные вехи.
Далее сказано (мелочи опускаем), что «тако сец 6iaщ жiвуть пепте ста леты а тамо птщехомсеп до всхдiацу суне а адехом до пьпре та бо рiека есе до мориже тецаiа то полуноце сiадще на не а сепiмепован (и)епре npeпeнтei… а тамо осепдещiа сент леты».
Проживши в Карпатах 500 лет, предки пошли на восход солнца к Днепру, та река течёт в море, и сели на ней к северу и так званой Непре Припути, т. е. Припяти, и там сидели 500 лет.