– Это свершится по моему слову. И да будет так и так будет…
Она разорвала круг, почти упала назад на жесткий пол и тонкий тюфяк. Оставшаяся после их слов волна силы ударила по Энрику. Она будто прошила его насквозь, закрепляя проклятье. Он страшно закричал и, шатаясь, рванулся к двери. Леони, потратив все силы, потеряла сознание…
Круговорот еще вертелся. Теперь очень медленно, в пламени силы Май еще виднелись лица матери, отца, сестры и Мона… Леони попыталась улыбнуться ему на прощание, но пламя уже унесло все, оставив только синий и бордовый цвета. Темнота приближалась, гасила огонь. В висках стучала дикая тугая боль. Анна чуть поморщилась. Анна, не Леони… Темнота сомкнулась полностью, унеся даже лицо Май. Анна провалилась в сон.
3
Карл вернулся домой – вошел в кухню с веранды, как уже привык делать за последние дни. Он был вымотан эмоционально и физически. В нем не осталось сил ни на что. Хотя… все же было удовлетворение, мстительное, холодное. Была грусть. Была странная заноза в сердце. Пусть брат не дал ему возможности испытать горечь потери, но… Карлу не хватало Джако. И этого уже не исправить…
Он вошел и остановился. Всегда здесь горел огонь, было тепло и уютно. Сердце дома напомнило о Май. О ее тепле, любви, мудрости и веселье. Но сегодня кухня была погружена в полумрак, почти в темноту. Только там, у печи, еще горело одинокое бра, такое непривычное и слишком современное для обитателей этого дома.
Здесь был Мон. Его высокая фигура ссутулилась на табурете. Руки тяжело лежали на столе, почти пустом, где не было сегодня пирогов и морса. Зато стояли бутылка коньяка и два стакана. Карл молча прошел вперед, уселся напротив друга.
Мон поднял на него глаза, темные, полные непривычной скорби и бессилия. От носа ко рту на лице охотника пролегли две траурные линии.
– Ты как-то предлагал напиться, Карле. – Чувствовалось, что привычный ироничный тон дается Мону с трудом. – Напиться вместе.
Карл протянул руку, сам взял бутылку и наполнил оба стакана.
– Пусть наши боги примут его, – сказал охотник. – Его путь лежал в их долине.
– Пусть, – подтвердил брат погибшего, вспомнив ритуальный ответ.
Они выпили. Молча, залпом. Карл поморщился. Он в принципе не любил спиртное, тем более крепкое. Сейчас коньяк казался удивительно горьким и почти причинял боль, прокатываясь по горлу.
Мон посмотрел на друга задумчиво, со все той же непонятной скорбью.
– Ты выглядишь воином, – сказал охотник.
– Я выгляжу как человек, давший обещание, – поправил его Карл. – И я не терял времени. У меня есть кровь Энрика, добытая раньше. Есть место, которое успел указать Джако. И теперь я знаю весь план врага. Мы можем это сделать. Я готов. Надо только найти Май и…
Мон ухватил друга за руку цепко и непривычно властно.
– Она потеряла слишком много сил, Карле. – В его тоне было нечто почти угрожающее. – Ей нужен сон. Всего лишь несколько часов…
Карла будто окатило холодной водой – не от того, как вел себя охотник, а от нового нехорошего предчувствия. Желание вырвать руку, побежать наверх, убедиться, что любимая жива, с ней все в порядке, было огромным. Но Карл заставил себя остаться на месте.
– Ты провожал Джако, – напомнил он так же холодно и с той же угрозой. – Май лечила его, да… Но я видел ее потом. Что же могло лишить ее сил?
Мон отвернулся. В этом простом движении была боль раненого зверя. Зверя в клетке.
– Я этого не могу, – с трудом произнес он. – Давать. Создавать. Я могу стереть, успокоить. Потому это должна была Май. И Май вернула ее.
Это был жуткий, бесконечный день, полный боли. Но Карл же его выдержал. Почти… Сейчас у него уже просто не было сил. Ему хотелось орать, выть от бессилия. Такого же, какое сейчас терзало Мона.
– Почему? – почти простонал он. – Никто из нас не имел такого права. Анна… Ее жизнь, ее душа… Мон! Ты же нашел ее. Для себя. Ее сегодняшнюю. Уже не Леони. Анну! И Май… она не могла…
– У нас не было выбора, – глухо признал Мон. – Ты дал обещание брату. Но все мы дали эту клятву годы назад. Все ради этого. Любой ценой.
– Но какой в этой странной извращенной жестокости был смысл! – Карл соскочил с табурета, вырвавшись из хватки Мона.
Он кружил по кухне, не зная, как исправить то, что уже сломано навсегда.
– Потому что это она, – произнес охотник.
Полицейский замер, будто налетел на ледяную стену. «Это она»… Его усталый и измученный мозг начал работать заново, набирая скорость мыслей, распутывая некую нить…
– Проклятье, – наконец выговорил он. – Налей еще!
Карл вернулся за стол. Мон уже наполнил стаканы. Снова они, не чокаясь, выпили залпом. Теперь уже не в знак памяти, а как дань своей злости, поддерживая ее этим топливом.
– Джако говорил это и тебе, – стал рассказывать Мон уже спокойнее, живее. – В день казни Леони была слишком вялой.
