Прошлой ночью он контролировал ситуацию, а теперь его самообладание еще больше усилилось.
Элли обхватила руками свою талию, чувствуя себя обнаженной под его обжигающим взглядом, несмотря на свое грязное велосипедное снаряжение.
— Как дела? — спросил он, и от его резкого французского акцента по телу Элли пробежала дрожь.
— Я в порядке, спасибо, — неубедительно прохрипела она и опустила руки. — Я как раз собиралась уходить.
— Я догадался, — насмешливо сказал он, и она затаила дыхание. Он поманил ее к себе. — Подойди. Нам нужно поговорить.
Ее сердце забилось чаще.
Она вошла на кухню, и он похлопал ладонью по табурету рядом с собой.
— Сядь.
Она сделала, как ей сказали, и Доминик мельком взглянул на ее перебинтованную ногу.
— Как нога? — спросил он.
— Отлично. Послушай, у меня действительно нет времени…
— У меня для тебя предложение, — прервал он ее и положил руку на стопку документов на столе рядом с кружкой кофе, а потом пододвинул их к Элли. — Тебе стоит выслушать меня.
— Предложение? — Она в замешательстве взглянула на бумаги. Похоже, это юридические документы. Он собирается подать на нее в суд или что-то в этом роде?
— Да, предложение. — Он поддел ее подбородок костяшками пальцев и заставил Элли взглянуть на него. — Не пугайся, Котенок Элли. Это принесет тебе пользу.
— Что за предложение? — повторила она.
— Ты еще не догадалась? — спросил он весело и язвительно.
— Нет, — ответила она, потому что понятия не имела, о чем он говорит, и незачем это отрицать.
— Мне нужна жена. А ты идеально подходишь на эту роль.
— Что-что? — От удивления у нее отвисла челюсть, а сердце заколотилось как отбойный молоток. — Тебе нужна жена?
— Да. Вчера я сказал тебе, что мне предстоит важная сделка в Бруклине. Она вот-вот сорвется, если я не сумею убедить консервативный совет директоров «Джеда консорциум», владеющей землей, в том, что моя личная жизнь стабильна. — Он пожал плечами. — И я не окажусь в центре скандала. Я предложил Мире помочь мне решить эту проблему, но брак с такой женщиной, как она, создал бы другие проблемы.
Чтобы убедить кого-нибудь, что я безумно влюблен в нее, когда я с трудом ее терпел, мне потребовался бы актерский талант, которым я не обладаю. А ты… — Он оглядел ее с головы до ног, и его глаза потемнели.
Элли затрепетала от желания.
— Я не знаю, что сказать, — ответила она, испытывая шок. Вернее, ужас. Доминик предлагает ей брак по расчету.
Она не была романтиком, а он был закоренелым циником, если судить о том, как он вчера говорил о своей расторгнутой помолвке с Мирой. Но если Элли шокирована и напугана безжалостностью его предложения, то отчего так замирает ее сердце?
— Думаю, мне нужны детали, — сказала она, стараясь выиграть время и успокоиться.
— Умница, — ответил он. Его взгляд был по-прежнему темным от желания, но тон — прагматичным. — Мне нужно, чтобы ты подписала соглашение о неразглашении условий нашего брака и брачный договор. Наш брак продлится ровно столько, сколько мне нужно. А потом мы разведемся. Мы пробудем вместе три-четыре месяца, максимум полгода. И я готов выплатить тебе щедрую компенсацию, если ты мне поможешь.
— Мне не нужны твои деньги, — вспылила она, ее гордость была задета.
— Почему нет? — спросил он. — Они тебе пригодятся.
— Потому что я буду чувствовать себя скомпрометированной.
Разве его отец не купил ее мать в то лето? Моника Джонс была любовницей Пьера Леграна. Вероятно, Элли никогда не будет настолько легковерной, чтобы неправильно истолковать такую договоренность об отношениях, но она не собирается выставлять себя на продажу. Не после того, как она увидела, что Пьер сделал с ее матерью.
— Как ты можешь быть скомпрометирована? — искренне недоумевал он.
— Ну, мы же будем спать вместе, не так ли? — спросила она.
Он усмехнулся и провел большим пальцем по ее щеке.
— Я очень на это надеюсь.
Она оттолкнула его палец от своего лица, сопротивляясь страстному желанию упасть в объятия Доминика.
— Я отказываюсь быть любовницей, как моя мать. Твой отец купил ее и заплатил за нее тем летом. Я знаю, она сама виновата в том, что поверила, будто он влюбился в нее. Но она была сломлена, когда он выгнал нас обеих. Я никогда не совершу подобной ошибки. Это унизительно.
Доминик уставился на покрасневшее лицо девушки, которая настороженно смотрела на него.
От злости ему захотелось пробить кулаком стену.
Как он мог сорвать эти переговоры? Он был экспертом в искусстве заключения сделки и знал, как получить именно то, что он хочет, при оформлении контракта.
Но как только Доминик прошлой ночью все решил, а потом позвонил своим юристам, он дал волю эмоциям, которые позволили ему совершить фундаментальную ошибку.
