– Проклятье.
Он провел рукой по лицу, внезапно почувствовав себя старше своих тридцати двух лет. Его спокойствие дало трещину, когда он испытал укол сожаления. В задымленной бильярдной он казался молодым, но теперь Гидеон видел, что это был еще ребенок. Не старше восемнадцати. Обнаженное тело, лежащее на тротуаре, выглядело едва достигшим половой зрелости. Ничего хорошего в этом не было. Он хорошо знал природу и обычаи ликанов, потратил половину жизни, сделав это своей работой. Они никогда не взяли бы кого-то в свою группу, чтобы затем бросить его бродить в одиночестве.
Он был заражен случайно?
Парень закашлял, пытаясь что-то сказать, но у него в горле забулькала кровь. Очень плохо. Гидеону было жаль, что он не сможет выжать из него информацию. Вместо этого он положил руку на лоб парню, вынужденный прекратить его мучения.
– Молчи. Это скоро пройдет, – сказал Гидеон и прижал дуло к его лбу.
Парень выбросил руку вперед, схватив Гидеона за запястье на удивление крепко для слабого умирающего.
Палец замер на курке. Обычно они никогда не медлили, как этот. Парень был борцом.
– Я… я не хотел ранить ее, – проговорил он и яростно закашлялся, кровь брызнула с его губ на руку Гидеона.
Гидеон сообразил, что он говорит про убежавшую женщину. Дура набитая. Она подписала себе смертный приговор. Даже если она не верила во все эти ночные страхи, то элементарное чувство самосохранения не дало бы одинокой женщине разгуливать по переулку в таком районе [6].
То, что парень раскаивался, ни черта не меняло. Дело сделано.
И женщина поплатится за это.
– Я знаю, – пробормотал в ответ Гидеон.
И это были не просто слова. Он действительно знал. Лучше любого другого. Это никогда не происходило намеренно. Жажда крови просто пересиливала волю. Она разлагала душу, похищала и совесть, и свободу воли. Убийство было неизбежным.
Вот почему он должен разыскать женщину.
– Мисс Морган. Помогите ей. – Мальчишка сжал руку Гидеона в последнем приливе сил, подняв голову, чтобы впиться в него отчаянным взглядом. – До того, как она изменится. Спасите ее. – Его пальцы соскользнули с запястья Гидеона, голова откинулась на тротуар. – Пусть это закончится, – добавил парень пустым голосом, а его пристальный взгляд устремился в небо.
Гидеон подчинился. Еще один глухой свист – и парень испустил дух. Гидеон стоял и смотрел вниз на растраченную впустую жизнь. Хотя он нанес последний удар, он не испытывал чувства вины. Гидеон уничтожил его, но парень был убит в какое-то другое время, в каком-то другом месте воплощением зла, которое даже сейчас ходило по земле, преследуя свою добычу.
Он отвинтил глушитель и спрятал оружие. Выдернул нож и начисто вытер его, прежде чем вернуть в ножны под курткой. Щелчком открыв свой сотовый телефон, Гидеон набрал номер. Один гудок – и в трубке послышался резкий голос.
– Это Марч. Еще один убит. Пришлите Холкомба и Делакорта. Между прачечной и маникюрным салоном.
Не дожидаясь ответа, он захлопнул сотовый и прикрепил его обратно к ремню. Этих коротких слов было достаточно. От тела избавятся, чтобы не дать местной полиции повода пуститься на бешеные поиски спятившего преступника.
Когда Гидеон вышел из переулка, ему на глаза попался маленький сверток. Нагнувшись, он подобрал дамскую сумочку и порылся в ней. Открыв бумажник, быстро просмотрел заламинированные водительские права. Просто манна небесная. Поиски превратились в пару пустяков.
С фото на него смотрела Клэр Элизабет Морган: простое лицо, обрамленное настолько аккуратными и безупречными волосами, что казалось, это мог быть искусственный парик.
Фригидная, подумал Гидеон, внезапно вспомнив о монахинях в монастыре святого Игнатия, где он посещал школу до смерти родителей.
Он быстро пробежал взглядом по остальной информации. Возраст: тридцать один. Волосы: каштановые. Глаза: карие. Адрес был, несомненно, на другом конце города, в пригороде. Какого черта она тут делала? Закрыв бумажник, Гидеон засунул его в сумочку. Ночь только начиналась.
Покончить с этим он мог и сегодня.
Глава 2
Рождение щенка может быть коварной вещью; за ним необходимо внимательно следить, особенно в первую ночь.
Гидеон обнаружил выключатель освещения в квартире. Когда маленькое пространство затопил свет, он внимательно осмотрел дом Клэр Морган – тридцать один год, а никакого ощущения опытности. Немногочисленная мебель аккуратной гостиной свидетельствовала о скромной жизни. Все: от потертого дивана с цветочным орнаментом до старого сундука с медными петлями, который служил кофейным столиком, указывало на простой, непритязательный характер единственного обитателя квартиры.
На него взглянула зеленоглазая кошка, после чего спрыгнула с дивана и исчезла в спальне. Губы Гидеона изогнулись в усмешке, и он задался вопросом – как старая кошка будет приветствовать сегодня дома свою новую мамочку.
