— Кан Мёнджин-ши? — произнесла она несколько прохладным тоном.
— Да, сонсэнним, — коротко ответил я.
Девушка склонила голову, оценивающе разглядывая меня.
— Меня зовут Сон Чаён, на текущий момент являюсь вице-президентом компании, — представилась она. — Недавние события привлекли моё внимание к вашей персоне.
— Надеюсь, мне не о чем беспокоиться? — сказал я с улыбкой.
Она покачала головой.
— Всё хорошо, не беспокойтесь. Я ценю сотрудников, которые делают существенный вклад в нашу работу. Вы, похоже, один из них, — Сон Чаён сделала паузу, затем добавила: — Хотелось бы услышать, как вы видите своё будущее в компании.
Почти прозрачный намёк. Странно, когда это Мёнджин сделал «существенный вклад»? По факту я только пару дней в компании, моя работа ещё не настолько заметна. Прокручивая в Зазеркалье свои попытки задать этот вопрос, я неизменно наталкивался на то, что вначале хотели выслушать меня. Тогда я начал попробовать разные формулировки — от совсем невинных до тех, что могли вызвать явное недовольство, — но в каждой вариации мне приходилось учитывать, что ей, скорее всего, уже известны мои планы покинуть компанию, даже если она этого не показывает. Но даже если они ей не известны — она узнает о них сразу после моего ухода, судя по реакции её телохранителя в этих ответвлениях.
— Если честно, я задумываюсь об увольнении, — в итоге выбрал я единственно верный ответ.
За её спиной раздалось короткое хмыканье. Телохранитель явно позволил себе больше, чем планировал. Чаён слегка прищурилась, но не обернулась. Для неё было важным не потерять зрительный контакт.
— Это неожиданно, — сказала она. Её голос остался спокойным. — Могу я узнать, что заставляет вас думать об этом шаге?
— На то есть несколько причин, Сон Чаён-ним. Во-первых, мне не очень нравится, когда кто-то позволяет себе досматривать мои личные вещи в моё отсутствие. Пусть даже эти вещи находятся в помещении компании.
— Я сожалею, если это случилось. Мне ничего об этом не известно.
— И тем не менее это произошло. Причём неоднократно за очень короткий срок, и у меня есть сомнения в том, что руководство компании совершенно не в курсе. Я уточнял у коллег — это были люди из службы безопасности. («На самом деле не уточнял, но факт достоверный», — мысленно прибавил я.)
Она сохраняла спокойное выражение лица, хотя её глаза на мгновение сузились, выдавая раздражение.
— Это весьма тревожное заявление, — произнесла она, чуть приподняв подбородок. — Я обещаю разобраться в этом. Если это действительно так, подобное поведение неприемлемо.
Чаён сделала паузу, оценивающе глядя на меня.
— Однако, Кан Мёнджин-ши, вы говорили, что это не единственная причина. Значит, есть что-то ещё, что вас не устраивает?
Адекватных вариантов продолжения диалога становилось всё меньше. Но у меня была заготовка — благодаря Ханби.
— Нет, это не единственная причина, — сказал я. — На самом деле есть ещё один, более личный повод.
Чаён подняла бровь, заинтересованно ожидая продолжения.
— Дело в том, что я наконец-то нашёл препарат, помогающий справиться с недугом, от которого я страдаю большую часть жизни, — продолжил я. — До этого моё состояние мешало мне сосредоточиться, теперь же эта проблема решена. И пусть всё замечательно, но также это помогло мне понять: это место больше не для меня. Я чувствую, что должен искать новую работу, где смогу начать с чистого листа и использовать свои возможности в полной мере.
На секунду в комнате повисла тишина. Лицо Чаён оставалось непроницаемым, но я заметил, как её пальцы чуть крепче сжали планшет. Телохранитель позади неё едва слышно вздохнул.
— Вы хотите сказать, что текущие результаты совсем не являются пределом ваших возможностей? — спросила Чаён и слегка прищурилась. — Это звучит… любопытно.
— Простите, но о каких результатах вообще идёт речь? — решил я всё-таки задать вопрос. Причём не заглядывая в возможное будущее, поскольку на этот раз не сомневался, что получу ответ.
Сон Чаён помолчала, в её взгляде всё ещё мелькала задумчивость.
— Кан Мёнджин-ши, — начала она, — ваш руководитель, Со Гунхо, приходил к вам лично, чтобы выдавать задания. Мне интересно: как часто?
Я же только так и работаю? Я даже заглянул в вариант, где обдумываю, к чему это вообще сказано.
И меня осенило. Я вообще никогда не подписывал папки, этим занимался лично Со Гунхо.
— Если честно, я даже не задумывался, — осторожно сказал я. — Практически все документы приходят через Со Гунхо. Я просто предполагал, что это часть моего рабочего процесса.
Она отрицательно покачала головой.
— Примерно половина из этих задач, — произнесла Чаён, — связана с уровнями отчётности, на которые вы не должны были вообще выходить. Более того, я бы сказала, что ваши усилия не остались незамеченными… Но вот награду получили не вы.
