Это не были монстры из ночных кошмаров, скелеты или демоны. Это было… ничто. Пустота, облечённая в знакомую форму. Для девушки сидящие за столом фигуры воплощали голод, который питался её горем и её воспоминаниями.
Элеонора резко отшатнулась. Вторая призма выскользнула из её дрожащей руки и со стуком упала на ковёр. Она смотрела на свою «семью» широко раскрытыми, полными ужаса глазами. Она начала задыхаться, хватая ртом воздух.
— Нет… — прошептала она. — Нет, нет, нет… Это… Что это?
— Местные обитатели Сомнии. Познакомься: это фасадные призраки. Можно было бы сравнить их с гиенами или стервятниками, но гораздо точнее сравнение с инфузориями. Простейшие по сути существа, не представляют никакой опасности. Они отражают твои желания и ожидания, чтобы получить от тебя подпитку. К слову, не будь ты магом, то была бы им совсем неинтересна. Пусть для тебя это будет лишним доказательством того, что ты отличаешься от обычных людей.
Она отступила ещё на шаг, споткнулась и едва не упала, ухватившись за спинку стула. Мне даже стало интересно — а она в реальности настолько же впечатлительная?
— Но… они были такими живыми… — её голос дрожал. — Я говорила с ними каждую ночь.
— Они и были живыми для тебя, Элеонора, — ответил я, давая ей время отдышаться. — Потому что они питались твоей верой в их реальность, воспоминаниями и болью. Это духи Сомнии, самые примитивные из них. Паразиты, если угодно, правда активно они не вредят — им хватает той энергии, которую ты сама проецируешь. Они притягиваются к сильным эмоциям, как мотыльки к огню. А потом принимают ту форму, которая позволяет им оставаться рядом и незаметно поглощать энергию.
Не знаю, как бы Элеонора отреагировала, если бы я рассказал ей об этом при первой встрече. Ведь даже сейчас, когда она неплохо свыклась с мыслями о паранормальном, ей было совсем не легко. В руках себя держала, но эмоций было на пару десятков «обедов» для этих призраков.
Я продолжил лекцию:
— Они не разумны в привычном нам смысле. У них нет личности, нет злого умысла, только инстинкт и голод. Они не могут причинить тебе физический вред здесь, в Сомнии. Но они могут держать тебя в плену прошлого, мешая двигаться дальше. Подобные сущности обитают не только здесь. Астрал, даже Зазеркалье — все срезы реальности, отличные от физической, так или иначе населены ими. Большинство из них для мага не опаснее уличной пыли, но знать о них необходимо.
Я сделал паузу, давая ей возможность задать вопрос, но она молчала, лишь судорожно сжимала оставшуюся в руке призму.
— То, что ты годами поддерживала эту иллюзию, не теряя рассудка, уже говорит о силе твоего разума, — я решил перейти к следующей части урока, связывая увиденное с её способностями. — Обычный человек, столкнувшись с таким феноменом без понимания его природы, скорее всего, давно бы повредился в уме. Это и есть твоя первая, пока неосознанная, способность — ментальная выносливость, свойственная тем, кто связан с Сомнией.
Она слушала, и страх медленно сдавал позиции.
— Твоя способность так остро ощущать их живыми все эти годы, — продолжал я, — это результат неосознанной эмпатии. Ты улавливала не их эмоции, которых у них нет, а их способность мимикрировать под твои ожидания. Это было эхо твоих же собственных чувств. К слову, уже успела осознать свою интуицию? Чувство, которое помогает в принятии решений?
Её брови приподнялись. Кажется, она начала сопоставлять мои слова со своим опытом, и мне стало очевидно — да, она уже знакома с этой частью своего дара. Это очень хорошо, поскольку активная интуиция, которая возникла на этом этапе развития, намекает на неплохую связь и с Зазеркальем тоже. Насколько сильную — пока непонятно, но посмотрим.
— Очень хорошо, — сказал я. — Ко всему прочему, твой разум работает быстрее, чем у большинства людей. Ты быстро схватываешь суть сложных концепций, видишь неочевидные связи. Вспомни, ты поняла назначение призмы сразу же, как только она заработала. Будь уверена, даже с таким инструментом далеко не каждый аколит способен на что-то подобное. Это тоже часть дара Сомнии.
Ускоренное восприятие на самом деле тренируемый навык. И невероятно важный для зазеркальщика. Даже и не представляю, насколько мне было бы сложнее в шкуре Кан Мёнджина, если бы пришлось каждую развилку просматривать в реальном времени. Те возможности, которые у меня были в этом мире до первого прорыва, на самом деле совершенно нетипичны для рядового аколита-зазеркальщика — те не способны ни к каким ускоренным просмотрам развилок. Аколиты в целом беспомощны в большинстве своём. Ничего полезного ещё не умеют, а голой силы хватает ненадолго.
— И напоследок хочу кое-что сказать о твоём контроле над этим местом. Говоришь, умеешь менять обстановку и летать? Это базовые навыки манипуляции средой Сомнии, то, что называют «сновидением» или «идеопластикой», — тут я остановился и продолжил уже несколько менее формально: — Тебе ещё предстоит многое узнать и многому научиться, Элеонора, но уверяю, что ты очень быстро начнёшь извлекать реальную пользу из своего дара. Ты уже её извлекаешь, если уж на то пошло, но дальше будет ещё лучше.
