В такие моменты кажется, что время замедлилось. Но это просто мысли в голове бегут намного быстрее, чем секунды на циферблате. И все же Карлу чудилось, будто мир застыл в вязком масляном тумане, где мальчик и девочка лет шести направляются прямо туда, где искра еще бежит по шнуру.
Все остальное заняло не больше двух секунд, Карл развернулся навстречу детям, метнул взгляд на огонек. Еще где-то 10 сантиметров шнура. Но… Видимо, Джако не слишком верил в удачу. Брат, чуть ссутулившись, явно заранее смирившись с судьбой, шагал точно к коробке.
– Нет! – Карл не кричал. Он даже не знал, произнес ли это вслух. Просто… он не менее упрям, чем Джако.
Полицейский увеличил скорость. Будь он в нормальном состоянии, в здравом уме и светлой памяти, такой номер ему никогда не пришел бы в голову. А здесь…
Карл пронесся мимо брата, прямо между ним и бомбой. 5 сантиметров шнура, 3 секунды до взрыва. Майор со всей дури пнул коробку, чтобы ее отнесло дальше от подъезда, почти на бегу ухватил Джако за рукав куртки и что было сил потянул брата за собой. Туда, навстречу двум ребятишкам, которые застыли, наконец-то поняв, что дело нечисто, и даже, похоже, испугались.
Он уже не видел длины оставшегося шнура. Но до взрыва секунда… А до детей два шага. Надо просто прыгнуть вперед… В этот момент Джако резко рванул свою руку, чтобы выдрать ее из пальцев брата, замедлился и со всей дури свободной рукой толкнул Карла вперед. Майор просто пролетел до детей и ухватил их, падая, подмял под себя, закрывая им головы.
Он еще не успел приземлиться, когда сзади грохнул взрыв. Волна покатилась в стороны. Карлу показалось, что он вместе со своим грузом на миг завис в воздухе и попытался выставить локти, чтобы дети не ударились о землю. Зато при немягком приземлении его самого хорошо приложило головой об асфальт, и Карл потерял сознание.
3
Карл сидел в небольшом холле на первом этаже «Май-медика». До палаты брата было всего метров десять по коридору. Сейчас больше всего на свете Карл боялся туда войти и…
Его привел в чувство Мон: перевернул и чуть надавил на висок, используя свою магию. Карл помнил, как с трудом разлепил глаза. По лицу текла кровь, голова болела так, будто в ней еще продолжали взрываться тысячи маленьких бомб.
– Вставай, – твердо, но тихо скомандовал охотник.
– Дети… – Карл помнил два маленьких тельца, которые так пытался спасти.
– Ушибы, царапины и куча слез, – сухо прояснил Мон. – Карле, кто-то уже вызвал полицию. Нам нельзя медлить. Джако…
– Что с ним? – чудовищным усилием воли он поднял руку и вцепился в рукав перепачканного пальто охотника.
– Пока не знаю, но выглядит плохо, – честно признался Мон. – Я затащил его в машину. Мы должны ехать. Разберись тут. Нас не должны задерживать.
– Анна? Она его не… – Карл и хотел, чтобы девушка смогла помочь брату, даже той ценой, как это было в прошлый раз, и понимал, насколько тяжело это опять будет для всех.
– Она умнее Леони, – признал охотник. – Знает, что не справится. Она только поддерживает в нем жизнь.
Карл кивнул и отпустил рукав. Теперь главное подняться. Охотник уже бежал к их автомобилю…
Это было час и тридцать восемь минут назад. Из этого времени уже 22 минуты он сидит здесь. Головная боль стала иной, тяжелой, свинцовой и гулкой. Теперь было ощущение, что в мозгу повесили огромный церковный колокол, и его звон слышит, наверное, вся округа. А значит, и Джако… Если и Май, и Мон там, в той палате, значит, шанс есть.
Карл хотел тоже быть с братом. Хотел видеть, знать и перестать испытывать эту ужасную ноющую тоску. Ему нужна Май, ее глаза, голос, запах, покой, который она принесет в тонких, но умелых руках, тепло ее тела…
Она вышла в коридор еще через 14 минут – хрупкая фигурка в белом халатике. Тихо прикрыв за собой дверь, она осторожно, по-кошачьи, вступила в холл. Май подошла к креслу, где сидел Карл, опустилась перед возлюбленным на колени, взяла его ладони в свои.
Он чувствовал ее тепло, такое желанное и исцеляющее.
– Он жив, – сказала она.
Карл кивнул. Радости пока не было, потому что все пространство холла заполнило ее невысказанное «но».
– Насколько все плохо? – Он заставил себя это произнести почти спокойно.
Пальцы Май скользнули по его лицу, подобрались к вискам. На миг перед глазами полыхнуло знакомое синее пламя. Знахарка осторожно и ласково начала прогонять боль и гул в его голове.
Таким же тихим и ласковым был ее голос. Только суть произносимых ею слов оказалась иной.
– Ему раздробило правую ногу, – четко перечисляла она. – Пострадала и правая рука. Сильная травма позвоночника, повреждены внутренние органы. Сломанное ребро прошило легкое. Я смогла это заживить. Дышит. Уже хорошо. Пока только это, но… Он хочет видеть тебя.
– Он в сознании. – Это был не вопрос, а утверждение.
Май убрала руки от лица, снова вложила свою ладонь в его и плавно начала подниматься, потянув Карла за собой.