Вот это поворот. Я долго не мог понять, почему мой руководитель так спокойно закрывает глаза на все мои странности, хотя повод для увольнения он мог найти легко. И вот теперь пазл сложился: я его более чем устраивал, все проблемы с головой шли только в плюс! Хм… И это до Чаён ещё не дошла информация, что и часть правок, которые якобы делала Ким Ханби, тоже принадлежат мне. Впрочем, надо признать, там никогда не было ничего по-настоящему важного.
— Что ж, это… неожиданно, — произнёс я, наконец обретя дар речи. — Не могу сказать, что вы меня порадовали.
Чаён продолжала внимательно меня рассматривать.
— Что я могу предложить, чтобы вы остались? — мягко спросила она.
Разговор наконец-то свернул к тому, из-за чего меня, очевидно, и вызвали в этот кабинет. Меня тут повышать планировали, а я с увольнением пришёл — не самая приятная ситуация для Сон Чаён. И всё-таки девочка неплохо справляется. Она ещё ни разу не сорвалась на меня, разговор был исключительно деловой. Причём я говорю обо всех альтернативных разговорах, в которых я успел поучаствовать.
Хорошо. Видимо, все мысли, что успели прийти мне в голову до этой беседы, можно смело забыть. Неактуально.
Как же хорошо, что хотя бы какие-то способности остались при мне! Что бы я мог придумать прямо сейчас, пока обсуждение в горячей фазе, если бы я не имел возможности поставить мир на паузу? Скорее всего, оставалось бы только попросить отсрочку, чтобы подумать. Но с тем, что есть, у меня фактически остаётся ещё пара дней непрерывных обсуждений с Чаён, детали которых она так никогда и не узнает.
— Давайте начнём с самой вершины. Хочу стать исполнительным директором.
Сон Чаён подняла бровь, но в её глазах не отразилось ни раздражения, ни насмешки. Скорее, лёгкий интерес.
— Это… возможно, — наконец произнесла она с полной уверенностью. — Но прежде мне нужно увидеть, как вы справляетесь с задачами такого масштаба. Вы готовы доказать, что это вам по силам?
Что?
— Я вообще-то не возлагал на эту развилку никаких надежд…
— Простите, что вы име…
Я вернулся в настоящее, сохраняя спокойствие, — и не такое случалось. Ладно. Видимо, заинтересованность и в самом деле серьёзная…
В другой вероятности мне захотелось задать прямой вопрос:
— Я могу узнать, насколько сильно вы во мне заинтересованы?
Сон Чаён ответила не сразу, будто размышляя, стоит ли быть откровенной. Затем она коротко вздохнула и произнесла:
— Мёнджин-ши, ваша деятельность на текущей должности принесла компании суммарно около десяти миллионов фунтов, то есть около пятнадцати миллиардов вон. И это при том что у вас отсутствовал нормальной уровень доступа к информации. Вы фактически работали с неполными данными. Не всегда, но в большей части действительно важных случаев.
Этот ответ был достаточно важным, чтобы я повторил этот вопрос и в реальности.
Что же, ещё несколько наводящих вопросов в вариациях, и картина окончательно прояснилась. Осталось определиться с решением.
На самом деле ситуация немного смешная. Результат работы Мёнджина — всего лишь побочный эффект случайных прикосновений к нитям судьбы. Стоит ли это вообще сравнивать с той работой, на которую способен я? Удивительно, но, по всей видимости, в этом мире можно буквально взлететь, имея совсем незначительный, по моим меркам, дар.
А ещё забавно, как легко для меня здесь открываются возможности. Мой путь всегда был ясен: участвовать жизни, менять людей. По-настоящему, эффективно. Для этого нужны ресурсы, влияние, доступ к сложным ситуациям. Без этого помощь отдельным людям — лишь капля в море, зачастую бесполезная в долгосрочной перспективе. Так что пусть и власть — не самоцель, но точно необходимый инструмент. И эта корпорация может дать мне этот инструмент.
Правда, есть ещё один аспект…
С момента, когда Сон Чаён ответила на мой вопрос, прошло вот уже десять секунд реального времени. Моё молчание ещё нельзя было назвать затянувшимся, но скоро эта линия будет пересечена.
— Можно ли быть откровенным? — в конечном итоге спросил я.
Сон Чаён посмотрела на меня с некоторым удивлением.
— Конечно. Говорите.
Я вдохнул. Сейчас я озвучиваю не только то, что следовало, но и то, что на самом деле лежало на душе.
— С тех пор, как я начал лечение, я больше не страдаю галлюцинациями, — начал я, добавив в объяснения необходимую порцию лжи. — Я до сих пор не понимаю, почему мне поставили диагноз «синдром избыточной сенсорной нагрузки», при нём не должно быть подобных симптомов. Но это ладно, ведь к счастью, мне удалось с этим разобраться. И я рад этому, правда. Но… в моей душе образовалась пустота. Теперь… теперь мне очень скучно. Всё кажется пресным, поверхностным. Ни одна задача не вызывает интереса. Слишком просто.
Если первые дни после перерождения казались наполненными чем-то новым, интересным, то чем дальше — тем очевиднее факт, что мне не хватает прежних сил. Невозможно вообразить ту пропасть, что разделяет меня нынешнего и меня прошлого. Я жил одновременно в тысячах линий реальности, разум был поглощён миллионами идей, находясь одновременно в прошлом, настоящем и будущем. Теперь же, когда мои силы почти исчезли, я оказался словно в маленькой комнате без окон.