Я решил, что пора переходить к конкретике. Элеонора стояла опустив голову. Резкий хлопок в ладоши заставил её вздрогнуть и поднять на меня глаза. Её взгляд был ещё немного растерянным, но уже более собранным.
— Итак, аколит, — начал я деловым тоном. — Теория — это хорошо, но теперь время практики. У меня есть для тебя два задания.
Я посмотрел на упавшую призму, а затем на ту, что всё ещё была в её руке.
— Первое. Тот ментальный конструкт, что ты уронила, сейчас неактивен. Твоя задача — научиться его… ну, пусть будет «включать». Используй ту призму, что у тебя в руке, чтобы нащупать «кнопку включения» в другой. Изучи суть артефакта, его структуру, пойми принцип работы, то, как он взаимодействует с твоим восприятием. Это будет твоим первым упражнением в осознанной манипуляции идеей. Скажу честно: скорее всего, справишься ты с этим очень быстро.
Она перевела взгляд на упавшую призму, затем снова на меня и кивнула.
— Второе задание, — продолжил я, глядя на застывшие фигуры её «семьи». — Используй активную призму — или обе, когда справишься с первым заданием, — чтобы наблюдать за этими духами. Не пытайся с ними взаимодействовать, не пытайся их изгнать или изменить. Просто наблюдай. Твоя цель — понять, что именно их здесь удерживает. Какая часть твоих воспоминаний, какие эмоции служат им якорем? Какова их природа, их реакция на твоё внимание? Изучай их, как энтомолог изучает насекомых.
Я поднял палец, подчёркивая важность следующих слов.
— И вот здесь будь предельно осторожна, Элеонора. Эти духи — отражения. Они очень чувствительны к тому образу, который ты на них проецируешь. Если ты будешь смотреть на них со страхом, видя в них опасных врагов, они начнут вести себя соответственно. Они станут агрессивнее, навязчивее, чтобы питаться уже твоим страхом — им безразличен окрас эмоций. Реального вреда они тебе не причинят, но будут мешать, отвлекать, искажать твоё восприятие Сомнии. Поэтому — контроль. Контролируй свои эмоции во время наблюдения. Это тоже часть упражнения. Поняла?
Она снова кивнула. Вот это другое дело — сейчас решимости хоть отбавляй.
Я материализовал перед ней образ небольшого блокнота — ментальный конструкт, достаточно стабильный, чтобы она могла им пользоваться здесь.
— Записывай свои наблюдения сюда. В следующий раз обсудим. Как и призмы, этот блокнот будет появляться вместе с тобой, ты его не потеряешь.
Она удивлённо посмотрела на появившийся «блокнот», но промолчала.
— Как я и говорил, наши встречи будут нерегулярными, — напомнил я. — Удачи, аколит.
Глава 37
Чёрный седан Equus Premier [1], взятый в аренду специально для турнира, бесшумно подкатил к тротуару перед домом Ханби. Я заглушил двигатель. Субботнее утро только начиналось, воздух был свеж, но солнце уже обещало тёплый день.
[1. Equus Premier — вымышленный автомобильный бренд класса люкс, существующий в мире романа. Аналог реальных марок, таких как Genesis, Rolls-Royce или Maybach.]
Район, где жила Ханби, был типичной застройкой сеульских «вилл» — невысоких многоквартирных домов, стиснутых узкими улочками, где тротуары были почти полностью заняты припаркованными машинами. В целом тут было несколько симпатичнее, чем в моём районе — я-то до сих пор живу в доме для сироток. Утреннее солнце освещало выцветшие вывески магазинчиков на первых этажах и ряды окон, за которыми только начался неспешный выходной день. Тихий, немного обшарпанный, но жилой уголок огромного города.
Арендовать машину оказалось на удивление просто — потребовался лишь солидный депозит, который я без проблем внёс. А вот с получением водительских прав пришлось повозиться несколько дней. Пусть я и сдал все экзамены с первой попытки, идеально отвечая на вопросы и демонстрируя безупречное вождение, сама бюрократическая процедура была не самой простой.
На мне был приличный строгий костюм, белая рубашка, неброский галстук. Возможно, даже слишком официально для этого мероприятия. Турнир организовывали по западным стандартам, а значит, публика будет смешанная, много иностранцев. На Западе приходить на покер в строгом костюме не принято, там скорее уместен стиль smart casual. Но мне нужно было создать определённый образ — образ Кан Мёнджина, консультанта из «Strategic Solutions», человека серьёзного, собранного, немного загадочного. Так что костюм — часть роли, пусть он и в какой-то мере выбивается из ожидаемого дресс-кода. Ничего, в отличие от «MetaSpace», здесь я не буду так уж сильно выделяться. Разве что брендом самого костюма — одним из самых дорогих. Не из престижного ателье, но вполне презентабельно и не вызывает ни у кого вопросов.
Дверь подъезда скрипнула, и на крыльцо вышла Ханби. Она на мгновение замерла, щурясь от утреннего солнца, затем неуверенно шагнула вперёд. Её волнение было почти осязаемым, оно чувствовалось в каждом движении.