Он послушно встал и пошел по коридору, бездумно передвигая ноги. Что она не сказала?..
Палата была большой, светлой, больше похожей на хороший номер в дорогом отеле. Как в прошлый раз. И Джако снова лежал на кровати. Мон сидел в одном из кресел. В глазах друга было нечто грустное и окончательное.
– Джако! – Карл постарался улыбнуться, глядя на лицо брата, испещренное порезами и синяками. – Какого черта! Я бы смог! Зачем ты отпустил руку!
– Сколько им лет, Карле? – как ни странно, голос брата звучал твердо, пусть и немного тише, чем обычно, и как-то… натужно. – Дети. Лет шесть?
– Девочке пять, парнишке чуть больше, – сухо ответил младший из бывших «купчиков». – Но…
– Тебе бы не хватило сил, – констатировал Джако. – А я… Я не настолько эгоистичен, брат.
– Ты же все равно успел отскочить, – постарался хоть как-то восстановить картину взрыва Карл. – Как же это тебя?
– Не слишком далеко, – нехотя выдал брат. – И… взрывом подвинуло один из автомобилей.
– Ладно, – помолчав, сказал Карл. – Легкое уже в порядке. Нога… Сначала можно попробовать починить позвоночник. Если в этот раз мы немного задержимся…
– Остановись, – твердо велел Джако. – Нет. Этого не будет.
Карл интуитивно понял, что речь идет совсем не о времени, и начал раздражаться, как всегда при спорах с братом.
– Джако! – теперь уже его голос был решительным и твердым. – Я знаю, что ты всегда был склонен к меланхолии. Но давай оставим эти замашки. Сейчас не…
– Карле! – так же резко оборвал его брат. – Нет… Я же не Энрик!
– Он-то в данном случае при чем? – не понял младший.
– Просто подумай. – Это было несколько непривычно. Джако оставался спокоен и рассудителен. – Он законченный наркоман. Я этого не хочу.
– При чем тут это? – Карл честно не понимал. – Он больной на голову придурок.
– Карл, – мягко вступила Май, чуть дотронувшись до его предплечья. – Ты тогда в Эксе чуть не убил его. Но мать или кто еще вытащили Энрика с того света. Магия это может, но…
– Кости срастаются, органы восстанавливаются, – снова продолжил Джако. – Но боль остается.
Карл тяжело вздохнул. Новость его оглушила.
– Я не хочу так жить, – честно признал его брат. – Пусть не наркотики, а травы и магия… А еще инвалидное кресло. Это слишком. И не всегда лекарства спасают.
– Подожди. – Карл реально пытался осознать все это. Он понимал… Было больно, и он еще пытался бороться. – Джако… Но ведь есть я. Сколько раз меня спасала Май после всех этих покушений!
– Прости, Карле, – сказал Мон. – Тебе, конечно, было больно. Но это не так серьезно.
– А тот свин? – вспомнил младший из братьев. – Тогда-то точно все было более чем серьезно. Я умирал!
– Да, – согласился Джако и на миг опустил глаза. – Только у меня нет того, чем обладаешь ты.
– Что за чушь? – Карл не собирался сдаваться. – И чем я таким обладаю? Ты думаешь, сейчас подходящее время играть в загадки?
– Карле, – устало выдал старший брат. – Я говорю о твоем таланте. Нет, только не перебивай меня сразу. Ты не обладаешь магией, как Мон, я или Май. Уж точно не как Май…
Он усмехнулся.
– Ты просто одаренный идиот, – продолжил Джако. – Твое вечное желание делать все правильно, как ты сам это называешь. Я даже не подозревал, что дело не в твоем вредном характере и наивной вере в лучшее. Это даже не благородство. Просто… Когда ты идешь вперед делать то, что следует… Ты неуязвим. Понимаешь? И практически не существует сил, способных тебя остановить.
– Это обычное упрямство, – возразил ему брат. – И снова я не понимаю, при чем тут оно?
– Тот свин, – напомнил старший. – Ты, даже понимая, что умираешь, решил его остановить. А почему?
– Он же мог выйти на остальных! – Карл только пожал плечами.
– В том и секрет, Карле, – вступил в разговор Мон очень спокойно и уверенно. – Я уже говорил тебе, что видел у тебя некие искры магии. Увидел и сегодня, когда ты спасал детей. И они же были тогда. Я видел это, как и Джако, на той поляне. Ты останавливал кабана, и твой организм сам в момент этой битвы излечивал себя. Иначе, когда туда пришла Леони, спасать было бы нечего.
– Потому ты не испытываешь боли, – тихо заметила Май, прижимаясь к его плечу. – А она есть. У других. И… посмотри на себя: пара царапин. Даже нет сотрясения мозга.
– Так и хочется добавить, что нечего было трясти. – Джако старался быть насмешливым, оставаться собой.
– Хорошо, – подумав, признал Карл. – Пусть так. Сейчас не обо мне. Джако… Боль – это… я не буду говорить, что понимаю. Но мы и так живем нелегко! Ты же воин! Ты…
– Это не все, – снова прервал его брат, и его тон изменился. В нем слышались совсем непривычные ноты отчаяния и скорби. – Эта боль отбирает силы. И дар. А вот без этого я не смогу, брат.
Карл зажмурился от такого же горького душного отчаяния. Джако так хотел разжечь свой огонь. Он жил ради этого и…
– Хорошо, – заставил себя произнести Карл. – Когда?