того младенца, каким он будет?
Впрочем, госпожа Жаклин уже сказала на одном из осмотров, что столь трепетно ожидаемый младенец – мальчик. Это привело в восторг всех – начиная от Жана и всей его семьи, и завершая Лили с Аннет, те прямо завизжали от восторга, что у них будет кузен, а не ещё одна сестричка.
И вот теперь они отправлялись на рождественский приём в дом на улице Сент-Антуан – оказывается, есть у Саважей такая традиция. Марион не хотелось на приём, потому что это толпа людей, со всеми беседовать, всем улыбаться. И все, кто ещё не в курсе, что у Саважей теперь есть невестка, будут подходить и изумляться, особенно – если они, не дай бог, знают, кто она такая, а в той среде, выходцы из которой ожидаются, многие знают, кто она такая. И то хорошо, что там не будет её собственной активной матушки – они собирались в рождественский вечер, и этого достаточно. А сегодня – военные всех мастей и всяческой магической силы. И разные люди, так или иначе связанные с армией. В целом понятные люди.
Госпожа Коринна приветливо улыбалась им с Жаном с площадки лестницы, генерал обычным образом посмеивался за её спиной.
- Дети, здравствуйте, становитесь сюда, - командовала госпожа Коринна.
Да, с момента свадьбы они с Жаном стали у неё – «дети». И свадьба была тем ещё спектаклем – во славу госпожи Коринны и госпожи Сюзанны.
Каждая хотела показать себя с наилучшей стороны – как могла и как умела, поэтому спешно было организовано совершенно чудовищное торжество, куда пригласили и военных, и знакомцев из Академии, и кое-кого из «Тиары». Как же, выходит замуж дочь владелицы, женится наследник Саважей! Марион в какой-то момент поняла, что не сможет отстоять никаких собственных представлений о том, как должно быть, и махнула рукой. Не так уж у неё много этих представлений, она не из тех, кто с детства мечтал о свадьбе. Поэтому Марион позволила маме добыть где-то невероятного покроя белое платье, наворотить что-то несусветное у себя на голове – с какими-то шиньонами и ещё бог весть, с чем. Правда, когда речь зашла об украшениях, упёрлась: наденет изумрудный гарнитур, который подарил ей принц Аль-Наджар в память о чудесном спасении, и точка. Он её собственный, а когда она уже станет графиней Саваж – там и будет носить всякие фамильные драгоценности. И букет ей, пожалуйста, покрепче, будет бросать, да так, чтобы поймала Клодетт – их с де ла Моттом свадьба через десять дней, а счастливые Карл и Кирстен Бьорн уже успели к тому моменту обвенчаться.
Ничего, пережили. Все всё пережили. Торжество на двести человек, бесконечные поздравления, фейерверк в конце. Ноги отваливались, голова кружилась. Правда, на следующий день они вдвоём с Жаном отправились в тот самый их замок, и неделю провели вдвоём – только они и какой-то необходимый минимум прислуги, которая там всегда живёт. Спали, гуляли в горах – замок-то в горах, оказывается – и разговаривали. Или молчали, тоже хорошо.
И вот теперь ещё одно торжество, а потом Марион сказала – никаких больше торжеств, пока не родится младенец. Всё понятно, что это тоже нужно, но утомляет невероятно.
Жан поддерживал её под руку и улыбался, и иногда целовал – куда дотягивался. Но сегодня никаких пафосных причёсок и белых платьев, платье зелёное и совсем простое, свободное, подхваченное поясом под грудью, и стрижка просто уложена, а зелёных камней ей ещё надарили Саважи – и Жан, и его родители.
Сначала нескончаемым потоком шли гости, правда, среди них встречалось довольно много знакомых – по Легиону и не только. Потом в парадной столовой происходил ужин – с разговорами и всякой всячиной. В перерыве между собственно едой и сладким Марион надеялась поговорить с нужными людьми – про две статьи, написанные в прошедшем месяце с прицелом на публикацию. Раз она теперь неизвестно когда вернётся к службе, то нужно хотя бы доводить до ума диссертацию, проходить процедуру защиты, публиковать статьи и готовить книгу.
Да, они с Жаном писали в соавторстве монографию – о возможностях совместных действий универсала и некроманта. На основе совместного опыта, и всего того, что они узнали о Пти Мартене и его деятельности от его разных подручных. Выходило неплохо.
- Пойдём, - сказал Жан и улыбнулся. – Ещё одно ритуальное действие.
- И что это? – да-да, что там?
Господи, только ещё не хватало. Оказывается, эти ненормальные Саважи танцуют! Играл камерный оркестр, звучал вальс. Господин генерал, конечно, не мог со своей ногой кружиться в вальсе, но он с улыбкой вёл госпожу Коринну в такт музыке вокруг зала, улыбаясь всем гостям. Сделал круг почёта, потом передал супругу сыну – и тот уже провёл её настоящим вальсом.
Точно, ещё ж на свадьбе стоял вопрос, что им с Жаном нужно что-то станцевать. Но подготовить ничего не успели, и этот номер просто исключили из программы к огорчению госпожи Коринны.
- Ты танцуешь вальс? – спросил её откуда-то взявшийся Жан.
Она и не заметила, как он припарковал свою матушку возле господина генерала и подошёл к ней.