На стенах висели фотографии. Он внимательно осмотрел снимки, тотчас же отыскав свою добычу, позирующую посреди членов семьи. Отец, мать, бабушка и дедушка – он легко их опознал, останавливаясь, чтобы более тщательно посмотреть на крепкого отца Клэр. Жесткий взор мужчины потребовал второго взгляда. На каждой фотографии он сжимал плечо или руку жены, но отнюдь не с любовью. Куда вероятней, он опасался, что она может убежать от него в любой момент. Гидеон пристально изучил оставшиеся снимки. Никаких парней. По крайней мере, ни одного достаточно важного, чтобы он удостоился рамки. Хорошо. Это увеличивало шансы, что она вернется домой одна.
Он сможет сделать то, что должен, а затем уйдет.
Конечно, она может пригласить подругу или члена семьи и провести ночь с ними. В зависимости от серьезности ее раны, любящий человек может настоять на присмотре за ней. Хотя Клэр смогла уйти из того переулка. Ее рана не могла быть слишком глубокой, и, несмотря на ее серьезность, она поправится. Быстрее, чем способен человек. Ее недавно измененная ДНК обладает потрясающей способностью к регенерации.
Ему хватило двух шагов, чтобы добраться до ее спальни. И его настиг пленительный запах. Он задержался в дверном проеме, втягивая воздух. Гардения и что-то еще…легкое и едва уловимое. Гидеон включил свет и теперь созерцал комнату, такую же чистую и аккуратную, как гостиная.
Несколько маленьких подушек бордового и темно-фиолетового цвета были сложены в голове аккуратно застеленной кровати – цветное пятно на стеганом одеяле цвета слоновой кости. У одной из стен располагался стол, который занимал устаревший компьютер IBM [7]. Поверхность покрывали стопки бумаг – единственный признак беспорядка.
Испытывая любопытство, он подошел ближе и взял верхнюю бумагу со стопки – какого-то рода эссе с ее именем в заголовке. Точные замечания на полях, без сомнения, принадлежали Клэр. Глубина отзыва сказала ему, что у нее много свободного времени.
Гидеон покачал головой и начал ощущать уколы совести. Большей части его жертв не хватало индивидуальности, но в его голове начала формироваться крайне определенный образ Клэр Морган.
Он стряхнул неловкий приступ угрызений совести.
Его глаза задержались на фотографии, стоящей на столе. С тяжелым сердцем Гидеон поднял тяжелую деревянную рамку. Вверху рамки было написано «ЛУЧШИЙ УЧИТЕЛЬ В МИРЕ», а за блестящим стеклом улыбалась группа детей. Ребенок с переулка был среди них, одной рукой обнимал плечи Клэр Морган.
Гидеон смотрел на этих двоих достаточно долго, желая, чтобы изображение мальчика со светящейся, радостной улыбкой и женщины с застенчивыми глазами исчезло если не с фотографии, то, по крайней мере, из его памяти.
– Дерьмо, – пробормотал он, опуская рамку обратно на стол и жалея, что его взгляд остановился на ней.
Клэр Морган была там, чтобы помочь ученику. В этом он был уверен. Как он сможет убить маленькую мисс Мэри Поппинс?
Он напомнил себе, что ее доброты больше не существует. Она теперь была одной из них. Он должен смотреть на это как на любое другое убийство. Он охотился. Уничтожал. Раньше с этим никогда не было сложностей. И это не должно осложниться теперь.
Но пока она не попробовала крови. Все еще есть шанс. Его мысли свернули на другую тропу, которой редко осмеливались следовать. Могло ли все пойти по-другому, если бы кто-нибудь дал шанс его родителям?
Покачивая головой, Гидеон погрузил руки в свои разлохмаченные волосы. Он не мог рисковать. Слишком многое можно потерять. Пока она жива, под угрозой слишком много жизней. Он опустился на плетеное кресло в углу комнаты. Старый, одноглазый медведь разместился посреди подушек на ее кровати и смотрел на него в ответ, напоминая о старом медвежонке сестры. О том, которого их родители купили ей на последнее совместное Рождество.
– О черт, – выругался Гидеон, когда что-то давно умершее возродилось в его душе.
С размышлениями покончено. Было слишком поздно. Все только что усложнилось.
– Спасибо, Мэгги. Надеюсь, я не испортила тебе пятницу.
Клэр повращала плечом, аккуратно проверяя его, пока подруга и коллега отпирала для нее входную дверь. Она вздрогнула от дергающей боли и сжала пальцы вокруг маленькой, белой аптечной сумки, желая принять одну из таблеток, находящихся внутри.
– Никаких проблем, – ответила Мэгги, кладя свою сумочку на диван Клэр. – В любом случае, эти выходные дети проводят с отцом.
– Хорошо, но я все равно твоя должница.
Забыв свою сумочку в переулке, Клэр осталась без карты медицинского страхования и денег на платеж за медицинские услуги. Слава богу, Мэгги оказалась дома – подруга ответила на звонок Клэр и пришла на помощь.
– Конечно. И не беспокойся. Я не скажу никому на работе, что случилось. Даже Сирилу.