Он не мог рисковать — Элисон не должна отказаться от его предложения. У него мало времени, а она — идеальная кандидатка на роль его жены. Она умная, рассудительная реалистка. Ей пришлось жить в суровом мире, в отличие от Миры, и, как она только что заявила, несмотря на свою неопытность, она не романтик. И он по-прежнему хочет ее. Он с радостью овладел бы Элли прямо на кухонном столе.
С Мирой ему было бы трудно убедить кого-либо в том, что он влюблен в нее. Но с Элли все будет иначе. Он никогда раньше не спал с девственницей, потому что не хотел брать на себя ответственность. Однако он не подозревал, что Элли окажется такой страстной и отзывчивой любовницей.
Она не догадывается, как хорошо им может быть вместе.
Но он не в состоянии снова соблазнить ее, пока не убедит заключить с ним сделку. И он знал: то, что произошло между его мерзавцем-отцом и ее милой, нежной, безнадежно уязвимой матерью, было главным камнем преткновения. Следовало сразу об этом понять.
— Я хочу внести ясность, Элисон. Я не буду платить тебе за секс. И ты не обязана спать со мной. Я надеюсь, что ты захочешь со мной спать. Вчера вечером мы оба поняли, как сильно нас тянет друг к другу.
Вероятно, она не понимала этого, будучи девственницей.
— Я хотел бы, чтобы это деловое соглашение давало значительные преимущества нам обоим. Но если из-за него ты почувствуешь себя униженной, я не буду настаивать.
Доминик улыбнулся, решив успокоить ее, чего бы это ему ни стоило.
— Я определенно не жду, что ты будешь спать со мной против своей воли. А в случае развода… — Он накрыл ладонью документы, которые всю ночь готовили его юристы и бухгалтеры. — Ты получишь щедрое содержание во время брака и миллион фунтов стерлингов после развода. Это компенсация за твое время и согласие играть роль моей верной жены. Но только на публике. То, что мы будем делать наедине, полностью зависит от тебя.
— Миллион фунтов! — заикаясь, воскликнула она и покраснела. — Ты шутишь?
Она была так потрясена, что Доминик криво усмехнулся.
— Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, Элисон, — сказал он, пока она изо всех сил старалась успокоиться. — Это будет взаимовыгодная сделка. Я довольно много путешествую, и, если сделка с «Уотерфрант» состоится, я стану жить на Манхэттене.
А ты, как я полагаю, захочешь и дальше учиться в колледже? Как только мы убедим окружающих, я не буду тебе докучать. Я просто требую, чтобы ты бывала на мероприятиях, которые, как ожидается, следует посещать моей жене вместе со мной.
Доминик все продумал. Их отношения будут строиться на его условиях и рабочем графике. Как только он заключит важную для него сделку, ему придется проводить большую часть своего времени на Манхэттене. А Элли продолжит обучение в лондонском колледже. Он не хотел, чтобы этот брак слишком сильно изменил ее жизнь.
— В чем мы должны убедить окружающих? — спросила она.
— В искренности наших отношений, — сказал он. — Лучше всего говорить правду, по максимуму. Мой пиар-менеджер подготовит пресс-релиз, в котором укажет, что мы с тобой давно знаем друг друга и случайно встретились, когда ты доставляла мне заказ. Пока Мира была в Клостерсе, я расторг с ней помолвку, потому что понял, что я люблю тебя.
— И журналисты в это поверят? — произнесла она. — Ты только вчера с ней расстался.
— Мне все равно, поверят они или нет. Важно, чтобы мне поверили нужные мне бизнесмены, когда они увидят нас вместе на главных мероприятиях через неделю в Нью-Йорке.
Доминику хотелось поскорее договориться с Элли, но она молчала и выглядела ошеломленной. Он вздохнул и решил немного сдать назад, чтобы окончательно не напугать ее своим напором.
К сожалению, времени у него не было. Через два часа у него встреча в Париже, потом он уезжает в Рим на несколько дней, а оттуда вылетает в Нью-Йорк, чтобы договориться по сделке с «Уотерфрант». Чтобы переговоры прошли гладко, они с Элли должны пожениться как можно скорее.
Он ждал ее ответа, но она просто пялилась на него.
— У тебя есть вопросы? — Он взглянул на часы, не в силах скрыть нетерпение.
Она кивнула, и он облегченно вздохнул.
— Можно мне все обдумать? — спросила она.
Доминик прикусил губу, чтобы из горла не вырвался самодовольный хрипловатый смех. Он почти выиграл. Да за такие деньги можно купить любого. Даже такую бесхитростную и прямолинейную женщину, как Элисон Джонс.
Он не стал думать о ней хуже. Деньги важны. Об этом он узнал в раннем возрасте, когда вместе с матерью очень старался выжить в трущобах Сен-Дени на окраине Парижа на крошечную сумму, которую она получала, работая на двух работах. Она не получала алименты на ребенка от богатого человека, который отрекся от нее, как только она забеременела.
Элисон и ее мать тоже с трудом выживали после того лета благодаря поступку его отца.
Доминик понятия не имел, насколько все усложнилось, но не сомневался, что Элли рисковала жизнью каждую ночь, работая велокурьером, просто чтобы заплатить за квартиру. Элисон, в отличие от избалованных наследниц и карьеристок, с которыми он встречался в прошлом, знает, что такое настоящая бедность. И теперь он предлагает ей выход из этого положения.