Она инстинктивно отвечала на его поцелуи, ее тело подчинялось его воле. Он не помнил, когда испытывал такую потребность сорвать с женщины одежду и погрузиться в ее возбужденное и влажное лоно. Запустив руку под лацкан ее жакета, он обхватил пальцами ее мягкую грудь и почувствовал, как напрягается ее сосок.
— Мистер Легран, что вы скажете о статье Миры Кенсингтон в лондонских газетах?
Резкий вопрос заставил Доминика отшатнуться от Элли как раз в тот момент, когда перед его лицом сверкнула вспышка фотокамеры.
Элисон ахнула и замерла. При виде ее шокирующего волнения в жилах Доминика забурлила кровь.
Репортер шагнул ближе и просунул между ними микрофон.
— Отойдите от моей невесты! — крикнул Доминик по-английски, затем повторил команду по-французски.
Казалось, репортер понял сообщение, потому что сразу убежал.
Доминик схватил Элисон за руку.
— Давай закончим наедине, — произнес он, осознавая свою ошибку с поцелуем на публике. Он хотел убедить «Джеда консорциум», что их отношения искренние, но нельзя, чтобы их фотографировали, пока он ласкает грудь Элли.
Когда он проходил мимо, ему подмигнула пожилая женщина. А пара мальчиков-подростков засвистела им вслед.
Подведя Элисон к лифту в дальнем углу вестибюля, он нажал кнопку вызова.
Лифт приехал быстро и увез их на верхний этаж.
Когда они вошли в квартиру, Элли сжала его руку и затаила дыхание.
— Ого, это невероятно! — сказала она.
Он отпустил ее и попытался сосредоточиться. Пусть она осмотрится, а потом он затащит ее в постель.
Железные колоннады разделяли обширное жилое пространство открытой планировки пентхауса. Дизайнер настоял на том, что в помещении должно быть много ковров и мебель ручной работы, чтобы утеплить жесткие бетонные полы. Здание было на несколько этажей выше окружающих домов, поэтому из пентхауса открывался невероятный вид на районы Сохо и Нолита под углом сто восемьдесят градусов. Эмпайр-стейт-билдинг гордо возвышался на севере, а новый Всемирный торговый центр, восставший как феникс из пепла, располагался на юге.
Захватывающий вид был визитной карточкой квартиры Доминика, но он мог думать только об Элисон, которая ходила кругами по пентхаусу. Ее щеки покраснели от его поцелуев. Он потер рукой подбородок, стараясь не торопить Элли.
— Ты хочешь осмотреть квартиру? Или мы закончим то, что начали на улице? — не вытерпев, спросил он.
Она покраснела и уставилась на его возбужденную плоть:
— Прости.
— Не извиняйся. — Он сжал ее руку. — Просто скажи, что ты хочешь этого так же сильно, как и я.
— Я хочу.
Он повел ее в главную спальню.
Как только они вошли внутрь, Доминик захлопнул дверь и расстегнул пуговицу на жакете Элли, что планировал сделать с тех пор, как она вышла из самолета. Он спустил жакет с ее плеч. Ее мягкая грудь была приподнятой и закрытой красным кружевом бюстгальтера. Он засунул большие пальцы в пояс ее брюк, но застежки не нашел.
— Сними брюки. Я хочу на тебя посмотреть, — потребовал он, решив, что не может тратить время. У него дрожали руки.
Она расстегнула молнию на брюках.
— Снимай бюстгальтер, — сказал он и стал наблюдать, как она освобождает свои груди от кружева.
Но как только он поддел пальцами резинку ее трусиков, готовый стянуть их, она прижала дрожащую руку к его рубашке.
— Пожалуйста, разденься, Доминик.
Волна желания, вызванная настойчивостью в ее голосе, испугала его.
Он быстро разделся и повалил Элли на кровать. Кровать, на которую он слишком часто мечтал уложить ее на прошлой неделе.
Обхватив ее бедра руками, он опустился на колени и поднял ее ногу себе на плечо. Он принялся ласкать ее между ног, и она простонала, а потом вцепилась пальцами в его волосы. Он целовал ее и касался языком, слушая ее гортанные рыдания.
Элли вскрикнула и содрогнулась, почувствовав внезапный оргазм. Доминик встал, а потом опустился на нее. Когда он глубоко вошел в нее, она испытала удовольствие, которое по силе могло сравниться с болью.
Ее отчаянные стоны и всхлипывания сменились хриплыми криками агонии, а потом экстазом, когда волна наслаждения снова обрушилась на нее.
Простонав, Доминик рухнул на нее. Она обнимала его дрожащими руками.
Он отстранился от нее и спросил:
— Ты принимаешь таблетки?
— Да.
Он облегченно вздохнул.
Это было одним из условий подписанного ею брачного договора. Доминик предоставил ей подробный медицинский отчет о своем здоровье, чтобы доказать, что им будет безопасно заниматься незащищенным сексом. Но он попросил, чтобы Элли принимала противозачаточные средства.
Это условие казалось ей оправданным в то время, когда она подписывала договор. Ни один из них не хотел рисковать и обзаводиться ребенком. Но сейчас, лежа рядом с Домиником, она почувствовала странную меланхолию.
