— То есть он всегда был таким, каким ты его описывал?
— Постоянно, — кивнул Сунги. — И это как-то сочеталось с парадоксальной проницательностью. Во время этого обеда я, честно говоря, меньше всего удивился именно тому, что ему удалось разобраться в моих объяснениях и даже подбросить идею о возможном корне проблемы. Когда мы учились вместе, в математике он был уникумом. Мёнджин всегда спотыкался об элементарные задачи, но вот задачи продвинутого или даже олимпиадного уровня, напротив, решал с невероятной лёгкостью. Я в своё время уговаривал его поступить вместе со мной в старшую школу с техническим уклоном, жаль, не преуспел. При всём этом социально… — парень покачал головой, — Мёнджин был катастрофой. До сего дня я ни разу не видел, чтобы он так свободно говорил с незнакомым человеком.
— Значит, изменения к лучшему? — улыбнулась Хёна.
Сунги задумался, прежде чем ответить.
— Да, определённо к лучшему. Но знаешь… — он замялся, — странно осознавать, что человек, которого ты знал много лет, вдруг становится совсем другим. Как будто старого Мёнджина больше нет. И хотя новый Мёнджин, возможно, более счастлив… я не могу не ощущать какую-то потерю.
Хёна мягко сжала его руку.
— Это нормально, — сказала она. — Перемены всегда вызывают такую реакцию, даже когда они к лучшему. Но как по мне, тут нет никаких «возможно». Мёнджин вполне определённо выглядел счастливым, какие у тебя могут быть сомнения?
— Ну да, тут ты права, — Сунги улыбнулся. — Правда, есть ещё одна странность. Его интерес к покеру. Раньше он избегал любых азартных игр, говорил, что они вызывают у него мигрень.
— Ну, теперь, видимо, не вызывают. Кстати, — Хёна вдруг вспомнила, — перед тем как ты вернулся к нам, он сказал мне очень странную вещь.
— Какую?
— Попросил передать привет Сон Чаён, — она покачала головой. — Как будто они лично знакомы.
Сунги остановился посреди тротуара, удивлённо глядя на неё.
— Сон Чаён? Это он о вице-президенте твоей компании говорил? — он расхохотался. — Вот это уже точно шутка. Ты не представляешь, как Мёнджин боится начальства.
Хёна кивнула, но её профессиональная интуиция подсказывала, что Мёнджин не шутил. И надо признать, она была заинтригована.
Они дошли до развилки, где их пути расходились, — у станции метро. Сунги оставил машину неподалёку, поскольку знал, что не успел бы довезти их обоих на работу в нужное время.
— Позвоню тебе вечером?
— Обязательно, — улыбнулась Хёна, поднявшись на цыпочки, чтобы поцеловать его в щёку. — И не переживай о Мёнджине. Кажется, с ним всё в порядке. Возможно, даже лучше, чем когда-либо.
***
Дверь закрылась за мной с привычным щелчком. Я бросил ключи на тумбочку у входа и поставил пакет с вещами из офиса на пол. Прижимая к груди коробку с новым ноутбуком, я прошёл в комнату. Да, я всё-таки решил не затягивать и зашёл в первый попавшийся магазин по пути домой. Не торгуясь, я просто взял более-менее популярную и мощную модель. Не то чтобы меня совсем не заботило, что именно я купил, но было бы странно с моей стороны глубоко задумываться над производительностью ноутбука, пока я даже не определил, зачем именно он будет мне нужен кроме браузера. Просто взял с запасом, чтобы было из чего выбирать.
Освободившись от верхней одежды и вымыв руки, я уселся за стол. Свобода наконец-то ощущалась в полной мере. Никакого Со Гунхо, никаких бестолковых и ненужных нагрузок на дар и ни малейшего повода скрывать свои интересы перед лицом компании. Меня ждали мои собственные дела, мои проекты, мои решения. Ни за что бы не подумал, что такая мелочь принесёт столько удовольствия.
Распаковка не заняла много времени, и теперь ноутбук стоял на столе. Процессор последнего поколения, шестнадцать гигабайт оперативной памяти, довольно мощная видеокарта, терабайт на твёрдотельном накопителе — это всё, что мне было интересно при покупке устройства. Впрочем, так как это был уже не офисный ноутбук, производитель довольно много внимания уделил внешнему виду. Меня не особенно интересовал дизайн, но, по крайней мере, будет не стыдно показаться с ним на публике. А ещё здесь была подсветка клавиатуры — на старом светился разве что экран.
Пока система загружалась, я позволил мыслям течь свободно. Теперь, когда у меня появилось время, следовало определиться с приоритетами. Чем бы я ни собирался заниматься в этом мире, мне необходимо было адаптироваться к его реалиям. И в этих реалиях именно информационные технологии использовались людьми повсеместно, в любой деятельности — от повседневных бытовых вопросов до сложнейших инженерных и финансовых систем. В моём прежнем мире схожее место занимала магия.
