Элли опустила голову и с облегчением вздохнула. Но проблема с тканями не могла сравниться с более серьезной трудностью. Элли боялась неудачи.
Он поддел пальцем ее подбородок.
— Поговори со мной, Элисон. Я ничем не смогу тебе помочь, если ты не скажешь мне, в чем проблема.
— Я просто… — Она вздохнула. — Я не уверена, что из меня получится хороший модельер. Все происходит слишком быстро. Я боюсь ошибиться, кого-то подвести. Если показ не удастся, то…
— Нет, нет и нет! — Он поцеловал ее в лоб, желая избавить от страхов. — Это чепуха, Элисон. Ты не проиграешь. Но даже если ты проиграешь, это не конец, а только возможность. Начало. Есть много способов убедиться в этом. Но тебя держит страх, верно?
Она судорожно вздохнула, словно отступила от края обрыва, и кивнула.
— Да, я по-настоящему боюсь, что проиграю. И всех подведу. Но я не знаю, как перестать беспокоиться. Как пройти через это.
— Ты не перестанешь беспокоиться, потому что это невозможно, — сказал он. — У меня более пяти тысяч сотрудников по всему миру. Людей, которые зависят от меня в плане питания, одежды и жилья. И эта ответственность постоянно давит на меня. Но каждый день я иду на новый риск. Иногда я получаю награду, иногда — наказание. И если риск не окупается и я терплю поражение, я стараюсь отвечать за свои промахи, чтобы защитить людей, которые работают на меня. Но без риска и вознаграждения мой бизнес умер бы, понимаешь?
— Но тебе проще рисковать, — сказала она, и ее щеки слегка порозовели. — Ты преуспеваешь. Ты знаешь, когда стоит рискнуть и как справиться с провалом.
— Совершенно верно, поэтому в следующий раз позволь мне помочь тебе. Поделись со мной своими страхами.
Его телефон зажужжал. Доминик вытащил его из кармана, прочел сообщение от Селены и улыбнулся.
Открыв присланную ссылку от Селены, он передал телефон Элли:
— Твой новый поставщик тканей Рохана прислала тебе сообщение.
Он наблюдал через плечо Элисон, как она просматривает сообщение. Взволнованная женщина на экране, безумно жестикулируя, сказала Элисон, как они рады работать с ней над коллекцией и как им не терпится отправить первую партию тканей.
Элисон шмыгнула носом, отдавая ему телефон.
— Я не могу поверить. Ты решил проблему, с которой я боролась несколько недель, за две минуты. — Она неуверенно улыбнулась. Они пережили эту бурю. Элли примет участие в показе, и это будет триумф, потому что, как и работницы мастерской «Дхарави», она талантлива.
Он кивнул:
— Конечно.
Она сдержала смешок:
— По-моему, в браке с двадцативосьмилетним миллиардером есть свои преимущества. Даже если у него огромное эго.
Он рассмеялся, обнял Элли за плечи и поцеловал ее в макушку. Он поборол сильное желание поцеловать ее соблазнительные губы, чтобы не потерять самообладание.
— На самом деле мне исполнилось двадцать девять, когда мы были в Париже.
Он понял, что ляпнул лишнее, когда она резко повернулась и уставилась на него широко раскрытыми, удивленными глазами.
— У тебя был день рождения, когда мы были в Париже? Почему ты ничего не сказал? Надо было праздновать. Я купила бы тебе подарок. Испекла бы торт. Может, отпразднуем сейчас?
У него скрутило живот, когда он увидел надежду и волнение в ее взгляде.
— Забудь о том, что я сказал. Я не отмечаю дни рождения.
— Почему нет? — спросила она.
— Потому что я никогда их не отмечал, — ответил он.
— Никогда? Даже в детстве? — Она казалась испуганной.
— Моя мать не считала мое рождение чем-то особенным, — сказал он. — Она просто забеременела во время романа с моим отцом.
Доминик старался никогда не думать об этом. Его матери было бы неприятно ежегодно отмечать его день рождения. Он чувствовал себя обделенным, когда другие дети рассказывали о своих днях рождения. Но у него все равно не было денег на подарки, так какой смысл грустить о том, чего не получишь? По правде говоря, он узнал о дате своего рождения случайно, когда нашел свидетельство о своем рождении с именем отца в одном из ящиков материнского комода.
— Но, Доминик, это ужасно.
— Нельзя потерять то, чего у тебя нет. — Внезапно ему захотелось прервать этот разговор.
— Ты уверен, что не хочешь отметить это событие? — спросила Элисон. — Я делаю шикарные шоколадные торты.
— Да, я уверен.
Он стиснул зубы, увидев обиду в ее глазах. И поборол тоскливое желание уступить Элли. Но какой смысл отмечать его день рождения сейчас, если в следующем году рядом с ним не будет никого, чтобы праздновать?
Глава 11
«Ты можешь приехать в Рим завтра вечером? Селена позаботится обо всем, если ты выкроишь время перед показом».
Элли в двадцатый раз прочла сообщение, которое получила на смартфон пять минут назад. Или в тридцатый? Она искала в сообщении скрытый смысл или дополнительную информацию. Или признак того, что что-то изменилось в их отношениях, хотя бы немного, после совместной ночи в Лондоне.