Элли отвернулась от него и посмотрела на окна с видом на знаменитый горизонт. Солнце садилось, добавляя романтического сияния силуэтам Эмпайр-стейт-билдинг и Крайслер-билдинг, а также другим небоскребам на севере.
«Соберись, Элисон! Нет ничего циничного в том, чтобы принимать противозачаточные таблетки. Ты поступаешь разумно».
Она слышала, как Доминик встает с кровати и уходит в ванную.
Когда он вернулся через несколько минут, она лежала, закрывшись простыней.
На нем был халат, но при взгляде на его натренированный пресс Элли снова возбудилась.
На нее вдруг навалилась усталость, и она зевнула.
— Тебе надо поспать, — сказал он, но его предложение показалось ей странно безличным. — Ты можешь остаться здесь, а я заночую в другой спальне.
Что-что? Они будут ночевать порознь?
У нее сдавило горло, но она не протестовала, наблюдая, как Доминик забирает одежду из ящиков комода.
— Я попрошу сотрудников перенести наши вещи завтра, — сказал он.
— Тебе не нужно уходить из своей спальни, — ответила она, чувствуя себя брошенной.
— Никаких проблем. — Он подошел к кровати, наклонился и поцеловал Элли в лоб. Она почувствовала себя неувереннее. — Будь как дома, — прибавил он. — Швейцар Мэнни закажет тебе любую еду, какую ты выберешь. Просто набери «ноль» на внутреннем телефоне. Он также вызовет тебе машину с водителем, если ты решишь поехать завтра на экскурсию или за покупками.
— А тебя здесь не будет? — спросила она, недовольная тем, что выглядит жалкой и навязчивой.
— Я буду до завтрашнего вечера на переговорах по поводу сделки… Увидимся здесь в семь, когда придет клерк. А потом мы поедем на мероприятие. Как оно называется?
— Открытие галереи «Клакстон», — сказала она, запомнив расписание, которое дала ей Селена.
По глупости Элли с нетерпением ждала возможности провести с Домиником следующие двадцать четыре часа и узнать его немного лучше.
Однако она понимала: он занятой человек, и бизнес для него важнее всего. Он определенно не обязан развлекать ее, пока она в США.
— В Верхнем Ист-Сайде. В восемь, — прибавила она, потому что выражение его лица стало пустым, а его взгляд упал на ее пальцы, которыми она судорожно прижимала простыню к груди.
Доминик поднял голову.
— Да. — Он немного натянуто улыбнулся. — С тобой все будет хорошо?
— Да, конечно, — сказала она. — Все будет отлично.
Но когда он вышел из комнаты, Элли вздрогнула от неуверенности.
Глава 7
— Привет! Ты ведь Элисон?
Элли отвернулась от роскошного буфета, расположенного у шероховатой красной кирпичной стены в галерее современного искусства, выполненной в стиле модерн, и увидела красивую и глубоко беременную женщину. Та улыбалась ей и держала в руках тарелку с деликатесами.
— Да, я Элисон, хотя все называют меня Элли, — сказала она.
— Все, кроме твоего мужа. — Улыбка женщины стала нежной и заговорщической. — Очень круто, что Доминик называет тебя Элисон с французским акцентом. Извини, я не представилась. Меня зовут Меган Де Росси, я жена Дарио Де Росси. «Де Росси корпорейтод» была одним из первых инвесторов Доминика, когда он несколько лет назад перевел головной офис своей компании в Нью-Йорк. — Она протянула руку. — Это означает, что меня тоже бросили, потому что мой муж и твой муж болтают с тех пор, как мы приехали.
Элли взяла Меган за руку, чувствуя себя крайне уязвимой из-за спокойствия и дружелюбия женщины. Сейчас она меньше всего ощущала себя женой Доминика. Кроме церемонии бракосочетания, во время которой было сказано немного, они почти не разговаривали друг с другом со вчерашнего вечера.
Ни разу со времени их головокружительной договоренности о браке по расчету. Сначала Доминик обращался с Элли как с особенно роскошным лакомством, которое смакуют, а через минуту бросил ее.
Воспоминания о близости и его внезапном уходе не давали ей уснуть на огромной кровати почти всю ночь. И она думала о ней большую часть дня, пока садилась в машину, а водитель Доминика возил ее по модным бутикам Ист-Виллиджа.
Доминик появился вместе с клерком, чтобы заключить брак и сопроводить Элли на мероприятие. Но после формальной церемонии он почти не разговаривал с ней, а что-то сосредоточенно набирал на своем телефоне.
Элли почувствовала на себе его взгляд, когда стояла рядом с ним перед клерком, но комплиментов по поводу ее наряда, как в прошлый раз, не последовало. На ее расспросы во время их поездки о том, как идут переговоры по сделке, Доминик отвечал односложно.
Во время безмолвной напряженной поездки в лимузине в ее голове проносились тысячи вопросов. Неужели она что-то сделала не так? Однако она заставила себя побороть неуверенность.
Доминику предстоит важная сделка.
Поэтому Элли молчала во время поездки. Когда они приехали в галерею, она была слишком одурманена близостью Доминика, который обнял и прижал ее к себе, словно влюбленный новобрачный.
Они прошли сквозь толпу репортеров и фотокорреспондентов, не произнеся ни слова.
Как только они благопол