Что ж, во-первых, стоит освоить программирование. Этот навык открыл бы множество дверей сам по себе — уже сейчас я вижу интересные возможности, которые станут мне доступны с использованием дара. Но для этого нужно было выучить английский — большинство языков программирования и связанную с ними документацию без этого не освоить. Что-то, конечно, можно изучить и так, но в какой-то момент вопрос встанет остро.
Мёнджин знал только корейский, но это не самая большая проблема. Потребуется неделька-две в спокойном режиме, и новый язык будет как родной. По правде говоря, с моими нынешними возможностями это всё-таки несколько оптимистичный прогноз, но благодаря доступу к Интернету не вижу никаких препятствий. Не говоря уж о том, что фактически у меня будет возможность общаться и читать документацию уже после первого дня учёбы — неделя нужна для усвоения на уровне носителя языка. Фиксация — просто незаменимый инструмент для такой работы.
Английский станет первым шагом в изучении языков, но точно не последним. Соседями Кореи суммарно было три страны, если считать Японию, и владение их языками предоставит дополнительные возможности. То есть на очереди китайский, русский, японский… Почему бы и нет? Любой язык — это не просто набор слов и грамматических правил, но и способ мышления, видения мира, так что изучение языков не будет потерей времени. Но приоритет, конечно, у более прикладных навыков.
Я запустил браузер и открыл несколько вкладок с курсами программирования и английского. Довольно забавно, но в этом мире я успел обнаружить, что не владею ясновидением в нужной мере. Причём, к моему немалому удивлению, оказалось, что дело именно в навыке. В моём прежнем мире не существовало подобных технологий, у меня никогда не было нужды применять навык настолько нетипичным образом. Я мог заглянуть в прошлое бумажного документа, увидеть руку, создавшую его, проследить путь бумаги от создания до текущего момента. Если же документ распечатан, то на самой грани способностей я мог лишь увидеть, как он писался в текстовом приложении. Действительно на грани: глядя на рукописный текст, я могу определить, где в данный момент находится ручка, которой он был написан, но в случае с распечаткой мне недоступно понять, как и где технически сохранялся текст в процессе написания, и я не в силах осознать, чем занимался процессор во время набора текста.
Или ещё пример: глядя на учебный код, отображённый на экране, я мог отследить, как именно его писали. Но когда передо мной был лишь результат работы этого кода — интерфейс программы — я не мог проникнуть сквозь эту оболочку к исходному коду. Я не знал, где искать суть, идею, породившую увиденное.
В мире, где всё больше и больше информации существует исключительно в цифровом виде, эти ограничения могли значительно снизить эффективность моих способностей. Между мной и информацией стоял барьер из интерфейсов, протоколов, алгоритмов. И чтобы преодолеть его, мне необходимо было изучить их все. Я бы вообще поставил освоение ясновидения в наивысший приоритет, если бы имелся хоть малейший смысл заниматься этим, пока я не освоил то же программирование.
Впрочем, на самом деле всё не ограничивается только лишь информационными технологиями. Взять, к примеру, непосредственно компьютер. В своей прежней жизни я мог проанализировать состав вещества, взглянув на него и сосредоточившись на его структуре. Здесь же, чтобы узнать, как работает конкретная микросхема, мне нужно было понимать принципы её функционирования, иметь хотя бы базовое представление о том, что я ищу.
Судя по всему, даже без учёта языков, овладение нужными навыками займёт немало времени — работы там на долгие месяцы. Но результат того стоил. Я буду работать значительно эффективнее, если буду понимать, как устроены системы, с которыми взаимодействую.
Я сосредоточился на учебных материалах. Вместо типичного для человека подхода к изучению, когда материал осваивается постепенно, курс за курсом, я непрерывно переключал вкладки — фиксировал информацию в эфирном теле. Глядя на текст, я старался уловить не просто буквы и слова, а стоящие за ними идеи и концепции. Не самая простая задача, но ведь у меня всё равно был план заняться тренировками ясновидения.
Процесс был знакомым, но в то же время непривычным. Обычно я применял эту технику к менее загруженным идеями областям. За каждым термином скрывалась целая система взаимосвязанных понятий, и приходилось фиксировать не только идею, но и структуру логических связей между идеями. Часто, изучая материал, я понимал, что мне нужно переключиться на другой курс, чтобы получить нужную мне толику информации. Вот и приходилось метаться между вкладками. До сего момента я вообще не представлял, насколько сложную задачу на самом деле себе поставил.
Я начал с основ — архитектуры компьютеров, принципов работы операционных систем, базовых концепций программирования. Переходя от страницы к странице, я буквально впечатывал информацию в свою сущность, создавая структуры знаний, к которым мог бы обратиться позже. Сейчас я не ставил цель усвоить, этим я займусь попозже, нужно просто зафиксировать как можно больше.
Через час такой работы я почувствовал лёгкое покалывание по всему телу. Сначала оно было едва заметным, но постепенно усиливалось. Это было похоже на лёгкий озноб, только приятный — я физически чувствовал, как эфирное тело наполняется энергией. Оно словно пробуждалось от долгого сна, вибрируя на одной частоте.