Впрочем, это-то как раз ожидаемое изменение.
Удовлетворение от осознания возросших способностей было ощутимым, но его быстро перекрыло урчание в желудке. Неделя без еды и воды — тело требовало своё. Прежде чем погружаться в дела и проверять результаты своей недавней «работы», нужно было хоть немного восполнить силы. Иначе я рисковал снова отключиться, уже от банального голода.
Я поднялся и направился к кухонному уголку. Холодильник встретил меня почти звенящей пустотой — пара засохших луковиц, начатая пачка кимчи сомнительной свежести и одинокая бутылка соевого соуса. Негусто. Мёнджин явно не был мастером пополнения запасов. Да чего уж там, я и сам этим толком не озаботился. Я проверил шкафчики над раковиной. Там дела обстояли ненамного лучше: полупустая упаковка риса, пакетик старых сушёных водорослей и, о чудо, почти полная пачка рамёна быстрого приготовления. Не пир горой, но на первое время сойдёт.
Пока в маленькой кастрюльке закипала вода, я вернулся к телефону. Мысль о ситуации с Минхо не давала покоя. Что произошло за эту неделю? Звонить ему напрямую пока не хотелось — я был не в том состоянии, чтобы вести полноценный разговор, да и не знал, что именно говорить. Оставался другой путь.
Я сел за стол, поставив перед собой чашку с только что заваренным рамёном, от которого шёл соблазнительный аромат. Закрыв глаза, я сосредоточился. Не на прошлом, не на туманных обрывках своего недельного бреда, а на конкретной задаче: узнать, что произошло с Чхве Минхо.
Я нашёл развилку, где беру телефон и набираю его номер. Вот я слышу гудки, вот Минхо отвечает, его голос сначала настороженный, потом — удивлённый.
Разговор в этой развилке длился долго. По моим внутренним ощущениям — не меньше двух часов. Минхо подробно рассказывал о событиях прошедшей недели. Я слушал, задавал уточняющие вопросы, прокручивал отдельные моменты снова. Это был поразительный прогресс: не так давно, чтобы получить такой объём информации из развилки, мне потребовалось бы несколько погружений, каждая итерация отнимала бы силы, а общая картина складывалась бы постепенно, как мозаика. Сейчас же всё было иначе. Я воспринимал весь пласт информации целиком, единым потоком, мгновенно усваивая детали, эмоции, последовательность событий. Словно смотрел ускоренно прокручиваемый фильм, но с полным пониманием каждого кадра. Это заняло всего несколько секунд реального времени.
Когда я вернулся в свою реальность, чашка с рамёном всё ещё дымилась на столе. А я уже знал всё.
План сработал даже лучше, чем я мог ожидать. Материалы, которые я каким-то образом (детали всё ещё ускользали) передал Ли Джихвану, оказались достаточно убедительными. Журналист не стал мешкать. Его статья, опубликованная в «Сеульском вестнике», вызвала настоящий скандал. История о коррумпированном инспекторе, вымогающем взятки у малого бизнеса в сговоре с поставщиком несертифицированного оборудования, подкреплённая документами и свидетельствами, которые сначала были анонимными (но позже нашлись и те, кто заговорил открыто), всколыхнула общество.
В дело вмешались вышестоящие инстанции. Началось официальное расследование. Инспектора Пак Джинхо отстранили от должности, а судя по последним новостям, которые Минхо узнал буквально перед моим гипотетическим звонком, его даже взяли под стражу до выяснения всех обстоятельств. Компанию-поставщика тоже ждали серьёзные проверки.
Давление на Чхве Минхо и других пострадавших предпринимателей мгновенно прекратилось. Под влиянием скандала власти пошли на уступки: либо ускорили процесс получения корейской сертификации для уже установленного оборудования, признав его соответствие европейским стандартам, либо нашли какой-то другой юридический компромисс. Главное — угроза остановки производства и банкротства миновала. Минхо был вне себя от радости, хотя и не знал, какую именно роль в этом сыграл я. Но, конечно же, понимал, что проблема была решена именно мной. Вначале он пытался дозвониться, чтобы получить консультацию — ситуация развивалась стремительно, и он не понимал, как ему действовать. Затем звонил, чтобы поблагодарить и просто расспросить.
Я взял палочки и подцепил лапшу. Удовлетворение — вот что я чувствовал. Глубокое удовлетворение от того, что моё вмешательство принесло реальный положительный результат. Проблема Чхве Минхо решена, совершенно случайно были решены и проблемы других компаний, справедливость восторжествовала. Мой дар, даже в этом искажённом незнакомом мире, оставался инструментом изменения судеб.
Доев, я встал из-за стола, чувствуя себя немного увереннее. Физическое восстановление займёт время, но первый шаг был сделан. Теперь нужно было разобраться с последствиями моей активности. Надо было проверить, был ли на ноутбуке тот компромат, который я собирал. Возможно, если я увижу данные своими глазами, мне будет легче вспомнить, как я их вообще получил.
Затем — телефон. Нужно перезвонить всем звонившим, в том числе Сон Чаён. Её звонок сам по себе показатель. Нашла наконец, чем меня занять? И как её предложение будет согласоваться с моим увольнением? В любом случае её звонок требовал ответа.
Но для начала нужно привести себя в порядок.