Но сообщение Доминика было точно таким же, как и все остальные, которые она получала за прошедшие три месяца. Он просил ее пойти с ним на мероприятие — вежливо, прагматично и сдержанно.
Она испытала странное разочарование.
Почему она ожидала, что на этот раз будет иначе? После приезда Доминика в Лондон прошло три недели, и они оба были очень заняты.
Три недели с тех пор, как Элли проснулась и обнаружила, что он снова ушел, и приуныла.
Они провели замечательный вечер, после того как поговорили по душам, и он рассказал ей о бизнесе, убедил показать коллекцию одежды и решил проблему с мастерской «Дхарави». И признался ей, почему не празднует свой день рождения.
Когда они вместе сидели на диване и смотрели старый черно-белый фильм на большом телевизоре с плоским экраном, Элли мучилась от оставшихся без ответа вопросов. Как он выжил, будучи ребенком, если его никто не любил? До чего эгоистичной была его мать, если не хотела отмечать день рождения сына? Неужели она заставила его чувствовать себя виноватым за то, что он родился? Элли стало грустно. Она загрустила сильнее, поняв, что Доминик не хочет праздновать вместе с ней.
Она надеялась, что утром наберется смелости и задаст ему несколько вопросов, но не успела.
Она решила ответить на его сообщение и стала придумывать деловитый ответ, чтобы Доминик не счел ее слишком навязчивой или эмоциональной.
В конце концов она ответила просто:
«С нетерпением жду шанса пойти на вечеринку. Я с удовольствием отдохну от хаоса на работе. Элли».
Отправив сообщение, она приписала еще одну строчку:
«Я никогда не была в Риме».
Она не хотела, чтобы Доминик знал, с каким нетерпением она ждет с ним встречи.
Двадцать четыре часа спустя Элли чувствовала себя значительно менее оптимистично, стоя в пустом пентхаусе пятизвездочного отеля с видом на палаццо Поли.
Номер, оформленный в стиле барокко, соответствовал внешнему виду здания. В нем была широкая кровать с балдахином в главной спальне. Элли доехала на лимузине из аэропорта Фьюмичино, а два часа назад встретилась в номере Доминика с одной из его ассистенток и небольшой армией профессионалов от индустрии красоты. Элли привезла для вечеринки собственное платье — один из образцов коллекции, над которой она и ее швея работали две недели. Но даже после того, как в течение часа ее готовили косметологи и парикмахер, она не успокоилась.
Ей было непонятно, почему Доминик не встретил ее в аэропорту. Уже почти шесть часов, и она подготовилась час назад, но он по-прежнему с ней не связался.
Она стояла на богато украшенном балконе номера и смотрела на ночную жизнь Рима. Вода струилась по знаменитой римской каменной кладке фонтана Треви и сияла под светом фонарей.
Но в отличие от многих других новых зрелищ и звуков, которые Элли видела с тех пор, как вышла замуж за Доминика, сцена внизу не вызывала у нее обычного возбуждения или восторга. Потому что впервые Доминика не было рядом.
Она взглянула на парочку на площади, которая дурачилась у фонтана. Девушка стояла спиной к воде и бросала через плечо монету. Ее парень обнял ее за талию, приподнял и прокружил на месте. Шум толпы и текущая вода заглушали звуки, но Элли была уверена: девушка беззаботно хихикает.
Это зрелище поразило ее, напоминая о том моменте, когда Доминик закружил ее в своих объятиях после того, как они договорились стать деловыми партнерами. В ту секунду Элли чувствовала себя такой молодой и счастливой и верила, что, несмотря на ограничения в их браке, она поступает правильно. Однако теперь она в том сомневалась. Неужели она стала зависимой от Доминика, его силы и поддержки?
Она услышала, как у нее за спиной открылась и закрылась дверь.
— Добрый вечер, Элисон! Извини за опоздание.
Она обернулась, и сердце едва не выскочило из ее груди. Прилив эмоций — сильный и внезапный — при виде Доминика в смокинге захлестнул ее, как цунами.
И тут до нее дошло: она безнадежно влюбилась в своего мужа.
— Добрый вечер, — паникуя, прошептала она, проведя дрожащими ладонями по красному бархатному платью.
— Ты выглядишь изысканно, — тихо сказал он.
Она заставила себя улыбнуться, несмотря на страх:
— Ты тоже.
В смокинге Доминик выглядел просто потрясающе. Но не поэтому ее сердце колотилось, как мотор гоночной машины на старте.
Он взял Элли за пальцы и обнял ее. Что-то суровое и угрожающее вспыхнуло в его глазах шоколадного цвета, когда он прижался губами к ее шее.
— Жаль, что нам придется ехать на это проклятое мероприятие, — пробормотал он, поглаживая руками ее ягодицы.
Она задрожала от желания. Ей хотелось признаться Доминику в своих чувствах, но она не знала, как он отреагирует. Он уже походил на настоящего мужа во многом, поддерживая ее во всем. Он дарил ей удовольствие и обеспечивал безопасность. И она надеялась, что дарит ему то же самое. Жаль, что Доминик не позволит ей подарить ему свою любовь. Ведь у них мог быть хороший, крепкий брак.