- Нет, конечно. Мне это раньше не было нужно ни для чего.
- Ничего страшного, научишься. А пока – просто идём.
Она не поняла, какую магию он к ней применил, но – они в самом деле пошли, обошли кругом зал – в такт музыке, конечно же – а потом он подхватил её за руку и за талию, и закружил – осторожно, но уверенно, ей оставалось только подстраиваться. Она и подстроилась, это оказалось не слишком сложно, но – а вдруг она сделает что-то не то? Наступит на эту чёртову длинную юбку? Или они вообще сейчас тут завалятся посреди залы, вдруг он её не удержит? Мамочки, паника. Против нежити и врагов проще! Реально проще!
Но он держал. Уверенно, железно. И улыбался, и подмигивал, и так смотрел, что… она забыла и про ноги, и про юбки. Выплываем? Выплываем. Значит, и здесь тоже выплывем. Потому что вместе, потому что оба сразу, потому что это они и никто другой.
Музыка завершилась. Улыбнуться друг другу, поклониться, послушать, как их приветствуют – и с улыбкой пойти дальше.
Вместе. Вперёд и только вперёд.
Эпилог
Десять с половиной лет спустя
Не потому, что от нее светло,А потому, что с ней не надо света.Иннокентий Анненский
Катер шёл по морю, и остров, ещё недавно невидимый совершенно, постепенно появлялся на горизонте. Точкой, ниточкой, тёмным пятнышком, разноцветным пятнышком. Уже скоро, совсем скоро.
- Мама, видишь белую точку? Это храм, его копают. В нём живёт Хранитель, но чтобы его увидеть, нужно проткнуть палец иголкой, помазать кровью колонну и сказать, зачем пришёл!
- Жанно, откуда такие глубокие познания? – поинтересовалась потрясённая Марион.
- От прошлого раза, - пожал плечами сын. – И папа нас уже ждёт, чувствуешь?
- А это ты откуда знаешь? – усмехнулась она.
- Чувствую, да и всё. Да ты тоже чувствуешь, только молчишь! – понял он и рассмеялся.
Марион не могла не рассмеяться в ответ, и обняла сына. Пока никто не видит – он может позволить такую вольность. А потом вспомнит, что он уже взрослый мужчина, целых десяти лет от роду, и начнёт задирать нос.
Сын уродился стихийником – на радость всему семейству, и особенно – бабушке Коринне. И являл собой невероятную взрывоопасную смесь – он с рождения обладал как харизмой отца и деда, так и упрямством обеих бабушек. И если ему что-то было очень нужно, но не удавалось получить напролом – то он добивался этого вкрадчивым голосом, ласковым взглядом и разумными, совершенно взрослыми словами. Его было невозможно заставить что-то сделать, только лишь – договориться. Но договоры он соблюдал, как истинный маг, как лет в пять дед ему об этом моменте всё объяснил – так и соблюдал. Но и дыры в правилах умел находить отлично.
А ещё он получил традиционную саважевскую внешность – светлые волосы и жёлто-зелёные кошачьи глаза. Марион думала – не удивится, если позже сын ещё и хвост начнёт отращивать. Хотя куда боевому магу хвост? Ладно, сам разберётся.
И вот сейчас Жанно рассказывал о том, что их ждёт на острове Комос, где лет пять как проходит практика студентов. Объединённая практика – археологов из Университета Паризии и некромантов из магической Академии той же Паризии. Конечно же, командовал этой практикой профессор Саваж, некромант и историк, кому ж ещё? И так случилось, что Марион пока не довелось побывать в этом райском месте ни разу.
Она к этому моменту уже шесть лет как заведовала кафедрой нестандартных магических взаимодействий на боевом факультете Академии. И не оставила Легион, но совмещать было адски сложно, чаще всего ей удавалось присоединиться к каким-либо операциям или к подготовке в тренировчных лагерях как раз летом, когда закончены экзамены, и до начала нового учебного года – в её распоряжении был месяц или полтора. К счастью, здоровье больше не подводило. И она отправлялась в Массилию, а оба Жана – и старший Жан-Александр. и младший Жан-Дени, названный в честь наполеоновского маршала – либо оставались в столице, либо вот отправлялись на практику. Поэтому так и вышло, что сын со знанием дела рассказывал Марион, что там и как.
И юный Жанно намного больше любил проводить лето с отцом на раскопках, чем с бабушкой Сюзанной и кузинами в каком-нибудь из семейных отелей. Конечно, там встречались дети подходящего возраста, и какая-то развлекательная программа для тех детей, но когда Марион спрашивала сына, куда он хочет поехать летом – тот сразу же говорил – с папой на раскопки. Раз с тобой в тренировочный лагерь Легиона нельзя.
Надо сказать, что обе бабушки и дед души не чаяли в юном наследнике. Дед обожал рассказывать и показывать – водить в музеи, зоопарк и прочие интересные места, и только с ним Жанно мог часами сидеть над картой какого-нибудь древнего сражения и слушать, развесив уши, кто с кем сражался, за что, каким образом, и кто победил и почему. Бабушка Сюзанна дарила дорогие подарки и водила с собой на разные мероприятия в отелях группы «Тиара». А бабушку Коринну внук примирил с наличием в семье Марион и её родственников.