Глава 19
Резкий, настойчивый писк будильника ворвался в тишину, безжалостно выдёргивая Ким Ханби из остатков сна. Она поморщилась, не открывая глаз, и на ощупь хлопнула по кнопке настольных часов, заставив их замолкнуть. Мгновение блаженной тишины…, но лишь мгновение. Сознание неохотно возвращалось, принося с собой тяжесть в теле и лёгкую ноющую головную боль — верные приметы недавнего возвращения из поездки.
Среда. Утро. Конец отпуска.
Ханби перевернулась на спину, уставившись в потолок. Солнечный свет уже пробивался сквозь щель между шторами, рисуя на стене яркую полосу. Дома. В своей небольшой, но уютной сеульской квартире. Взгляд скользнул по комнате и остановился на полуразобранном чемодане, сиротливо приткнувшемся в углу. Яркий пляжный сарафан небрежно свисал с края, рядом валялся путеводитель по Канныну, а пакетик с ракушками, собранными на берегу, так и остался нераспечатанным. Зримое напоминание о том, что сказка закончилась.
Она вздохнула. Ещё вчера она просыпалась под шум волн и крики чаек, воздух был свежим и солёным, а впереди был целый день без дедлайнов и отчётов. Неделя пролетела как один миг. Как один счастливый, беззаботный миг на побережье, так непохожий на привычную сеульскую суету, шум которой уже начинал просачиваться сквозь закрытое окно.
«Снова в офис», — мелькнула мысль, лишённая энтузиазма. Рутина, цифры, совещания… и коллеги. Нужно было вставать. Работа ждать не будет. С неохотой откинув одеяло, Ханби села на кровати, спустив ноги на прохладный пол.
Холодные струи душа помогли смыть остатки сна. Ханби стояла под водой чуть дольше обычного, позволяя себе ещё пару минут не думать о предстоящем дне. Выйдя, она завернулась в мягкое полотенце и направилась на кухню.
Первым делом — кофе. Для Ханби это был не просто утренний ритуал, а почти священнодействие. Она достала упаковку свежеобжаренных зёрен. Они были привезены из Каннына, понравилась ей там одна кофейня, чей уютный интерьер теперь красовался на страницах её скетчбука. Аромат, наполнивший кухню, когда она молола зёрна вручную, был густым, немного шоколадным — маленькое напоминание об отпускном гедонизме. Пока кофе медленно капал в кофеварке, Ханби достала тот самый скетчбук.
Она села за кухонный стол, листая страницы. Вот набросок старой кривой улочки, вот рыбацкие лодки, покачивающиеся у пирса, вот то самое кафе с панорамным окном… Девушка сама не заметила, в какой момент на её губах появилась улыбка. Скетчинг был её отдушиной, способом замедлиться и погрузиться в настоящее. В отпуске у неё наконец-то было время для этого — часы, проведённые на набережной или в тихом дворике, с карандашом и блокнотом, наедине со своими мыслями и окружающим миром.
Телефон на столе тихо звякнул — уведомление. Сообщение от матери: «Дохён звонил? Как он там?» Ханби поджала губы. Улыбка исчезла. Она сделала глоток кофе, чуть горьковатого. «Надеюсь, Дохён провёл время с пользой, а не просто просидел дома, жалея себя, — подумала она. — Нужно будет позвонить вечером… снова». Чувство ответственности, привычное, как вторая кожа, смешалось с уколом раздражения. Она сама пробивала себе дорогу, считала каждую вону, а он… вечно попадал в какие-то истории. Но и не помочь Ханби никак не могла: что бы он без неё делал? Денежный перевод, который она сделала ему пару дней назад, ощутимо ударил по её скромным сбережениям. Этот месяц снова будет экономным.
Отложив телефон, Ханби пошла собираться. Достала из шкафа строгий брючный костюм — привычная офисная броня. Глядя на своё отражение в зеркале, она поймала себя на мысли: «А стоит ли оно того?» Работа аналитика в «Сонхо Групп» была престижной, стабильной, Ханби хорошо справлялась. Но приносила ли эта работа настоящее удовлетворение? Отпуск, эта неделя свободы и творчества, снова обострил внутренний конфликт. Там, на берегу моря, с блокнотом в руках, она чувствовала себя… живой. Здесь же её ждали долгие месяцы постоянного стресса. И то предложение от «Дэхан Консалтинг», которое она вежливо отклонила пару месяцев назад, вдруг снова всплыло в памяти. Может, стоило тогда подумать серьёзнее?
Она вздохнула, поправляя воротник блузки. Работа нужна. Хотя бы для того, чтобы однажды… открыть собственную кофейню. С лучшим кофе в районе, заставленную книгами, с картинами на стенах. Мечта казалась такой далёкой, почти нереальной. Особенно сейчас, когда нужно снова думать об экономии. Но именно эта мечта не давала ей окончательно увязнуть в рутине. Девушка бросила мимолётный взгляд на скетчбук, лежащий на кухонном столе.
«Ладно, Ханби, соберись, — мысленно скомандовала она себе. — Сначала работа. А мечты подождут». Она взяла сумку, ключи и вышла из квартиры, возвращаясь в привычный сеульский ритм.
Дорога на работу в метро была, как всегда, не очень приятной: теснота и давка. Ханби стояла, держась за поручень, и машинально просматривала новости на телефоне, пытаясь отвлечься от давящей толпы. Взгляд зацепился за яркий рекламный баннер, всплывший на экране: «Шанс изменить жизнь! Розыгрыш одного миллиарда вон уже в эту пятницу!»