– Я понял. – Карл кивнул. – Я не вижу ведающих. Не отличаю их. Но брат, как и вы с Май, это может. Хотя… я тоже стал наблюдать… И понимаю смысл его слов. Леони. Ее арестовали первой. Днем. Родителей привели в ратушу несколько часов спустя. После никто из них не мог видеть Энрика и проклясть его. Но эти несколько часов – время, когда она могла успеть. Ведь наверняка он сунулся к ней и… Она истратила на него все!.. Бедная маленькая девочка…
– Не совсем, – наконец-то Мон улыбнулся с уже хорошо понятной Карлу теплой грустью. – Он проклял себя сам. А она лишь предрекла ему конец власти. И нас. А еще она успела оставить себе немного огня. Потому теперь Анна может лечить. В этой жизни. Она уже видит свой огонь. Небольшие искры на пальцах. Леони оказалась очень смелой и умной девочкой.
– Май, – напомнил Карл. – Насколько все…
– Я не лгу, и ты это знаешь, – успокоил его друг. – Только несколько часов сна. И ты рядом. Потому что боли слишком много.
Карл кивнул. Он все понимал. Помнил другой день, когда, как и сейчас, боли было слишком много, а он мог только отдавать Май свое тепло и любовь. Лечить ее этим. Таким малым, но… Он снова отдаст. Все, что она попросит. Вот только… Перед глазами Май будет та, кто носит в себе источник боли.
– Только остается один вопрос, – тяжело напомнил Карл. – Кто из них, Леони или Анна, будет с нами теперь?
4
Анна проснулась. За окнами было еще темно, но девушка интуитивно чувствовала, что уже утро, октябрьское, холодное и неуютное. Она по-прежнему была в той же комнате, в доме Май и Мона, где вечером садилась заниматься. Только ноутбук и лампу кто-то выключил, аккуратно собрал ее конспекты. А саму девушку перенесли на кровать, заботливо укрыв пледом.
Анна знала, что это сделал Мон. Так же интуитивно почувствовала его заботу и присутствие. Охотник был здесь. Уже привычно сидел в кресле, как в их первую встречу. Он так же ждал, когда она проснется. И уловив, как изменилось ее дыхание в момент пробуждения, он отложил свой смартфон, на котором вечно играл во что-то. Мон подался вперед, всматриваясь в лицо девушки со странным выражением несмелого ожидания.
– Анна? – тихо позвал он ее.
И ей почудилась в его тоне надежда. Девушка улыбнулась.
– Ты зовешь меня, а не Леони? – спросила она. – Почему?
– Ты меня устраиваешь, – ответил он, явно успокоившись.
– Но ты же любил ее. – В тоне Анны не было упрека, только задумчивое удивление.
– Я надеялся, что, когда мы закончим с Энриком, я уйду за грань и встречу ее там, чтобы возродиться вместе, – спокойно и почти буднично признал Мон. – Но вместо этого боги прислали мне тебя. И… если ты захочешь, я могу стереть то, что пробудила Май. Убрать Леони из твоей жизни.
– Вот так просто взять и вернуть все назад? – Его слова девушку разозлили или обидели.
– Да, – подтвердил он и после небольшой заминки продолжил: – Если хочешь, я могу стереть даже то, что есть сейчас. Все, что случилось за эти несколько дней. Убрать нас из твоей жизни.
– И что мне это даст? – Анна злилась все больше.
– Свободу, – пожав плечами, предположил охотник. – Спокойствие, твою прежнюю жизнь. Счастье.
– И что в этом счастливого? – Она уселась на кровати напротив него, чтобы видеть его глаза. – Какое счастье в жизни, откуда стерли пробуждение моего дара, радость от работы здесь, общение с Май, стерли Джако, ушедшего вчера, Карла, спасшего тех детей? Откуда ты сотрешь себя? А ты сам хочешь забрать у меня это, Мон? Забрать воспоминания о тебе?
Он отвернулся в сторону окна, скрывая от нее свои мысли и эмоции.
– Я не хочу, чтобы тебе причиняли боль, – нехотя признался охотник. – И если это приходит в твою жизнь вместе со мной… Значит, не будет и меня. И… я стараюсь верить, что в этот раз все иначе. Понимаешь? Есть надежда, что это закончится. И тогда, после, я мог бы заново прийти к тебе. Без этих воспоминаний. Там, где есть только ты.
– Я уже есть! – Она не выдержала и повысила голос. – Я здесь! Зачем мне заново? И… если твои надежды не оправдаются, Мон? Вдруг тебя не станет? Что останется мне? Надежда, что там, за чертой, ты будешь ждать меня?
Охотник улыбнулся. Он знал, что при неудачном раскладе за гранью придется ждать ей.
– Как много она возродила? – сменил он тему.
– Май была очень аккуратна. – Анна выглядела недовольной. – Она взяла лишь то, что ей было нужно. Я помню мало. Но…
Она помолчала.
– Ты говоришь о счастье. – Девушка старалась правильно выбрать слова. – Это трудно. В моей обычной жизни оказались не самые лучшие родители, почти не было друзей. Кроме Лианы. А у Леони пусть и короткая, но хорошая жизнь. Я не помню лиц ее родных, но помню чувство тепла, какое они ей дарили. Я хочу и дальше это помнить, будто это хоть немного коснулось и меня. Помнить тень сестры, которой у меня, у Анны, нет. Помнить тебя. Любого. В любое время. И… тот момент, что искала Май. Леони… она была совсем молодой тогда, да?
Мон кивнул. Он по своей обычной привычке склонил голову чуть вбок и слушал ее очень внимательно. Ей даже казалось, что с некоторым удовольствием.